Обсидиановый храм

Флавия Грейлинг заглушила двигатель своего воздушного катера, позволила ему проскользнуть мимо пирса и остановиться у длинного песчаного пляжа, который с обеих сторон обрывался скоплением мангровых зарослей. Флавия вышла из лодки и затащила ее под пирс, хруст песка под ее ногами был едва различим среди шороха ветра, гуляющего в листьях пальм. Затем, прокравшись к маленькой беседке в конце пирса, она провела разведку.

На верху небольшого блефа она увидела линию крыши большого дома, окруженного королевскими пальмами. Недалеко от него она рассмотрела строение поменьше, напоминавшее дом для прислуги, наполовину скрытый мангровыми зарослями.

На Флавии сидели тактические военные ботинки, рекомендованные «SEAL» [172] . Девушка облачилась во все черное, включая тонкие итальянские кожаные перчатки. Свою синюю поясную сумку она сменила на такую же, только цвета эбенового дерева. Она не стала гримировать лицо и красить свои светлые волосы в черный цвет, как чаше всего поступала в других подобных миссиях: в конце концов, сейчас ее ждало дело другого рода.

Крадучись, словно кошка, она двинулась вперед, направившись к краю низкого блефа. Здесь она достала из своей поясной сумки маленький монокуляр и осмотрела дом и окрестности. Все казалось тихим. Горело только несколько огней — судя по их мерцающему свету, на газовых или, возможно, керосиновых лампах. В остальном на острове не наблюдалось никакой активности.

172

SEAL — аббревиатура английских слов: «Sea, Air, Land» («море, воздух, земля»), обозначающих ту среду, в которой действует морской спецназ США. Однако в то же время эта аббревиатура читается как слово «seal» (англ.) - тюлень. Отсюда и название морского спецназа, считается, что «тюлени» - самые подготовленные и храбрые воины в вооруженных силах Америки.

Флавия вернула монокуляр в свою сумку и закрыла ее.

Она была вне себя от ярости, когда Питер оставил ее в том гостиничном номере в Майами. Она даже не могла припомнить, когда последний раз была настолько зла. И дело было не только в том, что он утаивал от нее часть своей жизни, но и в том, что он сначала попытался ее похвалить, а затем откупиться деньгами. После чего он ушел. Как будто деньги могли как-то компенсировать все то время, что они провели вместе, и все то, что она сделала для него! Как будто она для него была какой-то дешевой шлюхой! И хотя за все это время Питер так и не разделил с нею постель, она знала, что возбуждала его. Она видела, как он смотрел на нее.

По-настоящему ее разозлило то, что он решил провести с ней тот же прием, что использовал при ней на других. Как мог он предположить, что она настолько доверчива и наивна, чтобы проглотить ту же самую наживку? Что ж, это говорило лишь о том, что он не доверял ей. А после всего случившегося и она — не доверяла ему. Флавии пришлось вновь выучить уже известный ей горький урок: если начиналась игра лжи и обмана, в нее всегда играли двое. И, если принимать это во внимание, то Питер сейчас не должен был быть настороже: нет, он был уверен, что добился желаемого! Он считал, что Флавия тратит его деньги в Копенгагене, как наивная дурочка, и ждет его звонка. Звонка, который никогда не раздастся. Но он не на ту напал! О, нет, Флавия не собиралась позволить ему так просто уйти. Поэтому она и прибыла сюда.

В отеле она разузнала номер его кредитной карты. Его было легко заполучить, так как они были зарегистрированы как муж и жена. Исходя из этого, она, не теряя времени, разузнала все о Петру Люпее. Это была следственная работа, которую она проделывала уже много раз. В таких делах она была профессионалом. Благодаря сочетанию социальной инженерии, примитивного взлома, поиска в общедоступных данных и получения платежного адреса с помощью номера кредитной карты, Флавия соединила все части мозаики.

Все началось с почтового ящика, который содержал несколько кусочков полезных данных. Использовав их и совершив несколько телефонных звонков в Городской публичный архив и в связанные с ним правительственные учреждения, Флавия подняла следы хлебных крошек, которые были непреднамеренно — или косвенно — оставлены Петру Люпеем. Это позволило ей проложить путь от одной фиктивной фирмы до другой и, наконец, завершить свой поиск в корпорации «Incitatus» [173] LLC [174] , обладающей только одним активом: островом у южного побережья Флориды, который назывался Халсион-Ки и который был приобретен почти двадцать лет назад. До него из Майами был всего час езды на моторной лодке…

173

Incitatus (Инцитат) (лат. быстроногий, борзой) — любимый конь императора Калигулы, согласно легенде, назначенный им римским сенатором. В переносном смысле — пример своевластия правителя; сумасшедших приказов, которые, тем не менее, приводятся в исполнение; назначения на должность человека, совсем не подходящего для неё по всем параметрам.

174

LLC (Limited liability company) — соответствует понятию «Общество с ограниченной ответственностью» в русском языке.

Стоя на темном пляже и осматривая дом, Флавия улыбалась. Питер, конечно же, знал, что она хороша как профессионал — он всегда выбирал только самое лучшее.

Там, в роскошном номере он ясно дал понять, что не питает к ней взаимных чувств… по крайней мере, пока. Но, так или иначе, он любил ее, в этом она была совершенно уверена. Она заставит и его увериться в этом.

