Обручник. Книга первая. Изверец

– Расскажите что-нибудь про Дон, – попросила его Надежда, когда они значительно удалились в лес, чуть приотстав от остальных, которых увлекал своей болтовней зиновий.

– Дон – река песенная. Нигде больше нет распевцев, как у нас.

– А я угадала, – сказала Надя, – «распевцы» значит певуны. Правильно?

– Не совсем. У донской песни есть зачинцы, которые, как нетрудно догадаться, берут под узцы тональность. Потом уже распевцы. Они добавляют мощи. Затем – подхватцы. Эти ждут, когда у распевцев иссякнет дыхание, они тут же вклиниваются своими голосами. И, наконец, дишканцы.

– А эти что делают?

– Дишканят.

– Как это?

– Ведут таким тоненьким голосом. Украшают песню.

– Целая наука, – сказала Надя. И вдруг попросила: – А спойте чего-нибудь.

Она увидела, как лицо Михаила Ивановича преобразилась. Одна рука была опущена по швам, другая чуть прихватила ремень, и он начал:

По Дону гуляет,По Дону гуляет,По Дону гуляетКазак молодой.По Дону гуляетКазак молодой,А дева там плачет,А дева там плачет,А дева там плачетНад быстрой рекой.

Надежда слышала эту песню и считала ее русской народной.

Вернулись те трое, что ушли вперед.

– Кажется, вы спелись? – произнес зиновий, и песня тут же иссякла. Вернее, не сама песня ушла, а то настроение, которое потребность в ней породило. И, главное, лицо у Михаила Ивановича стало каким-то другим, нежели было тогда, когда он пел.

Конец ознакомительного фрагмента.