Обреченный на жизнь

– Что, - переспросил Саша.
– Что ты сказала?

– Я завтра его заберу.

Юля спокойно наблюдала, как на лице мужа меняются эмоции. От неверия до бешенства. Кулаки Морозова-старшего сжимались и разжимались. Страшно не было. Ей казалось, что теперь ее вообще ничто не может напугать.

Витя шагнул к матери.

– Значит, пойдешь жить на улицу вместе с ним, - выплюнул Морозов и ушел, хлопнув за собой дверью спальни.

– Мам, не переживай. Прорвемся, - сын приобнял ее за плечи.

Остаток вечера они вдвоем просидели в Витиной комнате за компьютером. Искали информацию обо всем, что их интересовало. Витя долго рассматривал фотографии детей с похожими проблемами в интернете, искал информацию о болезни брата и они вместе читали статьи. Потом искал фонды и организации, помогающие таким детям и их семьям. Выяснил, что в городе есть три центра, оказывающих психолого-педагогическую помощь детям с синдромом Дауна и несколько общественных организаций в разных районах города для дружеского общения семей с особенными детьми. Затем настала очередь другого недуга. Юля и Витя выяснили, что операции на волчьей пасти делают таким детям бесплатно и даже разузнали о процедуре получения такой помощи. Затем настала очередь еще менее приятных запросов. Нужно было найти, что делать, если отец все таки исполнит свою угрозу и выставит на улицу жену с больным ребенком. Нашли несколько телефонов фондов социальной помощи для жителей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, и ближайшего к ним пункта бесплатной юридической поддержки для тех, кто не может позволить себе заплатить за консультацию юриста. А еще они много разговаривали и плакали. Оказывается, Витя очень переживал, когда думал, что его брат умер.

Юля любовалась сыном. В такой непростой ситуации, в которой оказалась их семья, шестнадцатилетний Витя повел себя более по-мужски, чем его отец. Поддерживал мать, взял на себя хозяйственные дела и даже расходы, пока она была в родильном доме. А сейчас он переворачивал кучу мегабайтов информации в поисках путей решения их проблемы. Что-то выписывал, что-то копировал с сайтов, сводил информацию единое целое и выводил нечто наподобие алгоритма их действий. Сидя рядом с ним, Юля вновь чувствовала себя частью семьи. Нет, он не будет отдуваться за все один. Юля должна сама. Она сможет, найдет в себе силы. Теперь она почему-то в это верила. Может от того, что когда не остается рядом того, за кого можно держаться, ты начинаешь, наконец, грести сам и получаешь возможность доплыть туда, куда нужно именно тебе. Да, тяжело, но лучше так, чем плыть туда, куда держал путь Саша.

Александр вышел из спальни, когда утром хлопнула за сыном и женой входная дверь. Морозов встал у окна на кухне. Юля и Витя вышли из подъезда, о чем-то оживленно переговариваясь. Сын нес детскую сумку-переноску. В руке Юлии покачивался в такт шагам пузатый пакет.

Глава семейства открыл холодильник, достал початую бутылку коньяка и сыр, выудил из банки соленый огурец и взял из шкафа стопку. Не спеша наполнил стопку. Утреннее солнце наполнило бокал янтарными бликами, играя на гранях рюмки.

Саша оглядел мрачным взглядом еще не помытую с вечера посуду в раковине, устремил взгляд туда, где за поворотом скрылись в сторону автобусной остановки его жена и сын. Вот так он остался один. Его семья отказалась от него. Боролся, боролся, а за что? За счастливую жизнь, за благополучие семьи. И где оно, это благополучие? Разметалось ветром в один миг. Морозов замахнул в рот содержимое рюмки, поминая разрушенную семью, закусил огурцом и сыром, хлопнул пустой рюмкой об стол. Не разбилась, зараза…

Морозов достал с антресолей в коридоре чемодан и стал скидывать в него свою одежду.

Через пару недель Юлины будни вошли в более менее привычную колею. Маленький Илюша привыкал к дому, а семья училась справляться с его особенностями. У него уже появились первые документы: свидетельство о рождении и полис обязательного медицинского страхования. За исключением некоторых особенностей кормления, малыш вел себя достаточно спокойно. Особенности его внешности тоже стали привычными и не пугали больше. После консультации пластического хирурга решено было начинать готовиться к первой операции, которая должна была решить большинство проблем с питанием. Им повезло. Очередь на операцию была не слишком большая и накануне у Илюши уже взяли первые анализы.

