Обреченные души и сангрия

Когда она в последний раз была на взводе так, она пробралась в гильдию во время запрета выходить из-за непривязанного демона, чтобы предсказать мою судьбу. Она не только предсказала, что Эзра, Аарон и Кай покинут меня — и, может, умрут — но и предсказала, что я изменю их судьбы одним решением.

— Как ты? — начала она, ее попытка общаться была испорчена тем, как она пристально смотрела на мое лицо. — Ты говорила с Эзрой?

Ее вопрос звучал невинно, но я избегала этой темы любой ценой — то есть, темы чувств. В последний раз у нас был серьезный разговор, и она предупредила меня, признаться Эзре, пока не поздно.

— Да, — с неохотой призналась я. — Я сказала ему, что люблю его. Эм… точнее, написала.

— Ты написала ему?

— Что за возмущенный тон? Он не возражал. И мы поговорили по телефону.

— Так вы теперь пара?

— Эм… нет. Это… сложно. Это… кхм… — я утихла, что-то в выражении ее лица вызвало новую дрожь на моей спине. — Сабрина, ты что-то знаешь?

Ее лицо побледнело сильнее обычного.

— Нет! То есть, я… карты… не говорят точно, но… порой я что-то вижу, — неуверенно закончила она.

Что она видела? Я не хотела спрашивать, ведь могла так дать ей ответы, которых у нее не было.

— Я думала… может… — она сцепила ладони, — погадать тебе?

Она только что дала мне способ отказаться. Я не могла дать ей угадать тайны Эзры.

— Эм, может, в другой раз, Сабрина.

— О, — она расстроилась. — Я понимаю. Я… вернусь к своей команде.

Вина била по моему животу, когда она отвернулась, и я чуть не отвлеклась на свои тревоги, чуть не пропустила то, как она подняла ладонь к лицу. Я поспешила за ней, поймала ее за запястье и повернула к себе.

Слеза, которую она не успела вытереть, скатилась по ее щеке.

— Блин, Сабрина, — я пристально разглядывала ее лицо. — Что такое?

— Ничего, — я не сдвинулась, ждала ответа, и она переминалась. — Это просто карты… Я знаю, что тебе не нравится гадание, и я старалась игнорировать это, но у меня появились сны, и я просто… но все хорошо! Тебе не нужно это гадание.

Она выдавила улыбку, ее храброе лицо испортили дрожащие губы.

Блин.

Я привыкла считать, что мифики управляли магией — маги с их стихиями, волшебники с их старательно созданными заклинаниями, алхимики с их зельями — но я видела достаточно, чтобы понимать, что не вся магия была такой. Загадочная сила, которая давала Сабрине магию, существовала не в ней, и она была просто проводником.

Я обвила рукой ее узкие плечи, увела ее в дальний угол бара и усадила на стул.

— У твоих карт еще послание для меня? — я опустилась на стул рядом с ней. — Это не твоя вина, но мне не нравится, что это всегда плохая новость.

— Это все равно сбудется, — отметила она. — Карты могут помочь подготовиться. Для того они и есть — принести понимание, чтобы, когда наступят испытания, ты была к ним готова.

Она была права. Карты не были причиной бед. Они были ранним предупреждением, и было бы глупо игнорировать то, что могло мне помочь — и всем — выжить в грядущем.

— Ладно, — я взяла себя в руки. — Сделаем это.

Она посмотрела на меня, слезы блестели на ресницах. А потом она полезла в свою сумочку. Вытащив колоду, Сабрина развернула черный шелк на ней. Золотой узор на картах сверкал, пока она быстро тасовала их. Через минуту она собрала колоду ровной стопкой, протянула ее мне.

Я стала тасовать. Карты скользили в ладонях, их края давили на кончики моих пальцев. Ощущение карт отвлекло меня от всего. Паб потускнел вокруг меня. Шумные разговоры стали далеким гулом. Мои глаза закрылись, но я не помнила, как сделала это.

— Что у тебя в сердце, Тори? — шепот Сабрины донесся до моих ушей, смешиваясь с шорохом карт, который поглотил мое внимание. — Сосредоточься на этом. Пусть это наполнит тебя.

Что было в моем сердце? Ответ был простым: Эзра. Разум заполнили мысли о нем, о культе, который изменил его жизнь, о его прошлом и неясном будущем, об Этерране и их слившихся духах, о том, как спасти его, пока не стало поздно.

Теплые нежные ладони накрыли мои, колода была между моих пальцев. Сабрина направила карты на стол.

— Раздели колоду.

Я с закрытыми глазами сделала это.

— Тяни карты. Столько, сколько хочешь.

Я вытащила первую карту, и она пропала из-под моих пальцев. Я вытащила еще и еще. Еще две. Когда я коснулась колоды снова, я не ощутила желания тянуть еще карты.

— Открой глаза, Тори.

Я открыла их, и свет с шумом паба ударили по мне, как пощечина. Я быстро заморгала, растерявшись, словно пришла в себя из транса. Странно. Я еще так себя не ощущала во время гадания.

Сабрина опустила пять карт на столе между нами в форме плюса.

— Это расклад креста отношений. Твое сердце кем-то поглощено… твоими отношениями с ним.

Я не могла с этим спорить. Мы обе знали, что я была одержима Эзрой.

Когда я не возразила, она кивнула.

— Тогда начнем. Первая карта представляет тебя, Тори.

Она подняла карту с правой стороны расклада, но перевернула ее, и карта выпала из ее пальцев. Карта упала на угол, покрутилась и легла лицевой стороной вверх, перпендикулярно к остальному раскладу.

На рисунке была нагая женщина с венком цветов на волосах, сжимающая челюсти льва. Внизу было одно слово: «Сила».

— Боком, — отметила Сабрина.

— Ага. Потому что ты ее уронила.

— Нет случайностей при гадании, — она смотрела на женщину с пастью льва. — Карта лицом вверх, она означает смелость, сострадание и уверенность в себе, но перевернутая — означает слабость и сомнения в себе. Думаю, карта боком означает, что две твои стороны воюют друг с другом, Тори.

Я тут же вспомнила свой боевой пояс, запертый в шкафчике. В нем больше не было магии.

— Теперь мы посмотрим на того, кто поглощает твое будущее, — она повернула карту на другой стороне креста, и стало видно знакомого рогатого беса, сжимающего обнаженных мужчину и женщину в цепях. — Дьявол.

Мило. Дьявол появлялся в гадании перед нападением «Ключей Соломона» на прошлый Хэллоуин, когда мы улетели из города, а Эзра чуть не погиб.

— Снова, — прорычала я. — Почему колода повторяет мне одно и то же?

— Это не одно и то же. Смотри, — она покрутила пальцем над картой. — В этот раз карта перевернута. И их не сковывают, они вырываются. Карта наоборот — это свобода и восстановление контроля.