Обратный отсчет
Шрифт:
Пит вышел, и Энтони захлопнул дверь. Это действительно катастрофа. Теперь, когда Люк знает, кто он и чем занимается, одному Богу известно, до чего он может докопаться. Если удастся его найти, то дело еще поправимо. Но придется прибегнуть к самым крайним мерам.
С тяжелым сердцем Энтони подошел к портрету президента Эйзенхауэра. Надавил сбоку на рамку, и фотография откинулась, словно дверца, обнаружив спрятанный за ней сейф. Энтони набрал код, открыл сейф и достал из него пистолет.
Автоматический «Вальтер П-38». Во время Второй мировой войны такие пистолеты были на вооружении
Он вынул его из сейфа и привинтил к дулу пистолета. Затем надел длинное пальто из верблюжьей шерсти и опустил пистолет в один из глубоких внутренних карманов. Застегнул пальто на все пуговицы и вышел из кабинета.
18.00.
До Джорджтаунской психоневрологической клиники Люк добрался на такси. Войдя в приемную, он назвал свое имя и сказал, что у него назначена встреча с доктором Вилли Джозефсон.
Когда он говорил с ней по телефону, она была очень любезна. Узнав, что он потерял память, Вилли выразила ему сочувствие и в то же время не могла скрыть профессионального любопытства. Сейчас она бегом спускалась по лестнице — маленькая женщина в белом халате, с большими карими глазами и раскрасневшимся от волнения лицом. Глядя на нее, Люк не смог сдержать улыбку.
— Как же я рада тебя видеть! — сказала она, бросаясь ему на шею.
Первым его порывом было ответить на это бурное проявление чувств, но он испугался, что может ее обидеть, и замер с поднятыми вверх руками, как будто на него напали грабители.
Вилли рассмеялась:
— Я совсем забыла. Ты же ничего не помнишь. Успокойся, я почти безобидна.
Он осторожно обнял ее за плечи, ощутив сквозь белый халат мягкость и податливость ее тела.
— Пошли. Я покажу тебе мой кабинет. — Она повела его вверх по лестнице.
Кабинет у Вилли был маленький, с обыкновенным письменным столом и металлическим шкафом для документов, но ей удалось немного оживить обстановку, расставив там и тут цветы и повесив на стену яркую абстрактную картину. Она налила Люку кофе, предложила ему печенье. Затем стала задавать вопросы о его амнезии.
Слушая его, она делала пометки в блокноте. Люк уже двенадцать часов ничего не ел и быстро умял все печенье.
— Хочешь еще? — с улыбкой спросила Вилли. Он отрицательно покачал головой.
— Что ж, картина довольно ясная. У тебя глобальная амнезия, но в остальном со стороны психики я никаких отклонений не нахожу. О твоем физическом состоянии мне судить трудно, но выглядишь ты вполне здоровым.
— Эту амнезию можно вылечить?
— Нет. Обычно процесс необратим.
Люк воспринял ее ответ как тяжелый удар.
— Не отчаивайся раньше времени, — ласково сказала Вилли — Люди с подобным расстройством способны вновь выучить все, что забыли. Как правило, им удается собрать по кусочкам свое прошлое и вернуться к нормальной жизни.
— Чем могла быть вызвана эта моя амнезия?
— Прежде всего рассматривается возможность мозговой травмы. Однако это не твой случай.
— Какие еще бывают причины?
—
Это может быть длительный стресс, неожиданное сильное потрясение, прием наркотиков или некоторых медицинских препаратов. Кроме того, амнезия возникает как побочный эффект при лечении шизофрении.— Есть способ выяснить, что из этого случилось со мной?
— Наверняка сказать нельзя. Остается только узнать, что произошло с тобой в ночь с понедельника на вторник.
— По крайней мере теперь мне известно, что искать: сильный шок, наркотики или лечение от шизофрении.
— Ты не шизофреник, — сказала Вилли. — Ты хорошо ориентируешься в реальности. Что собираешься делать дальше?
Люк поднялся со стула.
— Встречусь с Берном Ротстеном. Может, у него есть какие-то идеи.
— Я тебя провожу.
На лестнице Люк спросил:
— Давно вы с Берном в разводе?
— Пять лет. Достаточно давно, чтобы снова стать друзьями.
— Я понимаю, это странный вопрос, но я должен его задать. Мы встречались? Между нами… что-нибудь было?
— О господи, — ответила она. — Он еще спрашивает.
1943 год
В день капитуляции Италии Вилли столкнулась с Люком в вестибюле здания «Кью». Она чуть было не прошла мимо, скользнув равнодушным взглядом по лицу худого мужчины лет тридцати. Но он ее окликнул:
— Вилли! Ты меня не узнаешь?
По голосу она сразу его узнала, и сердце у нее учащенно забилось. Но, снова посмотрев на заговорившего с ней истощенного человека, Вилли тихо вскрикнула от ужаса: из воротника рубашки торчала тонкая шея, а пиджак висел на нем как на вешалке. И глаза были как у старика.
— Люк! Ты просто жутко выглядишь!
— Спасибо, — сказал он с усталой улыбкой.
Вилли поспешила загладить свою оплошность:
— Извини.
— Ничего. Я знаю, что похудел. Там, где я был, не слишком хорошо кормили.
Ей хотелось обнять его, но она сдержала порыв, не уверенная, что ему это понравится.
— Что ты тут делаешь? — спросил он.
— Учебная подготовка: радиосвязь, карты, стрелковое оружие, рукопашный бой.
— Для джиу-джитсу ты не совсем подходяще одета, — усмехнулся Люк.
Несмотря на войну, Вилли по-прежнему одевалась со вкусом. Зарплата не позволяла ей покупать модные вещи, но благодаря отцу все дети в их семье умели шить.
— Думаю, я могу принять твои слова за комплимент. А где ты был?
— У тебя есть время поговорить?
— Конечно.
— Давай выйдем отсюда.
Был теплый сентябрьский день. Они медленно брели вдоль бассейна, в котором отражалось безоблачное небо.
— Как ты попала в Управление? — спросил Люк.
— Это устроил Энтони Кэрролл, — сказала Вилли. Получить работу в Управлении стратегических служб считалось большим везением. — Он теперь личный помощник Билла Донована. — Генерал Донован, получивший прозвище Дикий Билл, возглавлял УСС. — Энтони перетащил в Управление всех своих старых гарвардских друзей. Элспет сейчас в Лондоне, Пегги — в Каире, а вы с Берном, насколько я понимаю, находились где-то в тылу противника.
— Во Франции.
— Тяжко пришлось?