Obscura reperta [Тёмные открытия]. Игра в роман

– Хорошо…

Шар начал набирать высоту. Земля медленно удалялась, и Артура снова заволокло тоской, которая всегда преследовала его в самолете: он покидает землю, такую привычную и такую маленькую и сейчас окажется в каком-то ином мире, из которого уже не будет возврата. Что там, в этом мире ему неизвестно, но одно ясно, что там совершенно не так, как здесь: все яснее и нечем прикрыть свои мысли, там ждет работа, другая, о которой он пока не имеет представления, но она ждет и будет сложной и приносящей радость, там ждут самые дорогие любимые люди.

– Вас как зовут? – спросил его парень.

Артур посмотрел на него, не понимая в первое мгновение, о чем он.

Он вспомнил, как звучал вопрос, и понял – имя, что он носит на земле, его имя лишь на время, и он забыл, какое оно.

Он смотрел на воздухоплавателя, соображая, и вдруг захохотал.

– Извините, – сказал он немного позже, – я Артур, а вас как звать?

– Жеро.

– Я задумался и не сразу понял, о чем вы спрашиваете.

– Но зато вы, кажется, начинаете понимать, о чем я говорил вам?

– Да, правда. Спасибо большое!

– Ну что будете учиться управлять шаром?

– Да, только можно я еще немного просто постою?

– Конечно. Сейчас мы поднимемся выше, если холодно, возьмите плед.

Отделив себя от земли, Артур чувствовал, что все радости и печали последних дней тоже остались там – там, где стояла брошенная им крохотная машинка, там, где виднелись крыши муравьиных домиков. Он чувствовал себя большим и легким как шар, который спокойно плыл над полями. Ему было жаль всех оставшихся на земле букашек – и букашку Эммануэль, и букашку Роланда, всех их, что копошатся внизу и не знают, что на самом деле они великаны, летающие в облаках. Ему казалось странным, что он может умещаться в оболочку какой-то тли, он, огромный, летающий. Но любовь к этим букашкам протянулась тоненькой ниточкой к земле, к маленькому серому дому, который накрыла сейчас овальная тень. Шар должен быть связан невидимой ниткой с крошечной тлей, чтобы когда придет черед, вытащить ее из суеты и поднять в воздух.

– И все-таки букашка управляет шаром в той же степени, что и шар букашкой, – вдруг вслух сказал Артур.

– Что?

– Нет, извините, я… готов учиться управляться с этими снастями.

– Начнем снижаться. Возьмите этот трос, открывайте клапан…

Когда Артур оказался на земле, ему показалось что стоит подпрыгнуть, и взлетишь снова в небо, стоит споткнуться – и кубарем покатишься вверх, не успеешь даже схватиться за траву…

___________

Вернувшись домой, он закричал с порога:

– Эй, букашка, выходи!

Роланд вышел из своей комнаты, посмотрел в недоумении:

– Ты пьян или оборзел вконец?

– Я пролетал сегодня над нашим домом…

– Ты бредишь?

– Роланд, слушай внимательно! Я пролетал над полями, над нашим домом и садом! С высоты этого полета ты просто букашка, но поскольку ты дорог мне, милый клоп, я хочу выпить в твоей компании…

– Когда падал – ударился?

– …ну и поесть бы не мешало! Я тебя потом на шаре покатаю! Я познакомился с воздухоплавателем!

Роланд спустился в столовую, обошел брата кругом – ни запаха спиртного, ни чего-то подозрительного.

– Ты не шутишь? Не узнаю вас, мсье булыжник, вы и в небе?

– Теперь я воздушный шар! Давай уже выпьем, а?

– А у тебя, шар, литраж какой? В тебя теперь весь погреб войдет?

Артур вместо ответа завалился на диван, закинул ноги на стол и закурил выпуская вверх струи дыма.

– Смотрю, ты вразнос пошел!

– Тащи давай!

– Ты теперь такой смелый! Когда собираешься рассказывать о своих подвигах девушке?

– В субботу, – шар Артур сразу как-то сдулся.

– Кстати, если хочешь, предложи ей работу у меня в галерее. В любое время сможешь с ней видеться под невинным предлогом «зашел к брату». Мне нужно кем-то заменить Дениз, а у нее и образование, и внешность подходящие.

– При чем тут внешность?

– При том, что некоторым покупателям мужского пола иногда не хватает самой малости, чтобы решиться на покупку, – например очаровательного вида девушки, которая помогает им выбрать шедевр для личного пользования. Обаяние – это живая вода общения! Жаль, не каждый это понимает, вот, Оливье, например, видимо так ценит свои выдающиеся способности, что предпочитает их скрывать ото всех. И ты, Бутуз, научись уже использовать свои особенности для своей собственной выгоды – ты можешь очаровать кого угодно. Операция предельно проста: заливаешь в уши сладкого яду, и пока она его переваривает в полубессознательном состоянии, показываешь, что твои слова – не просто слова и что твои действия будут еще более впечатляющими. Все!

– Отдает паучатиной!

– Так и есть, если честно смотреть на это.

– Это у тебя так, и никакой честности в этом нет.

– Ладно, не сердись, дорогой шар! Куда-нибудь поедете?

– На вулканы…

– Гениально! – Роланд расхаживал за спинкой дивана туда-сюда, резко разворачиваясь, в том своем состоянии, в котором он всегда рассказывал о каких-то пришедших ему в голову культурных аналогиях. – Ты даже не подозреваешь, как это правильно! Если вырвать человека из привычной среды, его реакции меняются. Вот, например, в рыцарских романах, чужое пространство…

– Заткнись и иди!..

Роланд ушел, продолжая рассказывать про чужое пространство.

– Неси весь погреб! – крикнул Артур ему вдогонку.

Когда Роланд вернулся, Артур сидел за роялем, сосредоточенно глядя на клавиши, брат, улыбаясь, сел в стоящее рядом с инструментом кресло. Артур легко высыпал из горсти несколько тихих звуков, собираясь сыграть свой сегодняшний полет:

– Это было так…

Книга открыта. Боги возвращаются

Человек шел по взлетной полосе. Глаза ему слепило восходящее солнце, и тень его была бесконечно длинной. Он приблизился к «этажерке», коснулся двойного крыла, затем поднял с земли мягкий кожаный мешок и стал лить из него воду в небольшое отверстие, расположенное в хвостовой части конструкции. Вода сквозь ее соломенное брюхо закапала на землю, и босые ноги человека покрылись пыльными брызгами. Он отложил мешок в сторону и начал грузить внутрь съестные припасы: фрукты, лепешки, вяленое мясо, затем залез в кабину. Ветхая рыжая конструкция при этом затряслась. Человек уселся на место пилота и запел молитву. Каждую его фразу повторяли люди, сидящие двумя рядами – один напротив другого – вдоль взлетной полосы. Взоры всех были устремлены на сделанный из тростника и пальмовых веток Самолет, сквозь который просачивались лучи утреннего солнца, и на Великого Пилота.

Закончив обряд, он покинул кабину и, торжественно пройдя по взлетной полосе в обратную сторону, скрылся за хижинами. На краю поселка он остановился и пронзительно свистнул. Ветки кустарника вскоре зашевелились и показалась косматая голова.

– Зыш! Почему тебя не было? – спросил он просто и дружелюбно.

– Ашы! Я сделал новую Канистру! – отвечал тот.

– Зыш! Крыло прохудилось – надо починить!

– Ашы! Я хочу закончить с Канистрой: ручка отвалилась – сделаю покрепче.

– Зыш! Они могут вернуться сегодня! Почини!