Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

Общий вывод, который можно сделать на основании названных выше источников, сводится к тому, что экономика XIV–XV вв. являлась натуральной, о развитии товарного производства в сельском хозяйстве по-настоящему говорить еще не приходится. Но продажа крестьянами сельскохозяйственных продуктов была явлением достаточно распространенным. А в некоторых промысловых хозяйствах, может быть, можно усмотреть и элементы производства на рынок. И, конечно, рост (в связи с развитием сельского хозяйства) экономических связей в стране (хотя бы в области товарного обращения, а не производства) служил предпосылкой политического объединения русских земель.

Рассмотрим имеющийся в источниках материал, характеризующий торговые операции крестьянства Северо-Восточной Руси. В большинстве жалованных грамот князей монастырям данные о крестьянской торговле очень лаконичны и скупы. Но и эти скудные указания ценны, ибо они свидетельствуют о том, что (как было мною подчеркнуто) во всяком случае продукция крестьянского земледельческого и промыслового хозяйства фигурировала на рынке как товар.

Жалованная грамота ярославского князя Федора Федоровича Толгскому монастырю на деревню Кукольцино около 1400 г. гласит: «А што купят или што продадут, ине таможником моим не являют» [1056] . Из жалованной грамоты князя Юрия Дмитриевича Саввину-Сторожевскому монастырю 1404 г. на владения в Звенигородском и Рузском уездах видно, что монастырские крестьяне торговали в селах и на «торгах» (может быть, в городах, а может быть, в специальных торгово-ремесленных поселениях — «рядках», о которых шла речь выше). «А который хрестьянин монастырской продаст в торгу или в селе, — и они тамгу платят игумену Саве в монастыре» [1057] . Жалованная грамота князей Василия и Федора Юрьевичей Шуйских Спасо-Евфимьеву монастырю 1445–1446 гг. предусматривает возможность, что кто-либо из монастырских крестьян «купит ли что, продаст ли», освобождая их от уплаты пошлин [1058] . В жалованной грамоте 1447–1455 гг. серпуховско-боровского князя Василия Ярославича Троице-Сергиеву монастырю на двор в городе Дмитрове и на земельные владения в Дмитровском уезде говорится: «…хто у них в тех селех живет людей и в их дворе в городском, ино те люди купят ли што, продадут ли, ино тем людем не надобеть явленное, ни пятенное» [1059] . К 1462–1466 гг. относится распоряжение Ивана III, посланное в Галич таможнику Федору Добрынину, о ненарушении жалованной грамоты, данной князем Троице-Сергиеву монастырю, и о невзимании таможенных пошлин с монастырких старцев и крестьян [1060] . В жалованной грамоте князя Даниила Ярославича игумену Спасо-Ярославского монастыря Христофору на село Вышеславское с деревнями около 1463–1478 гг. читаем: монастырские крестьяне продаваемые товары «…таможником моим не являють, ни пошлин им никаких не дают» [1061] . В одновременно выданной грамоте князя Федора Романовича тому же монастырю на пустошь Головинскую имеется следующее предписание: «и што купят или што продадут, ине таможником моим не являют, являют анхимандриту или ево приказнику» [1062] .

1056

ААЭ, т. I, № 15; РИБ, т. XXXII, Пг., 1915, № 1.

1057

АИ, т. I, № 15.

1058

АСЭИ, т. II, стр. 489, № 447.

1059

АСЭИ, т. I, стр. 172, № 198.

1060

АСЭИ, т. I, стр. 226, № 317.

1061

«Сборник Муханова», № 57.

1062

Там же, № 58.

Особенно многочисленны в жалованных грамотах данные о крестьянской торговле лошадями. Эти данные фигурируют обычно в грамотах в связи с указанием на то, что при совершении в монастырских вотчинах актов купли-продажи лошадей представители княжеской администрации («пятенщики») не должны были производить их клейменье («пятненье»), сопровождавшееся взысканием соответствующей пошлины («пятна»). И клеймить продаваемых лошадей, и собирать за это пошлины получали право землевладельцы или их приказчики. В некоторых жалованных грамотах по этому поводу содержатся развернутые постановления. Например, в жалованной грамоте Василия II Троице-Сергиеву монастырю на село Шухобалово Суздальского уезда 1449–1450 гг. имеется следующий пункт: «…и кто в том селе живут у них люди, и почнут конми меняти или торговати, продаст ли кто, купит ли, — монастырскии люди, и они являют своему приказнику монастырскому; а монастырской приказник держит пятно свое у себя. А пятенник мой суждальской их коней монастырских не пятнит, ни пошлин с них не емлет никоторых» [1063] .

