Обратная сторона жизни

— Перестанут они бояться или не перестанут, все одно — в суп! — раздался сверху трубный голос минотавра, чья рогатая голова смотрела сквозь решетки вверх ногами, а затем раздался яростный хохот, после которого многие из людей залились слезами, безвольно обвалившись на колени, несмотря на то, что свободное место в принципе отсутствовало. — Скоро! Скоро смертушка придет, не переживайте! Не ко всем, конечно, но многим! А оставшиеся в живых будут кормить собой целую вечность! Ха-ха-ха! — огромная бычья голова исчезла, и по крыше раздалось несколько ударов копытами, а вот безвольные узники заревели еще громче.

Разум Дмитрия тут же воспроизвел кошмарные картины с Рынка, где людей непрерывно режут и продают на мясо, подкармливая питательными растворами вперемешку с говном, и ему стало дико жаль соседей по клетке, причем жалостью непроизвольной, нахлынувшей внезапно. Эти стоящие напротив рабы, так боящиеся «Спящих» и Ада, являлись живыми, как и любое животное, а значит, не достойны таких мучений, причем целую вечность, однако вдруг вспомнились богатые сучки, щеголяющие в мягких шубах, снятых с еще живых зверей и снова накатила злость.

«Многих! Очень многих требуется мучить так, чтобы отголоски этой БОЛИ пребывали рядом с ними всю следующую жизнь! Чтобы они подсознательно помнили, какие страдания подарит Ад в ответ на причиненные ими же… Уроды! Тупые уроды!», — сам Дима не мог ударить животное просто так, ибо жалел бессловесных созданий, не могущих ответить и часто не понимающих за что их вообще обижают.

Людскую скотовозку вновь тряхнуло, сильно подбросив единовременно взвывших рабов и заставив вырваться злые слова у быкообразных чертей сверху.

— Да сколько раз надо повторять, что у этой развалюхи выработался ресурс! Зачем нам ее дали?! Мы сюда еле-еле доехали, а еще обратно! Она не выдержит таких нагрузок, а беглые спать не будут! Если остановимся, не отстреляемся! — один из минотавров высказал все, что думает о происходящем, а рабам внизу стало еще хуже.

«Из огня, да в полымя… Что за бардак здесь творится? Даже в Аду не могут нормально сопроводить до места… Будто на Земле оказался со всеми ее бюрократическим проволочками и отсутствием денег в бюджете…», — Дмитрий с холодком во впалом животе рассматривал уходящий город Рынок, где пролетающие мимо уродливые здания уменьшались и уменьшались по этажам.

Их архитектурное уродство, как ни странно оставалось прежним, словно мышление чертей не зависело от жизненного благосостояния, однако окраины — это окраины в любом мире. Залитые красноватым оттенком адских солнц жилища бедных чертей самого богатого города Ада упрощались, а проходящие мимо рогатые зеваки почти отсутствовали, как и ведомые на поводках люди, зато бегало много детишек с козлиными, бараньими, свиными и бычьими головами, очень умильно смотрящимися. Большая часть из них обладала подобиями самокатов, и они неслись за скотовозкой, крича и улюлюкая, как цыгане, но обижаться на них смысла не было. Дети — это дети.

Промелькнул обнаженный и загорелый дочерна человек с ошейником на шее, собирающий камни с дороги, на которого показывала пальцем чертова мелюзга, иногда бросаясь теми же камнями и всякой-разной ерундой. Когда же он увидел пролетающий мимо контейнер с узниками, то в тоскливых глазах ничего не промелькнуло, видимо Геенна Огненная вышибла из него жизнь, забыв заменить смертью.

— Господи! Что же вокруг делается, волей Твоей! За что дал мне это испытание?!

— Иисус Христос! Убереги от смерти лютой! От мучений вечных! Верни домой дитя Отца своего!

— Ангелы небесные, да явятся за мной! Да заберут на Небеса! Да откроют врата Рая, обняв радостно!

— И пустота в глазах их будет! И спросят грешники, откуда вы странники?! И ответят они — из Ада!