Витя души не чаял в брате. С удовольствием помогал матери с ребенком. Спустя неделю Старший сын привел свою девушку знакомиться с братом. Юля немного переживала о том, что девочка испугается и сбежит, но Витя сказал, что не намерен прятать брата. Если девушка хочет быть рядом с ним, должна принимать и его семью. А если она не способна относиться к болезни Илюши спокойно, то пусть это выяснится как можно раньше.

Но девочка смотрела на малыша без брезгливости и страха. Осторожно задавала Вите вопросы о состоянии малыша, извинилась за возможную навязчивость. Подруга сына стала принимать активное участие и с удовольствием помогала Юле возиться с малышом. Хорошая девочка. Повезло Вите с подругой.

Саша вел себя тихо. Не объявлялся и не чинил препятствий. По закону малыш был рожден в браке, а значит ему дали фамилию отца и прописали по месту регистрации матери. На это согласия всех собственников квартиры и прописанных в ней жильцов не нужно.

Два раза Вите звонила Лидия Павловна. Она просила связаться с отцом, который очень переживал о разлуке с сыном. С Юлей свекровь говорить отказалась. Витя попытался рассказать бабушке о брате, но она выслушала чисто из вежливости, поддакнула пару раз и поспешила перевести разговор на другую тему. Витя все еще был обижен на отца и отказался разговаривать с ним. Аргументировал это тем, что если бы отец по настоящему хотел этого, позвонил бы сам или приехал бы. А так получается, что уязвленная гордость мешала ему связаться с сыном напрямую. Когда бабушка упрекнула внука в том, что они теперь живут в заработанной Сашей квартире, в то время как он сам спит на диване у Лидии Павловны, Витя ответил, что отца из дома никто не гнал.

Юля видела, что сын переживает из-за разрыва отношений с отцом. Она пыталась поговорить с сыном и убедить его не обрывать связь с Сашей окончательно. Все таки, каким бы он ни был, он отец. Витя уверил мать, что подумает.

Приятным сюрпризом стало появление в дверях Юлиной мамы вместе с чемоданом. Юля переживала, что в последние четыре дня не получалось связаться ни с матерью, ни с отцом.

Сидя на кухне за чашкой чая, мама рассказала, что они с отцом решили перебраться поближе к родным. Мария Николаевна выехала к дочери, а отец остался продавать дом. Как только сделка состоится, Василий Евгеньевич тоже приедет. Задача Марии Николаевны — найти жилье на месте желательно не слишком далеко от Юли с детьми.

Совместными усилиями Витя и Юля уговорили бабушку не тратить деньги на съемную квартиру, а поселиться пока у них.

Морозов стоял перед командиром дивизии навытяжку, как не признающий свою вину нашкодивший мальчишка.

– Расскажи-ка мне, товарищ полковник! До меня слухи дошли, что ты из семьи ушел, - комдив Багратов, заложив руки за спину обходил Александра по кругу как акула вокруг раненного тюленя.

– Юлька нажаловалась что ли

– При чем тут Юлия Васильевна? Офицеры видели, что ты в штабе ночевал недавно. Дежурств у тебя не было в те дни. Я самолично хлопотал о том, чтоб тебе отпуск оформили. А на днях маму твою встретил в магазине. Она и поведала мне, что ты теперь у нее живешь. Это правда, что ты семью бросил?

– Видите ли, Рустам Владиленович...

– Не увиливай! Говори как есть.

– Да.

– Почему?

– Это мое дело, - Морозов вытянулся еще сильнее.

– Нет.
– комдив оперся руками о стол и навис над Морозовым грозовой тучей.
– Если заместитель по работе с личным составом моей дивизии уничтожает свою семью, не выходит на службу, потому что пьяный валяется, - это мое дело! Как там говорят: «Рыба гниет с головы». Какой пример ты подаешь офицерам?

– Товарищ генерал-майор, я образцово служил все эти годы!