1063

АСЭИ, т. I, стр. 161, № 226.

В других случаях жалованные грамоты ограничиваются кратким упоминанием о том, что монастырские власти могут иметь собственное «пятно» (клеймо), что подразумевает и их право на получение пошлин от клеймения продаваемых и покупаемых их крестьянами лошадей. Так, в ряде жалованных грамот князей Иосифову-Волоколамскому монастырю содержится формула: «А пятно держит Иосиф в том селе и в деревнях свое» [1064] .

Но в той или иной (в сокращенной или в полной) редакции формула жалованных грамот о монастырском «пятне» достаточно распространена, что, повторяю, служит доказательством распространенности торговли лошадями. О продаже коней крестьянами Троице-Сергиева монастыря имеются сведения, относящиеся к уездам: Московскому, Радонежскому, Дмитровскому, Переяславскому, Бежецкому, Новоторжскому, Тверскому, Кашинскому, Верейскому, Угличскому, Владимирскому, Суздальскому [1065] .

1064

АФЗХ, ч. 2, стр. 17, № 14; стр. 23, № 18.

1065

АСЭИ, т. I, стр. 306, № 416; стр. 220, № 309; стр. 292, № 400; стр. 221, № 310; стр. 232, № 322; стр. 253, № 346; стр. 342, № 456; стр. 215, № 304; стр. 199, № 278; стр. 408, № 531; стр. 393, № 518; стр. 393, № 519; стр. 411, № 534; стр. 233, № 323; стр. 323, № 312; стр. 92, № 115.

Конкретный материал о торговле крестьян продуктами земледелия и животноводства находим в ряде жалованных грамот, выданных князьями властям отдельных монастырей, в которых содержится запрет различным представителям княжеской администрации останавливаться в монастырских владениях и требовать себе с населения бесплатно «корм». В то же время в указанных грамотах говорится, что лица, выполняющие княжеские поручения, могут купить у крестьян продукты по установившимся в соответствующих местностях ценам. Так, в грамоте, выданной около 1471 г. Иваном III Троицкому Махрищскому монастырю, имеется упоминание о княжеских гонцах, которые в монастырских деревнях «корм купят собе и конем» [1066] . В грамоте Ивана III Кириллову-Белозерскому монастырю 1479 г. читаем: «А кому ся прилучит в их селех и в деревнях в монастырьских обед или ночлег, и они у них кормы собе и конем купят по той цене, как коли у них в земле будет, и силою у них не емлют ничего» [1067] .

1066

Там же, стр. 295, № 403.

1067

АСЭИ, т. II, стр. 167, № 254.

В жалованной грамоте рузского князя Ивана Борисовича Симонову монастырю 1502 г. названы цены (меняющиеся в различные сезоны года) на продукты и товары, которых должны были придерживаться лица, попавшие в монастырские вотчины и вынужденные или пожелавшие там что-либо купить. «А нечто кого на дорозе ниволя изымает, а у них станет, и он у них корм купит и собе и конем. А купит кадь овса в осенинах четыре денги, а весне алтын; за двое хлебов даст денгу; в осенинах двое куров денга, а весне куря по денге. А сена сажень с ноги на руку косая, конец от земли до земли, денга» [1068] .

1068

Там же, стр. 466, № 426.

Из приведенных примеров видно, что крестьяне различных монастырских сел и деревень торговали сельскохозяйственными продуктами, что эта торговля имела не спорадический, а более или менее устойчивый характер, что на отдельные произведения земледельческого крестьянского хозяйства в урожайные годы устанавливались более или менее стабильные цены.