— Мамочка! Мама! Я хочу домой! Я буду лучшим сыном! Пожалуйста! Помолись за меня!

— Я не хочу в суп! Не хочу быть едой! Не хочу! Не хочу! Не хочу!

Трусливая толпа сгрудившихся в контейнере рабов изрыгала редкие вопли, но большинство из них, будто посерело лицами, потушив взоры. У них, самых отчаявшихся пропало желание спорить и сражаться, которого толком и не было, ведь они могли только за кем-то двигаться, поддавшись общему настрою, однако сейчас главный смутьян боялся открыть рот, ведь суровый Лкетинг был начеку. Все эти узники знали, что едут туда, где черти-садисты потащат их на «кухню», мариноваться или для начала отпариваться — еще неизвестны предпочтения «жителей» заповедника, поэтому тосковали по несбывшимся мечтам в пустой прошлой жизни, боясь подумать о кошмарном будущем.

Дмитрий вздохнул, почесав крепкую кожу на левой руке и посмотрел на сжатые кулаки Такеши, а также сидящего на горячем полу Лкетинга, о чем-то думающих, глядя назад, на уплывающий город. Ему не особо хотелось разговаривать, тем более, что таким образом прошло все их путешествие, изредка перемежаемое диалогами, в которых главным было то, что они всегда смотрели в одну сторону.

Сильные люди тем и отличаются от остальной серой массы, что могут месяцами молчать, не нуждаясь в общении, при этом оставаясь друзьями. Настоящему другу можно позвонить через год, и он будет разговаривать с тобой, словно минуту назад, ни в чем, не упрекая, ведь понимает, что у тебя есть своя жизнь. Все остальное — это не дружба, а так… Показуха… Показуха, будто у тебя есть друзья, которые помнят о тебе, как и ты о них, однако куда ни глянь, множество людей умирает в одиночестве и о них вспоминают лишь ближайшие родственники, да и то ради наследства.

— Открывай врата! — трубный рев минотавра отвлек Дмитрия от мыслей о дружбе, настоящей и не очень и парень подошел к горячей решетке, дабы взглянуть, где они остановились, повторив за Такеши и Лкетингом. — Хватит спать! Скоро ночь, а нам через пустыню ехать! Давай быстрей! — громыхающий по раскаленной крыше минотавр явно злился, и видно, что побаивался перехода через адские пески.

— Открываю! Открываю! — раздался усталый блеющий голос, и любопытствующий парень разглядел прямоходящего козла на высочайшей стене, защищающей Рынок от пустыни и не только. — Кого везете, если не секрет! — раздался скучный вопрос, а затем надсадное гудение, и огромные врата в чудовищной толщины стене стали распахиваться, заставляя изо всех сил работать двигающие их механизмы.

Сами стены были метров двенадцати в высоту и аккуратно, без малейшей трещинки выполнены, как все те же египетские пирамиды. Везде, по всему Аду чувствовалась одна технология, однажды попавшая и на Землю, сами же врата были вылиты из повсеместно распространенного металла красноватого цвета, который в совокупности с красным светом сумасшедших солнц, выглядел еще более багровым. Глядя на эти меры безопасности, создавалось впечатление, что Рынок боится угроз извне, и это не укладывалось в людское мнение, что хуже Ада ничего нет, ведь если жители Геенны Огненной чего-то боятся, то «беглые» являются одним из их страхов.

Грудь распирало от гордости, ведь ежели «беглые» — это бывшие люди или «Спящие», то четко виднелось, что они нагоняют ужас и немалый на жителей Ада, но ЧТО же должно произойти с представителями рода человеческого, если они пугают их создавших рогатых? Кем должны стать сбежавшие от чертей отчаявшиеся пленники, чтобы вгонять в дрожь огромных минотавров? Неизвестно, но ясно одно. Две разные расы когда-то создали людей, поместив внутрь свои лучшие качества инеобузданного зверя для защиты, но где-то допустили ошибку, и совершенная программа выживания в критических ситуациях полностью подчинила себе тело, отключив разум.