Обречен тобой
Шрифт:
– И как? Много желающих?
– Тебе-то что? Опасаешься конкурентов?
– Не люблю очередей.
– Окей. Ты первый, – развела я руками, решив, будь что будет. – Дальше что? Твои предложения?
Я думала, Мир меня пошлет. А он задумчиво на меня глянул и… повез к себе.
Возвращаясь в реальность, строчу, пока не прошел кураж:
«То есть если я захочу использовать эмбрионы прямо сейчас, ты не будешь против?»
Черта с два, конечно. Я не верю в это, но у меня перед глазами стоит мой сон. Она правда будет такой? Наша дочь… К чему вообще это все приснилось?
Телефон оживает так неожиданно, что чуть не выпадает из моих слабых рук. Перетаскиваю бегунок, принимая вызов. Зачем-то включаю на громкую.
– Это сложный вопрос, Вик, – голос Мира немного подсел. Со сна у него всегда так. – Прямо сейчас у меня на него нет ответа. Нужно подумать.
В трубке раздается шипение. И глубокий вдох. Визуализирую, как Мир затягивается. К звуковым эффектам добавляется хлопок двери. Он явно ушел подальше от своей девушки. Куда? Вышел в сад?
– Лена знает о… – зачем-то ляпаю я.
– Нет, зачем?
– Собираешься скрывать ребенка от жены? Или не планируешь принимать участие в его жизни?
Мне сложно представить оба эти варианта. С жадным интересом жду, что Мир скажет.
– Не хочу ее беспокоить на ровном месте. Вот как решу что-то конкретное, так и поговорим. Неужели до сих пор ревнуешь, малышка?
– Нет. Боюсь.
– Чего? – Мир как будто искренне удивляется.
– Что она сможет тебя отговорить. Ну не можешь же ты не понимать, что твоя Лена будет категорически против?!
– А ты бы на ее месте не была?
– Я не на ее месте, Мир.
– И то так. А пацан твой?
– А что он?
– Не будет тебя отговаривать?
– Для меня это ничего не изменит. Я не в той ситуации, чтобы выбирать.
– Очень цинично.
– Наверное, – шепчу я. – Но я никому и не обещала любовь до гроба.
– Ну, почему? Мне.
– Ты тоже, Мир, много что мне обещал. Не будем вспоминать и попрекать друг друга тем, что не случилось.
– Согласен. Черт, – тихо смеется. – Я пытаюсь осознать, что моего сына может воспитывать чувак, который мне самому в сыновья годится.
– Не факт. Не факт, что может. И не факт, что будет кого. Все же эмбрионы провели в заморозке слишком много времени.
– Да, мы обсуждали с врачом этот момент.
– Неожиданно.
– Почему? Меня это тоже касается. Я не привык убегать от последствий принятых когда-то решений. Думаешь, я бы мог? Ч-черт. Они ведь живые, Вика.
– Я уже поняла, что ты предпочел бы, чтобы их вообще не было. Все нормально. Я понимаю. Ситуация у нас действительно еще та. Прости, что невольно втянула тебя в свои проблемы.
– Ты не могла знать, как сложится жизнь. А вот я мог предположить, потому что был старше на десять лет и на сто десять опытнее.
– Она мне приснилась. Вот только что, Мир… Представляешь?
Так хочется плакать, что в голос, как ни стараюсь, прокрадываются плаксивые, давящие на жалость нотки. И пусть я к этому никоим образом не стремлюсь, предпочитая играть по-честному,
ничего не могу с собой сделать. Рядом с Миром собственная слабость давалась всегда легко. Я просто знала… Знала, и все – он вывезет, он подхватит, он, черт его дери, вообще сможет все на свете!– Ты же понимаешь, что это бред? – отрывисто замечает Мир, и в трубке опять шипит сигарета.
– Я не сошла с ума. Просто это было очень реально.
На что я надеялась? Что Мир примется расспрашивать, какой была наша несуществующая дочь? Смешно. Вместо этого я слышу, как у него там хлопает дверь, и сонный женский голос, журящий Мира за то, что он «опять накурил».
– Я позвоню, когда все обдумаю.
– Да, конечно, – блею я, пугливо отбивая звонок. Черте что. Но ведь он сам позвонил, не так ли? Я не навязываюсь. И не лезу в его отношения.
Ага, я просто надеюсь родить.
Наверное, это уже бессмысленно отрицать.
Плетусь на кухню, завариваю кофе. И тут слышу, как в двери проворачивается ключ. Шестой час! Не рановато ли для визитов?
Валерка стоит, привалившись спиной к косяку.
– Ого! Да ты в сопли, – удивляюсь я. – Был какой-то повод?
– Ты одна?
– А с кем еще мне быть? Валер, ты нормальный вообще? Иди сюда, горе луковое. Мать хоть предупредил, что задержишься?
– Мне что, пять лет?!
– Не пять, но она все равно волнуется. В душ пойдешь? Или сразу спать?
– Я и сам могу идти, что ты меня тащишь?
– Ну, попробуй, – с сомнением предлагаю я. – Так чего ты накушался?
– А ты не догадываешься? Могла бы и сказать, что у бывшего тачку кинула!
Округляю глаза. Сложив два плюс два, нетрудно догадаться, что Валерка себе придумал. Вот дурачок, а? С другой стороны, мне сложно представить, что Мир бы стал с кем-либо обсуждать наше прошлое. Тогда как Валера докопался до правды?
– Ну что за бред? Я была там по работе. У Зои Константиновны. Помнишь, она даже по моей рекомендации как-то начинала ходить в твой спортзал?
– Этот тоже сказал, что ты какой-то его соседке сад проектировала, – осоловело моргает Мир.
– Ну, вот видишь!
– А еще он сказал, что вы были когда-то знакомы.
– Да мало ли с кем я была знакома! Валер, кончай, бесишь, правда. Протрезвеешь – поговорим.
– И много ли среди твоих знакомых чуваков с именем Мирослав? Че, Вик, не вышло дураку-Валерке навешать лапши на уши? Не совсем бедолаге мозги отбили?
– Совсем! – рявкаю в ответ, тычком валя его на кровать. – Спи давай. Мир, может, был и один. Но это не означает, что нас что-то связывает в настоящем.
– Ничего не связывает? – с детской надеждой в голосе интересуется эта великовозрастная пьяная в хлам детина, с трудом приподнимаясь на локтях.
– Ни-че-го.
– Кроме парочки маленьких замороженных эмбрие… имбри… ончиков.
– Да блин! – в отчаянии хватаю декоративную подушку со стоящего у окна кресла и запускаю ему прямо в голову. А потом с психом ухожу. Пока просто из спальни, но если допечет – я и в квартире не задержусь. К счастью, Валера не делает попыток меня догнать, захрапев, едва за мной дверь захлопнулась.