Обреченный на скитания

— Да? Откуда вы знаете? — удивился я.

— Бывал тут, скоро город. Я удивлен, что засада так близко от города. Их мог патруль обнаружить. Окрестности патрулируются, иногда с Пустоши твари выходят, вот и стерегутся, — пояснил Саймон.

— Первый, впереди река. Давай вдоль дороги, поищи место, чтобы с дороги видно не было, помыться надо, — распорядился я и добавил для всех, — Идем, быстро.

Мы ускоренным шагом оправились по дороге. За все время Лиза не произнесла ни одного слова. То ли напугалась очень, то ли устала. Сидела на коне и изредка посматривала на нас. Из леса выскочил Первый.

— Есть место, идите за мной, — кинул он, и повернул опять в лес, призывно оборачиваясь на ходу.

Река нашлась быстро, через пару километров. Вышли на небольшой, каменистый пляж. Саймон расседлал лошадь, усадив Лизу в тенек. Девочка была все так же молчалива. Нужно поговорить с ней. Сейчас отмоюсь и поговорю.

— Алекс, нужно бы лошадей поискать. Они не должны далеко убежать, — начал Саймон.

— Да, ну их к лешему, возни с ними слишком много. Пешими в город войдем, меньше внимания будет.

— Но мы же рассчитывали на их продажу…

— Оставь, со мной один маг поделился деньгами. Так, что хватит. Вот! — протянул я найденные мешочки, — и у Зулы что-то должно быть. Ты пересчитай, а мы пойдем, отмоемся от крови.

Бросив деньги на разостланную тряпку, пошел к воде. Плохо песка нет, не постираешь окровавленные штаны. Немного погодя пришла Зула. Мы не стали сильно прятаться, разделись и стали мыться прямо около берега. Зула отошла немного в сторону, в нависшие кусты. После того, как я отмылся, принялся за стирку вещей. Потер-потер, понял, что стирку тут не устроишь, ну хоть кровь не так видна на штанах. Вышел из воды и разложил одежду на камнях сохнуть.

— Алекс, высуши одежду, неловко перед Саймоном голой ходить, — попросила Зула.

— На кустах разложи! — попросил я и собрал свою одежду. Сушить, так все сразу. Развесив на кустах одежду, привычно потянулся к воздушным потокам, закрутил вихрь. Минута и все высохло. Ну, почти высохло.

— Я точно видела стрелу, торчащую из твоей ноги, а теперь даже шрама нет, — удивленно проговорила Зула, рассматривая мою ногу, — как такое может быть?

— Не знаю, — буркнул я, — Ну, правда, не знаю, — стал оправдываться, увидев недоверчивый взгляд Зулы, — Зажило уже.

Зула покачала головой и, молча, оделась. Я последовал ее примеру. Посвежевшие, вернулись к Саймону с Лизой.

— Сто семь золотых, восемьдесят серебряных и сто сорок шесть медных монет, — отчитался Саймон, — все по мешочкам разложил. Вы богатый человек, Алекс.

— Неужели?

— А что, что-то не так? — забеспокоился Саймон.

— Я не знаю ценности денег. Богатый, ну и ладно, — пояснил я свой сарказм.

— То есть, как не знаешь? — в один голос спросили Зула и Саймон.

— И что тут удивительного. Если я жил в горах и в вашей стране недавно, откуда я знаю, что тут у вас почем?

— А-а-а! — протянул Саймон, — ну, тут ничего сложного нет, думаю, как и у вас на родине. В одном золотом десять серебрушек. В одной серебрушке сто медяков. Все очень просто.

— Это хорошо, но сколько это… Ну, как бы сказать. Золотой — это много или мало? Или медяк. Что можно купить на медяк?

— Ах, вот вы про что! — догадался Саймон, — постой в трактире с едой — от десяти медяков до трех серебрушек, обед от трех до десяти медяков. Ну, а по товарам, смотря какая ярмарка.

— Саймон, выдели Зуле сколько она посчитает нужным, мне десятка два серебрушек, а остальное пусть будет у тебя.

— Конечно-конечно. Все будет в полной сохранности! — запричитал Саймон. Я махнул рукой и пошел к Лизе. Девочка так же безучастно сидела рядом с вещами. Осмотрев ее в истинном зрении. Не обнаружил ни каких повреждений. Значит, переживает или испугалась. Присел перед ней на корточки

— По какому поводу грустим? — весело спросил я.

— Все в порядке, — ответила Лиза, — просто устала.

— Язык тоже устал?

— Почему? — не поняла Лиза.

— Ну, ты молчишь, наверное, язык уснул, а ну-ка, открой рот — я его разбужу, — Лиза заулыбалась. 'Кто поближе, подойдите, нужно девочку успокоить', - мысленно обратился я к котам. Из кустов неторопливо вышел Второй, подошел и развалился перед нами, отираясь головой о мою ногу.

— Алекс, а можно мне погладить его? — глаза Лизы немного ожили.

— Конечно, можно, вон он какой пушистый. Это дикие — страшные, мы же — одна команда, — говорил я, чухая кота за ушком. Лиза робко погладила кота по спине.

— Он такой мягкий, — прошептала она.

— Ага, не бойся. Он тебя отлично понимает.

— Правда?

— Конечно. Я же рассказывал.

— Ой, я забыла! — смутилась Лиза.

— Он не игрушка, он твой защитник, — поучал я.

— А как его зовут?

— Второй.

— Но, это же не имя! — возмутилась Лиза.

— Теперь имя, — не согласился я, — ну вот. Ему нравится. Тебе нравится?

— Ласка всем приятна! — отозвался кот.

' Поговори мне', - приструнил я его мысленно, — 'лучше кивни'.

Кот послушно покивал головой.

— Ой, он кивнул, ты видел, он кивнул?! — обрадовалась Лиза.

'Все, Второй, ты попал!' — мысленно усмехнулся я, — 'Будешь теперь кивать до самого конца ей'.

'А я и не против. Я люблю котят', - самодовольно ответил кот.

'Будем считать это твоим наказанием за невоздержанность', - резюмировал я.

'Спасибо, Истинный!' — серьезно ответил кот. Фиг поймешь их, то ли обрадовался, толи огорчился.

— Видел. Я же говорю, он все понимает. Просто ты не слышишь, как он говорит.

— А когда я вырасту, тогда буду слышать? — ну такой она мне гораздо больше нравится. А то сидит, как индюк насупленный.

— Возможно. Я не знаю. Но если будешь очень-очень хотеть, то услышишь, — пообещал я.

— Алекс, это из-за меня вам приходится сражаться. Почему так? Зачем я им? — серьезно спросила Лиза.

— Я не знаю. Не бери в голову. Всегда найдется тот, кому ты мешаешь. И что теперь не жить? Даже не думай об этом. Мы с тобой, вот кот теперь всегда с тобой будет. Тебе нечего боятся.

— Он что останется, когда ты пойдешь по своим делам? — недоверчиво спросила Лиза.

— Да. Будет тебя охранять. Мы в городе снимем дом, а ночью он придет к тебе.

— Спасибо! — девочка прижалась ко мне, чмокнула в щеку, — Ты такой же добрый, как был мой папа.

— Ты его помнишь?

— Да, немного. Отрывками. Я помню, что он был добрый.