Флавия узнала его секрет и раскрыла тайное убежище. Ведя свое расследование, она не раз задумывалась о том, не оставил ли он все эти хлебные крошки специально для нее? Не решил ли устроить ей еще одно испытание? Что ж, если так, она выдержала его с блеском, и теперь, когда она откроется ему, он поймет, насколько она умна и совершенна во всем. Она удивит его. Эта неожиданность, как она знала, вызовет повышенное уважение с его стороны, потому что Питер уважал людей, которые одерживали над ним победу. Точнее сказать, она станет первой, кого Питер будет уважать по-настоящему, потому что прежде никому не доводилось его победить, и это уважение породит в нем любовь. А это место, как нельзя кстати, располагало к зарождению любви. Это был настоящий рай, в котором Питеру будет легко осознать, насколько они с Флавией идеально подходят друг другу.

Совершенно бесшумно она поднялась на блеф и прошла по песку к дому, покрытому шифером и выглядящим почти эфирно в лунном свете. Она зашла на веранду, попробовала входную дверь и, обнаружив ее открытой, быстро вошла в дом, прикрыв ее за собой. Поначалу ее взволновало отсутствие охраны, но Флавия быстро поняла, что удаленность острова и его труднодоступность — и есть лучшая охрана, какую только можно вообразить.

На несколько минут Флавия осталась в прихожей, а затем, скрытая темнотой и тишиной, она провела быструю разведку: проходы слева и справа привели ее в библиотеку и гостиную соответственно, а широкая лестница, расположенная впереди, вела на второй этаж. Заинтригованная, она вошла в библиотеку. Поток лунного света, льющийся сквозь широкие окна, позволил рассмотреть, что это было двухэтажное помещение с дорогим ковром на полу и стенами, заставленными книгами и маленькими картинами в рамах. В дальнем углу стояло миниатюрное пианино, неизвестной модели.

Флавия нахмурилась. Ни что в этой комнате не было похоже на Питера, которого она знала. Так или иначе, в библиотеке присутствовала... некая женская чувствительность. Она могла почти уловить запах духов, висящий в воздухе.

Флавия пересекла прихожую и прошла в гостиную. Эта комната, хотя и была прекрасна, вызывала двоякие чувства. Хрустальная люстра, массивные кресла, роскошная обивка диванов и подушек — во всем присутствовала старомодная элегантность, а не современный, почти клинически простой стиль, который всегда любил Петру Люпей.

По крайней мере, насколько она знала.

В дальнем углу гостиной очередной дверной проем вел во мрак. Прислушавшись еще раз, чтобы убедиться, что не выдала своего присутствия, Флавия вытащила крошечный фонарик из своей поясной сумки, включила его и, прикрыв одной рукой — прошла за дверь. Та, в свою очередь, привела ее к другой библиотеке — на этот раз совмещенной с кабинетом. Эта комната была намного меньше первой. Флавия около минуты внимательно изучала книги, выстроившиеся вдоль стен, картины в рамах и колоду карт Таро на столе, которую она опознала, как явно подходящую Питеру колоду Альбано-Уэйта [175] . Полки в основном занимали книги по военной стратегии, методам пыток древнего мира и романы на итальянском языке. Все это уже больше напоминало Флавии того Питера, которого она знала. Нахмурившись, Флавия взяла одну из книг, и это оказался «Ренессанс» Уолтера Патера [176] . Книга распахнулась на форзаце. К своему удивлению, Флавия обнаружила написанное чернилами незнакомое имя: «ДИОГЕН ПЕНДЕРГАСТ».

175

Таро Альбано-Уэйта — названо в честь Фрэнки Альбано, который разработал ее в семидесятых годах XX века. Необычные для Уэйтовской колоды цвета здесь применяются свободно. Фоном Младших Арканов являются такие цвета, как оранжевый, фиолетовый, желтый и салатовый. Классические архетипы и символы карт остаются на месте, не отходя от традиции Уэйта.

176

Уолтер Патер (1839 - 1894) - писатель, историк культуры, художественный критик, знаток античной философии и мифологии. Его идеи были особенно популярны в начале ХХ века и оказались близки многим деятелям искусства далеко за пределами Англии, в том числе и в России. В настоящее время он известен, главным образом, как теоретик английского эстетизма, а его знаменитую книгу «Ренессанс. Очерки искусства и поэзии» обычно рассматривают как уникальный художественный манифест.

Она пожала плечами, и закрыла книгу. Питер, должно быть, позаимствовал ее и забыл вернуть — случайно или намерено. Как на него это похоже! Флавия вернула книгу на место и взяла другую: «Жизнь двенадцати цезарей» Светония [177] .

Там снова было оно — имя владельца, написанное все тем же почерком на внутреннем развороте обложки: «Диоген Пендергаст».

Почерк выглядел знакомым. И с внезапным потрясением, она вспомнила это имя. Пендергаст. Так же звали агента ФБР, за которым они следили в Эксмуте!

177

«Жизнь двенадцати цезарей» (лат. De vita Caesarum) — основной труд древнеримского историка Светония, написанный на латинском языке в его бытность секретарём императора Адриана (ок. 121 г.). Представляет собой сборник биографий Юлия Цезаря и 11 первых римских принцепсов, от Августа до Домициана. Труд посвящён префекту претория Гаю Септицию Клару. Первые страницы книги не сохранились.