Обреченный десант. Днепр течет кровью

Три дня назад имелся запас патронов, который раздали взводу Сергея Шабанова, и он сумел прикрыть отход. В этот раз такого запаса не было.

Оставили заслон из десяти человек под командой Павла Чередника, наскребли немного патронов и вооружили людей самодельными гранатами.

– Никакого боя, – торопливо инструктировал сержанта Федор Морозов. – Вы не продержитесь и четверти часа. Павел, постарайся снять офицера, пускайте в ход свои «гремучки» и догоняйте нас.

Сержант Зима сумел подстрелить немецкого лейтенанта. По нескольку пуль выпустили бойцы его отделения и бросили «гремучки». Самодельные гранаты взрывались с оглушительным грохотом, сшибая ветки с деревьев и поднимая в воздух ломаный мелкий кустарник.

Потом пришлось убегать, уводя за собой погоню. Часа четыре то бежали, то шли. Запутывали следы, выпуская последние пули в преследователей. Шестеро десантников из десяти погибли. Уже ночью чутьем бывалого охотника Павел отыскал отряд и докладывал Морозову:

– Как зайцы плутали. Шесть ребят потеряли. Ну, и мы двоих-троих фрицев подковали. Офицерика ихнего я подстрелил.

Лейтенант молча обнял старого товарища. Почувствовал, как напряжение выжимает из глаз слезы. Не хватало, чтобы бойцы увидели размякшего командира.

– Кончились гонки. Завтра ударим сами, пока нас окончательно не прижали. Будем воевать.

Прозвучало излишне вызывающе. Десантники, измотанные долгой ходьбой, лежали обессиленные, казалось, равнодушные ко всему.

Но слово свое Морозов сдержал.

С утра лейтенант собрал группу из двенадцати человек. Возглавил ее сам. Юткин пытался возражать:

– Ты один способен руководить ротой. Пропадешь, Бондарь, что ли, командовать будет? Нельзя людей без командира оставлять.

Двадцатитрехлетний командир взвода (так он числился в штатном расписании десантной бригады) Федор Морозов воевал с августа сорок первого. Выходил из окружения, на собственном опыте постигал науку войны. Не раз попадал в сложные переделки. Но на этот раз положение десантной роты, которую он сколотил, возглавил, было тяжелее некуда.

Шесть десятков загнанных, подавленных своим безнадежным положением десантников ожидали от Морозова каких-то действий. Человек не чувствует себя бойцом, когда нет возможности дать отпор врагу. И тем более выполнять задание, которое никто не отменял, – наносить в тылу удары, помогая наступлению Красной Армии.

Все это можно назвать громкими словами, но лейтенант Морозов твердо решил переломить ситуацию.

– На хрен нужен такой командир, – с вызовом ответил он Тимофею Юткину, – если ни патронов, ни жратвы нет, а мы лес погуще выбираем, чтобы нас фрицы не нашли. Землянки роем, чтобы в тепле отсидеться. Чего смотришь, Бондарь? Готовься, со мной пойдешь. Рука-то зажила?

– Зажила немного. Только автомат пустой, а к ТТ четыре патрона.

– Автомат оставь. А к пистолету я тебе еще пару патронов дам. Может, ухлопаешь какого-нибудь фрица, подчиненным пример покажешь. Юткин нам «гремучек» штук семь смастерил, пока ты спал. Возьмешь одну. Спички есть?

– Кончились.

– Ребята поделятся.

Тем временем сержант-помощник передал Морозову пулемет ДТ с раскладным прикладом.

– Только диск не полностью набит. Патронов не хватило. Пятьдесят три штуки всего.

В группу лейтенант включил Павла Чередника и еще несколько хороших стрелков. Тимофей Филиппович Юткин выделил двух саперов с самодельными гранатами.

– Эти знают, как правильно ими пользоваться, – заявил он. – А патронов у них по десятку на автомат. Два раза на спуск нажать.

Впрочем, и у остальных боезапас был скудный. Предстояло нанести точный удар из засады, не ввязываясь в длительный бой. Якушев с двумя бойцами был послан в другом направлении продолжать поиски бригады. Глядя на людей, Морозов не мог не видеть, что большинство оставшихся не верят в удачный исход. И на это имелись основания.

Автоматы пустые – подходи и бери всех голыми руками. Бригада рассеялась, а возможно, уже уничтожена. Их отряд все последние дни не выходил из боев. Вчера погиб взвод Сергея Шабанова и семь разведчиков. А впереди лишь неизвестность…

Морозов отвел Юткина в сторону и негромко его инструктировал:

– Если не вернемся, ищи другие группы и отряды. Это задача номер один.

– А еда, патроны? – так же тихо отозвался всегда спокойный капитан. – Через пару дней люди ноги таскать не смогут.

Федор ничего не ответил. Его группа стояла, ожидая командира.

– Ладно, до встречи, – прекращая ненужный разговор, сказал лейтенант.

Тимофей Филиппович Юткин, всегда дисциплинированный, не имевший привычки совершать необдуманные поступки, на этот раз решился. Позвал санинструктора Воробьева, одного из своих сержантов-саперов и заявил:

– Вы ребята расторопные. Пойдете за харчами. Присмотрите хуторок не ближе пяти-семи километров отсюда. Вокруг жилья обязательно овцы или свиньи пасутся. Сделайте все по-тихому. В помощь еще пару человек возьмите. Свинью вдвоем не дотащишь.

Воробьев еще с ночи обдумывал такой вариант.

– Свинью вряд ли найдем. Люди скотину прячут, особенно крупную. А овцу выследить можно. Картошки накопать…

– Ну и шагайте. Время не тяните.

Покинув расположение отряда, Воробьев оживился. Пробовал ногтем остроту ножа и рассуждал:

– Молодец, Филиппыч! Харчами в первую очередь надо разжиться. Люди сразу повеселеют.

Сержант-сапер сразу его поддержал. А третий боец, хоть и рослый, крепкий на вид, пробормотал:

– Самим бы ноги унести. Так нам и поднесут овцу или свинью на блюде!

– Не ной. Не поднесут – сами найдем.

Четвертый десантник из группы согласно кивнул:

– С неба, что ль, милости ждать? Харчами надо обязательно разжиться. Иначе ноги протянем.

Этот день был наполнен разными событиями. И плохими, и хорошими. Еще не успели уйти все три группы, умер тяжело раненный боец. Надежд на его спасение не было – прострелена в двух местах грудь. Он хрипел, задыхаясь от скопившейся в легких крови. Воробьев ему ничем бы не помог.

Смерть человека и непонятное исчезновение санинструктора вызвало у некоторых бойцов волну злости и раздражения:

– Человек помирает, а инструктор куда-то смылся!

– Досидимся мы в этой глуши, пока все не подохнем.

– А лейтенант воевать отправился.

– Цыть! – оборвал недовольных капитан Юткин. – Воробьев вас от голода спасать пошел. Этому раненому никто бы уже не помог.

Леонид Бондарь, числивший себя в обиженных, тоже подлил масла в огонь:

– Не дело командиру роту бросать и самому во что-то ввязываться. Я считаю…