Обрученная с врагом

Вне работы Анна-Мария одевалась простенько, почти бедно. Глядя на девушку в тонком свитерке, джинсах и разноцветных кедах, вряд ли кто-то мог бы предположить, что она — врач с множеством публикаций и благодарных пациентов. Мартин предложил ей руку, Анна-Мария, помедлив, взяла его под локоть, и они неторопливо побрели по набережной. Скандальные чайки носились почти у самой воды, и небо на горизонте теряло цвет, становясь угрюмо-стальным. Надвигался шторм.

— Как самочувствие? — спросила Анна-Мария. — Вижу, вы устали.

— Да, — признался Мартин. Даже теперь, вне кабинета, он все равно ощущал какую-то робость. — Перелеты и террористы меня очень выматывают.

— Я видела вас по телевизору. Это было находчиво.

— Работа такая, — сказал Мартин. — Анна-Мария, видите ли, какое тут дело…

И он рассказал о своем визите к дяде Мартину и о его требовании. Анна-Мария слушала, не перебивая, тьма на горизонте копилась и разрасталась, и владельцы бесчисленных кафешек на набережной начали собирать полосатые зонтики и уносить пластиковые столики под крышу. Когда Мартин закончил, Анна-Мария задумчиво прикоснулась к виску и промолвила:

— Да, действительно интересная ситуация.

— Выходите за меня замуж, — угрюмо произнес Мартин. В конце концов, если женщина охаживает тебя плеткой по вторникам и пятницам, то они намного больше, чем просто знакомые.

— Это будет нетерапевтично, — Анна-Мария едва заметно улыбнулась, но глаза остались прежними, спокойными и равнодушными. Мартин отчего-то почувствовал облегчение.

— На нет и суда нет, — сказал он. — Что мне делать, Анна-Мария?

Девушка пожала плечами. Мартин подумал, что им лучше бы скрыться в одной из кафешек — прежде тихий ветер теперь дул свежо и порывисто, и в воздухе чувствовалась прохлада идущего дождя.

— Что все-таки случилось в вашем прошлом, Мартин? — спросила Анна-Мария. — Ваши отношения с женщинами обусловлены каким-то тяжелым и очень травматичным событием. Что это было?

Мартин пожал плечами.

— Вы же профессионал. Ваши предположения?

Анна-Мария задумчиво посмотрела в сторону, а затем взглянула Мартину в глаза и отчетливо проговорила:

— Ваша мать. Вы упоминали, что она умерла шестнадцать лет назад, но никогда не говорили об обстоятельствах ее смерти. Вы убили ее?

Мартину показалось, что он вот-вот рассмеется. То чувство, которое сейчас искрилось в мозгу, можно было бы назвать предвосхищением сумасшествия.

— Я не убивал ее, — признался Мартин. — Но я расправился с ее убийцей. А потом дядя Эрих отвез меня в больницу, а после воспитывал, как родного сына.

Взгляд девушки изменился, став теплее и мягче. Мартин подумал, что впервые за много лет их общения Анна-Мария смотрит на него, как на такого же человека, на равного себе. Поднявшись на цыпочки, Анна-Мария поцеловала его в щеку и сказала:

— Ну теперь мне ясно, почему вы спите только с ведьмами. И почему так их ненавидите.

Мартин усмехнулся. Шторм наваливался на мир тяжелым темным брюхом.

— Пойдем под крышу, — произнес он. — Дождь начинается.

***

Лютер Франк встретил Эльзу как старую знакомую и вручил ей выписку из домовой книги чуть ли не с поклоном. Спрятав бумажку в сумочку, Эльза поблагодарила инквизитора и, помедлив, спросила:

— Простите, господин Франк, а та девушка, Тати… С уровнем Окулус. Что с ней теперь будет?

Лютер смотрел виновато, словно снова хотел развести руками и сказать, что он ничего не может поделать.

— Да ничего не будет, — сказал он. — Я ей дал направление на работу в пекарне, три раза в неделю станет приходить отмечаться.

Эльза вздохнула с облегчением.

— А почему она тогда так психанула? — раз уж можно было задавать вопросы, Эльза решила спрашивать. Лютер уныло потер ухо и ответил:

— Понимаешь, уровень Окулус склонен к спонтанному сбросу печати. И я в каждый визит буду ее обновлять. А в этом приятного мало, ты сама видела. Так что… — он вздохнул с такой искренностью, что Эльзе стало жаль его чуть ли не больше, чем Тати. — Дела печальные.

— И правда, — согласилась Эльза. — Ладно, спасибо вам большое, господин Франк.

— Да не за что, — Лютер улыбнулся, и Эльза подумала, что была бы не против с ним поболтать. Просто так, о всякой ерунде вроде рыбной ловли и лисьих следов на снегу.

«Ты ведьма, — напомнила она себе. — Вы враги по определению».

Она старалась не думать о Мартине. Первое впечатление никогда ее не подводило. Человек, показавшийся ей сволочью на экране телевизора, действительно был мерзавцем. Напоил ее и затащил в постель — просто потому, что хотел развеяться и снять напряжение. Дьявол побери, Эльза не думала, что все будет вот так. Она всегда мечтала о том, что встретит хорошего человека и полюбит его, и у них будет настоящая свадьба и первая брачная ночь…

Вспоминая о ночи в гостинице, Эльза начинала ненавидеть себя. За горячее томление, которое растекалось по телу, когда память оживляла поцелуи и прикосновения, единый ритм, в котором двигались двое… нет! Об этом нельзя было думать, Эльза чувствовала себя использованной и грязной. Просто выбросить все из головы, будто это приснилось. Так будет правильно.

Она почти справилась, но вечером мобильник ожил, и номер — «золотой», весь из повторяющихся цифр — был ей незнаком.

— Привет, — глухо сказал Мартин. — Как поживаешь?

Эльза ощутила, как земля медленно уходит из-под ног. Чашка дрогнула в руке, расплескивая чай на стол.

— Привет, — откликнулась она. — Все хорошо… а ты как?

Мартин издал странный звук, похожий одновременно на циничную ухмылку и печальный вздох.

— Жив-здоров. Приготовь документы, я заеду за тобой завтра утром.

У Эльзы от страха даже живот заболел.

— И… и что? — пролепетала она.

— Поедем в мэрию, — устало сказал Мартин. — Зарегистрируем брачный союз.

Эльза ахнула и выронила мобильник.

Глава 3

Ночь прошла без сна. В квартире свет горел во всех комнатах, и Эльза то начинала сгребать вещи в дорожную сумку, чтобы сбежать с первой же электричкой куда-нибудь, где инквизитор ее не достанет, то без сил падала на диван, полностью смиряясь с судьбой. Для Мартина она была вещью, как и любая ведьма для любого инквизитора. Захотел — взял и поиграл. Захотел — сунул в ящик. Захотел — женился, и с такой же легкостью вышвырнет прочь, когда пожелает. Когда сонная мгла за окнами, уже совсем осенняя, стала сереть, Эльза вдруг ощутила внезапный порыв к сопротивлению, вскочила с дивана и сказала вслух: