Обреченный трон

— Дариус Акрукс, — произнес он в моем сознании, и я провалилась в воспоминания о его поцелуе, даже не пытаясь сопротивляться.

Как только мой разум зацепился за это воспоминание, боль ворвалась в мое тело так глубоко и быстро, что крик сорвался с моих губ, разрывая горло.

Я потеряла сознание, проваливаясь в мягкие объятия беспамятства, умоляя его забрать меня, но снова очнулась, задыхаясь от ледяной воды, обрушившейся на меня.

— Чья это вина? — спросил Вард, когда я в страхе отпрянула, цепи, приковывающие меня к креслу, не позволяли мне вырваться.

— Дариуса, — вздохнула я, и он кивнул, отступая назад, когда Лайонел двинулся вперед.

— Все хорошо, Роксания, — промурлыкал Лайонел, прикладывая руки к кровавым ранам на моем животе и исцеляя меня, пока я задыхалась от боли. — Теперь я здесь. Я позабочусь о тебе.

Цепи, удерживающие меня, ослабли, и я обмякла в его руках, когда он легко подхватил меня и прижал к своей груди.

— Кого ты любишь? — прошептал он, когда мои слезы замедлились, и я прижалась к нему.

— Тебя, мой король, — прошептала я, прислонившись к нему, в то время как мои руки все еще дрожали от воспоминаний о боли. — Только тебя.

Я пробормотал проклятия и взял под контроль ее воспоминания с помощью своего дара, мягко напомнив ей правду и отделив свою психику от ее, успокаивая ее страх и боль, пока ее дыхание не успокоилось.

Когда я снова стал возвращаться в себя, то понял, что рука Калеба лежит на моем плече, и я повернулся, хмуро посмотрев на него, и обнаружил, что его лицо побледнело, когда он медленно отступил назад.

— Ты видел? — спросил я, немного разозлившись, что он сделал так без спроса.

— Да, — пробормотал он, переводя взгляд на девушку, спящую на кровати, и снова нахмурив брови. — Мне жаль. Но ты показал лишь фрагменты, к которым я не прикасался. Я получил воспоминания о криках и боли, и мне просто… жаль.

— Все в порядке, — сказал я, испустив тяжелый вздох. — Но ты, возможно, захочешь извиниться перед ней утром — это были не мои воспоминания, в которые ты заглянул.

Калеб кивнул, его горло дернулось, когда он снова посмотрел на нее, а я провел рукой по лицу.

— Ты часто забираешь у нее этот страх и прочее дерьмо, так ведь? — догадался он, глядя на меня, когда я слегка поморщился.

— Да… а если я этого не сделаю, то ей станет только хуже, и я…

— Такое, видимо, влияет на твои эмоции, — сказал он, слишком хорошо зная, как работает мой дар Ордена и как на меня влияют эмоции, которыми я подпитываю свою силу.

— Немного, — признался я. — В принципе, это не так уж плохо, если заниматься ею раз или два за ночь, но она не успокоится, если я не буду спать здесь с ней, и тогда я автоматически подпитываюсь от нее всю ночь. Это делает ночной сон довольно паршивым. — Я пожал плечами, собираясь лечь с ней в кровать, но Калеб поймал меня за руку.

— Ты хочешь, чтобы я тоже остался? Я конечно не собираюсь смеяться от счастья, но у меня в голове есть и более легкие эмоции, способные уравновесить тебя.

Мои плечи опустились, когда часть напряжения выплеснулась из меня, и я улыбнулся ему, кивнув.

— Да, ты сейчас не настолько глубок, как Тори. Так что если у тебя есть запас магии…

— Я уже перекусил, — сказал он с ухмылкой, запустив руку в свои белокурые кудри, и я уловил привкус смеха, радости и похоти на его лице, когда он подумал об этом, что заставило меня усмехнуться.

— Тогда давай, — призвал я, откидывая одеяла и перебираясь на кровать к Тори, немного приподнимая ее и передвигая по кровати, чтобы освободить место для нас. Она уже более чем привыкла к тому, что я делаю это ночью, поэтому не проснулась, но напряжение в ее теле ослабло, когда я положил голову на подушку рядом с ней и притянул ее спиной к своей груди.

Калеб пристроился позади меня и тоже обнял, когда по его лицу скользнула волна веселья.

— Ты же мой маленький лежебока, Макси, — засмеялся он, и от его радости, противопоставленной страху Тори, мне захотелось забыть это имя, потому я использовал свои дары, усыпив всех нас, и мы задремали.

Непрекращающееся жужжание у моего бедра разбудило меня, и я застонал, нахмурившись от сна, в котором сейчас участвовал. Подсознания Калеба и Тори явно соединились с моим, создав странную мешанину мыслей. Я фыркнул от смеха при виде того, как Милдред Канопус надирает задницу Тори, в то время как Сет без рубашки кричит и подбадривает меня, исполняя стриптиз под «Milkshake» Келис. Мы с Калебом танцевали на спине золотого Дракона, в то время как голос Джерри периодически называл виды рыб соблазнительным голосом.

Я простонал, когда мне удалось вытащить свой атлас из кармана, нахмурившись от полученных сообщений и уведомления о том, что я был отмечен в нескольких новостях.

Тори что-то сонно пробормотала, и я поднялся с кровати, чтобы не мешать ей, успев поймать колено Калеба в мой живот, прежде чем выбраться отсюда.

Я приостановился и напустил еще больше сонливости на них обоих, когда они свернулись вместе, а затем выскользнул обратно в гостиную и открыл сообщения, которые я там нашел.

У меня было восемь пропущенных звонков от отца и куча сообщений от него с просьбой позвонить ему, и я быстро перешел по ссылке на газету, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит.

Заголовок бросился мне в глаза и больно хлестнул меня, когда я его прочитал.

Наследник воды Макс Ригель на самом деле вовсе не Наследник.

Какого хуя? Я перешел по следующей ссылке, и мое нутро сжалось, когда я понял, что именно это было.

Макс Ригель — бастард! Правда о скрытом происхождении Наследника Воды и все, что вам нужно знать о его тайном дедушке Минотавре.

Блядь. Это нехорошо. Особенно сейчас, когда Лайонел заставил полстраны поверить, что Минотавры участвуют в тайном сговоре со Сфинксами, цель которых — украсть и скрыть знания от остального населения Фейри.

Мой атлас зазвонил снова, и я ответил отцу, опустившись на диван с колотящимся сердцем.

— Макс? Я так понимаю, ты видел? — потребовал он.