Обреченный трон

Дрожь пронзила мое тело, когда я попыталась вспомнить все, чему Макс учил меня о том, как избежать вторжения Циклопа. Но с такой сильной болью в теле практически невозможно заставить свои мысли привести в порядок, чтобы подготовиться к этому.

Вард облизнул губы, когда его искривленные глаза встретились, а Лайонел схватил меня за подбородок, заставляя повернуться и посмотреть на своего Провидца.

Я стиснула зубы и заставила свой разум запереть все секреты, которые храню в глубине души. Он не найдет их. Я умру, прежде чем сдам свою сестру, своего брата, своих друзей. Я сохраню в тайне все, что мы делали, борясь с этим чудовищем, и скрою местонахождение Имперской Звезды, несмотря ни на что. Он не сломит меня. Но он определенно попытается.

Последнее, что я услышала перед тем, как провалиться в бездну силы Варда, был густой и тяжелый голос Лайонела у моего уха.

— Я думаю, пришло время напомнить тебе о том, кого ты действительно любишь, Роксания.

Дариус

Я сидел и завтракал за огромным обеденным столом рядом с Ксавьером, ожидая прихода Рокси, в то время как мое нутро сжималось от напряжения из-за того, как поздно они все явятся.

Я не был уверен, как долго еще смогу поддерживать эту игру. Я ненавижу ее. Ебать, как ненавижу. И мы по-прежнему не добились ни малейшего прогресса в поисках того, что поможет ей освободиться от уз, наложенных на нее моим отцом.

В последний раз, когда я говорил об этом с Орионом, он предложил придумать способ заманить ее и Клару в ловушку, оставив отца беззащитным, а их — неспособными прийти ему на помощь, чтобы я смог наконец заставить его встретиться со мной лицом к лицу, как настоящего Фейри. И мне пришлось согласиться.

Единственная проблема в том, как обмануть их обеих и продержать их так долго, чтобы осуществить задуманное. Мы даже не сможем рассказать Рокси о нашем плане, иначе узы заставят ее помешать этому, и мысль о том, чтобы запереть ее где-нибудь так, чтобы она даже не поняла зачем, приводила меня в полный дискомфорт. Но я знаю, что она поймет, когда все будет сделано.

Главной проблемой была Клара. Она никогда не покидает отца и, похоже, не имеет никаких желаний, кроме как угождать ему, так что заманить ее в ловушку будет практически невозможно, если он не поймет, что происходит. И хотя он по-прежнему может призвать Нимф для защиты, нам нужно убедиться, что он останется один и не сможет вовремя обратиться к ним за помощью, дабы спасти себя.

На этот раз ошибок быть не должно. Мы не можем допустить, чтобы все снова пошло не так.

Сидя здесь, я неоднократно звонил Ориону, желая узнать побольше о том, как все прошло с шапкой Диего, но его атлас сразу же переводил на голосовую почту. А благодаря тому, что я прихватил бутылку рома и отнес ее в свою комнату, чтобы напиться до беспамятства после вчерашней вечеринки, я проснулся слишком поздно, чтобы лично отправиться в летний домик.

Отец ясно дал понять, что ждет нас здесь к рождественскому завтраку в восемь, но было уже почти девять, а он все еще не появился.

Дверь наконец открылась, Дженкинс с поклоном распахнул ее перед моим отцом, и в комнату вошел тот, кто меня породил. Но вместо того, чтобы Рокси вошла вместе с ним, как она делала каждое утро, когда оставалась здесь, во дворце, он пришел один. Даже Клара отсутствовала, и странность данного факта сразу же заставила меня насторожиться.

— О нет, мальчики, не вставайте из-за своего отца, — презрительно сказал он, когда ни я, ни Ксавьер не сделали ни малейшей попытки сдвинуться с места, сидя над нашими тарелками с едой. — Я всего лишь человек, который подарил вам жизнь, который привел вас в этот мир, который воспитал вас сильными и бесстрашными и позволил взять то, что принадлежит вам, как истинным Фейри. Я лишь тот, кто наделил вас тенями и возвысил над всеми остальными. Лишь тот, кто заверил, что однажды ты станешь королем вместо меня, Дариус.