О масштабах крестьянской торговли можно в известной мере судить на основании материала большинства жалованных грамот, предусматривающих торговые сделки трех типов: 1) между крестьянами в пределах данного селения; 2) между крестьянами разных селений в пределах одной волости или уезда; 3) между крестьянами и горожанами данного уезда. Сведения обо всех трех названных случаях содержатся в жалованной грамоте дмитровского князя Юрия Васильевича Троице-Сергиеву монастырю 1471 г. на село Куноки в Дмитровском уезде. Прежде всего здесь речь идет о том случае, когда придется «монастырьскому человеку с монастырьским человеком [т. е. двум монастырским крестьянам] между собя купити, или продати, или менити». Подобные сделки не облагаются пошлинами со стороны княжеских чиновников: «и они [крестьяне] таможником моим, ни пошлинником не являют, ни пятенщиком не являют жо, ни пятна у них, ни пошлин с того не дают». Затем грамота останавливается на других случаях, когда «каков торг или мена монастырьскому человеку с гороцким человеком или с волостным человеком». В таких случаях княжеские финансовые агенты облагают пошлинами лишь горожан и черных, но не монастырских, крестьян: «и городцкои человек и волостной являют моим пошлинником, а монастырской являет своему монастырьскому приказнику, а таможники мои и пятенщики не вступаются в монастырьского человека ни в чем, и все пошлинники». Аналогичные условия торга встречаются в грамотах Ивана III Троице-Сергиеву монастырю 1472–1473 гг. на села Кучки и Деревеньку Юрьевского уезда и дмитровского князя Юрия Ивановича тому же монастырю на ряд сел и деревень Дмитровского уезда 1504 г. [1069]

1069

АСЭИ, т. I, стр. 292, № 400; стр. 302, № 412; стр. 576, № 652.

Итак, по-видимому, преобладали торговые сделки крестьян в местном масштабе. Но иногда торговые операции крестьян выходили за пределы данного селения, данного уезда, за пределы ближайшего города. Крестьяне выезжали с продуктами своего производства и в более отдаленные волости или города. Так, жалованная грамота Василия II Троице-Сергиеву монастырю 1432–1445 гг. предусматривала, что монастырские «люди» (крестьяне), проживавшие в Ростове в монастырском дворе и занимавшиеся рыбной ловлей, «… учнут торговати в… городех или в волостех, купят ли что, продадут ли…», и освобождала их от пошлин, взыскиваемых при совершении подобных торговых сделок [1070] .

1070

Там же, стр. 79, № 98.

Согласно жалованной грамоте Ивана III Троице-Сергиеву монастырю 1467–1474 гг., крестьяне ряда монастырских сел и приселков, а также монастырские старцы и слуги могли беспошлинно проезжать «з житом или з животиною, с чем ни буди, какой товар ни повезут», через Козловский мыт, в Серебоже Переяславского уезда [1071] . Этот «товар» (и прежде всего хлеб и скот) переправлялся, конечно, в те районы (судя по всему, не очень отдаленные), где на него был больший спрос.

1071

Там же, стр. 263, № 358.

Из жалованной грамоты угличского князя Андрея Васильевича Большого Троице-Сергиеву монастырю 1467–1474 гг. узнаем о том, что крестьяне ряда монастырских деревень Кашинского уезда «ездят. на Углечь торговати, или иным которым своим делом…» [1072]

Из грамоты Ивана III юрьевскому наместнику Семену Карповичу 1493 г. видно, что крестьяне суздальского села Шухобалова, принадлежавшего Троице-Сергиеву монастырю, провозили (очевидно, для продажи) на возах с монастырскими хлебными припасами свое зерно, с тем чтобы избежать уплаты проезжих и торговых пошлин (монастырские хлебные обозы пользовались, как известно, податным иммунитетом). Иван III распорядился, чтобы в подобных случаях крестьяне облагались соответствующими пошлинами: «А хто поедет с ними [монастырскими старцами] их хрестьянии, или иныи хто, с своим житом, а учнут проводите за монастырское жито, и ты бы с тех мыт и все пошлины имал…» [1073] .

1072

Там же, стр. 267, № 364.

1073

АСЭИ, т. I, стр. 453, № 573.

В жалованной грамоте дмитровского князя Юрия Ивановича Троице-Сергиеву монастырю 1504 г. содержится интересная статья, из которой видно, что многие крестьяне, желая торговать беспошлинно (на что имели право монастыри), выдавали себя за жителей монастырских вотчин. «А манастырьским людем иных ничьих людей за манастырских людей от пошлин не отнимати ни от которых», — читаем в названном документе [1074] .

О поездках крестьян с торговыми целями данные имеются не только в жалованных грамотах. По одному судебному делу 1498 г. должен был явиться в определенный срок в суд старожилец Клим Сидоров, но он нарушил срок явки, потому что «уехал в Новгород в Нижней торговати» [1075] .

1074

Там же, стр. 576, № 652.

1075

АФЗХ, ч. 1, стр. 111, № 117.