Общество сознания Ч

– Кстати, моя мама именно так и жила всю жизнь, - сказал Прокофьич.
– И дожила до восьмидесяти.

– Вот, Прокофьич у нас убежденный «жаворонок». Не зря мы его с собой везем, - засмеялся Белокуров.
– Обмолвлюсь только, что был я в Венгрии. Вот уж поистине страна «жаворонков». С наступлением вечера улицы венгерских городов пустеют, а с первыми лучами солнца во всех квартирах трезвонят будильники. Однако говорить о пассионарности нынешних венгров я бы не стал. Страна, имеющая самые астрономические долги в Европе. Но это так, в качестве отступления. Ну и вот, миллионер и бывший муж его жены решили основать княжество Жаворонки, купили большой участок земли на берегу реки Волчицы, понастроили домов, создали колонию ранних пташечек. По уставу жители княжества обязаны вставать перед рассветом, потом все идут на Ярилину горку и вместе поклоняются востоку, первым лучам солнца, потом голые купаются в реке, причем независимо от времени года - зимой в проруби, весной и осенью в ледяной воде.

– То есть «жаворонки» и «моржи» одновременно, - резонно заметил Прокофьич.
– Молодцы какие! Хорошо, что мы к ним едем.

– Не было бы счастья, да несчастье помогло, - согласился Тетерин.
– А почему княжество, а не коммуна?

– Коммуна? Да кто ж теперь захочет в коммуне жить!
– фыркнул Белокуров.
– Нет, тут идея другая. Возродить Россию на принципах средневекового феодализма. Создать по всей стране множество разных княжеств, которые станут как бы опорными сваями в фундаменте будущего возрожденного царства. Я много беседовал с этим Жаворонковым. По-своему выдающаяся личность. Хотя я не знаю, кому в большей мере принадлежат его идеи - ему самому или отцу-основателю.

– А это кто?

– Ну, тот самый, бывший муж его жены. Он по профессии орнитолог, птичник. Кстати, ты, Сергей, кто по профессии?

– Палеоантрополог. Специалист по древним и новым человеческим черепам. У современного человека появилась тенденция к возвращению в палеолитное состояние. Я наблюдаю это по черепам «новых русских».

– И что, серьезно есть такая тенденция?
– заинтересовался Прокофьич.

– Серьезно, - улыбнулся Тетерин.

– Непременно выжму из тебя статью для своей газеты на эту тему, - прорычал бестиарий.

– Моя мама будет очень довольна, - вздохнул Тетерин.
– Она обожает оппозиционную прессу.

– Кстати, а почему мы оставляем здесь твою маму? Ей не будет угрожать опасность?
– встревожился Белокуров.

– Она наотрез откажется куда-либо ехать, - ответил Тетерин.
– Такой человек. Патриотка до такой степени, что переезд из одного района Москвы в другой почла бы для себя предательством Родины и сама себя приговорила бы к смертной казни, а меня бы заставила привести приговор в исполнение.

– Вот, не то что некоторые перелетки, - проворчал Прокофьич.

– Отче, я не виноват, что пригрел на груди перелетную змею, - вздохнул главный бестиарий.
– Ты мог бы еще вчера предположить, что она спутается с этим ригли-спирминтом? Или как его там?

– Мистером Черри Б… - сказал Тетерин.

– Во-во.

Белокуров с великой тоской, внезапным приступом нахлынувшей на него, посмотрел в окно автомобиля. Они уже выехали на Ленинградское шоссе, до сих пор не переименованное в Петербургское, что наводило на мысль об ожидаемом втором пришествии Ленина.

Еще вчера вечером у него были и Тамара, и Элла. Сейчас у него уже не было ни той, ни другой, и, заглядывая к себе в душу, он мучительно не мог понять, любит ли хоть одну из них.

– Борис!
– прозвучал за спиной строгий голос отчима.
– Вы что, так и собираетесь разъезжать по стране с пистолетами в карманах?

– Сейчас, Николай Прокофьич, - отозвался Тетерин вместо Белокурова, - половина населения России разъезжает по стране с пистолетами в карманах. А чеченцы даже и с автоматами.

– Ну вы-то не чеченцы, - фыркнул Прокофьич.
– Вас любая милиция остановит и схватит за задницу. И будет вам тогда и княжество, и Америка.

– Я свой пистолет не собираюсь выкидывать, - твердо сказал Тетерин.
– Это табельное именное оружие моего покойного отца, генерал-майора ВДВ.

– Я со своим парабеллумом тоже не собираюсь расставаться, - сказал Белокуров, хотя и не столь твердо.
– Я его добыл в неравной схватке с врагом. Отнял у молокососа, который мне им угрожал, требуя денег. Нет, наши пистолеты останутся при нас.

– Дураки оба, - оценил ответы Тетерина и Белокурова Николай Прокофьич.

– Тамарка наверняка уже сообщила в милицию, что машина номер такой-то разъезжает по Москве, а в ней двое с пистолетами и украденный у законной мамаши ребенок.

– Думаете, она записала или запомнила номер моей машины?
– спросил Тетерин.
– Вряд ли. Хотя, с другой стороны, его нетрудно выяснить через ту же милицию.

– Будем надеяться, что она, занявшись утешением своего Джерика, еще не успела этого сделать, - вздохнул главный бестиарий.

– Повторяю еще раз: дураки, - сказал отчим.

– Лучше скажи, ты свои права прихватил?
– спросил Белокуров.

– Прихватил, не беспокойся, давно пора знать, что твой отчим предусмотрительный человек, - ответил Прокофьич.
– Когда за руль?

Вскоре они выскочили на мост, отделяющий Химкинское водохранилище от канала имени Москвы.

Когда выехали из Москвы, Прокофьич поменялся местами с Тетериным, и вскоре на заднем сиденье спали уже двое - маленький мальчик и взрослый палеоантрополог.

Глава четырнадцатая «Совы»

– никакого модернизьма! Никакого абстракционизьма!

Он тяжелым камнем канул в сон, как в пропасть. Потом, очнувшись, с удивлением увидел себя на заднем сиденье своей «мыльницы». Сбоку от него спал мальчик. Вчерашний чудодейственный мальчик, благодаря которому Сергей Михайлович совершил свой выдающийся подвиг. Он посмотрел на часы, они показывали двадцать пять минут пятого. За окнами машины было еще темно.

– Что за город?
– спросил он у Белокурова.

– Тверь.

– Почему стоим?

– Прокофьич увидел милиционера и пошел ему доносить, что мы с тобой вооружены.

– А если серьезно?

– Разузнает, как дальше ехать. Ты чего проснулся? Спи дальше, всего-то проспал два часа.

– Как ни странно, чувствую себя выспавшимся.

Тетерин удивился тому, насколько он и впрямь ощущал себя посвежевшим.

Прокофьич горячо поблагодарил представителя тверской милиции и вернулся за руль.