— Где Рокси? — спросил я, игнорируя его бредовую тираду. Я не просил у него ни одной из этих вещей, и он знает это.

Ксавьер выпрямился рядом со мной и положил руку мне на плечо в знак предупреждения, но мне плевать было на то, что меня накажут за мою дерзость. Мне нужно увидеть свою девочку.

Отец прищелкнул языком и тяжело вздохнул, переместившись на место прямо напротив меня.

— Счастливого Рождества, Дариус, — сказал он с жестокой улыбкой. — Не хочешь ли ты узнать, что тебе подарят?

Когда я встретился с ним взглядом, в моем горле зародился рык, а Дракон во мне неловко дернулся, словно уже понял, о чем он говорит, хотя я оставался неподвижным, не имея ни малейшего представления.

— Мне ничего от тебя не нужно, — ответил я, но его улыбка только расширилась, когда он медленно достал свой атлас из кармана и положил его на стол, а затем подвинул ко мне.

— Прошлая ночь оказалась для меня очень интересной, — сказал он небрежно, смахивая невидимые пылинки с манжет, а затем снова окинул меня голодным взглядом. — Так много лжи вышло на свет. Это заставило меня задуматься о том, что мне нужно сделать, чтобы закрепить свое положение на троне.

— Например? — вздохнул Ксавьер, и отец бросил на него взгляд, полный отвращения, словно только сейчас понял, что его второй сын вообще здесь.

— Не говори, пока к тебе не обратятся, лошадь, — прорычал он, прежде чем его взгляд снова переместился на меня.

— Не говори с ним так, — прорычал я, мои глаза то превращались в щели рептилии, то возвращались обратно, когда зверь во мне жаждал его крови.

— Все в порядке, — настаивал Ксавьер, схватив меня за руку, будто думал, что я могу броситься через стол на подонка, сидящего передо мной, но я не настолько потерял контроль.

— Тебе не мешало бы помнить, что я не гнушаюсь убийством сыновей. Неприглядный экземпляр рядом с тобой не является и никогда не будет моим Наследником. Возможно, в его жилах и течет моя кровь, густая и быстрая, но его ценность утрачена этим извращенным проклятием, посланного звездами. Ни один мой Наследник не передаст ДНК лошади. Тебе просто повезло, что ты мой сын, Ксавьер, поскольку, поверь мне, когда я проверял его, я надеялся узнать, что это не так. И тогда я бы утопил тебя, как карлика, которым ты, несомненно, являешься.

Я с громким стуком опустил кулак на стол, вскочил со стула и зарычал на него, в моем взгляде был явный вызов.

— Не смей так говорить о нем, — прорычал я, когда отец оглядел меня с диким блеском в глазах.

— А вот ты, Дариус, действительно прекрасный экземпляр, не так ли? — прокомментировал он, оглядывая мое огромное тело и улыбаясь про себя, словно он мог взять на себя всю ответственность за все, чем я был, и назвать своим собственным достижением.

— Извинись перед Ксавьером, — потребовал я, но с таким же успехом я мог бы поговорить сам с собой, ибо он просто продолжил свой гребаный монолог.

— Высокий, широкоплечий, сильнее любого другого Фейри физически и магически, свирепый и кровожадный, целеустремленный и жестокий, — перечислял он, будто эти слова подводят итог того, кем я являюсь. — И самое главное — могущественный. Почти настолько могущественный, чтобы соперничать со мной.

— Мы с тобой оба знаем, что я превосхожу тебя, — сказал я опасным тоном, наклонившись вперед над столом. — Ты был бы мертв от моей руки, если бы не использовал Клару, спасая свою жалкую жизнь.