Объявляется посадка на рейс...
Шрифт:
Однако дело сделано, его не исправить. Теперь нужно взять себя в руки, сосредоточиться и продумать план действий, чтобы не шарахаться из стороны в сторону. Есть два возможных варианта: или он отправляется отдыхать, или пытается разобраться с погибшим «Боингом». Только с чего начать?
Для начала Андрей решил поехать к себе в агентство. Дома у него Интернета нет, обстановка расхолаживающая: сидит в халате и занимается самобичеванием. А в рабочей обстановке, на людях, сосредоточится, залезет во Всемирную паутину и, возможно, за что-то ухватится.
Сказано — сделано. Уже через полчаса пребывания в
Корешков с радостным возбуждением, словно охотник, почувствовавший что где-то рядом находится дичь, продолжил поиски, когда услышал стук в дверь.
— Входите! — откликнулся он, думая, что это кто-то из очередных посетителей агентства. Каково же было его удивление, когда в проеме открывшейся двери увидел радостно улыбающуюся Изабеллу Хартвуд.
— Здравствуйте, мисс Хартвуд! — певуче произнес он, вставая. Андрей старался не показать вида, что доволен появлением англичанки. — Какими судьбами? Как вы нашли наше благословенное агентство?
— Как нашла, расскажу вам при случае. Это, кстати, было не очень сложно. Вы лучше расскажите, мистер Корешков, что с вами произошло вчера? Почему вы покинули «Левиафан» практически по-английски — не прощаясь. Это впору сделать англичанке, то есть мне, но уж никак не вам. Или ваше вчерашнее предложение было всего лишь шуткой?
— Нет, — опять насупился Корешков. — Только я не подставлялся под вербовку в качестве осведомителя. Если бы вы были мужчиной, то разговор бы был у нас совсем другой.
Глаза Изабеллы негодующе сверкнули:
— Дьявол побери! Я совсем не собиралась вас вербовать. Это меня интересует меньше всего. Я просто предложила вариант, при котором ваше участие в расследовании могло быть оплачено. Ведь каждый труд необходимо стимулировать.
— Премного благодарен за заботу! — саркастически ответил Андрей. — Спасибо большое. Только мне платит моя компания, штатным сотрудником коей я являюсь. И уверяю вас, мисс Хартвуд, очень хорошо платит, — произнес он, несколько погрешив против истины. — Я не нуждаюсь в заработках на стороне.
— Рада за вас. Значит, ваше предложение о сотрудничестве остается в силе?
— Нет. Оно снято. Я передумал.
— Идите вы к черту! — в сердцах выкрикнула Изабелла.
Она резко повернулась и вышла из кабинета, громко хлопнув дверью. Черт бы побрал эту загадочную русскую душу вообще и этого Корешкова в частности. То он любезен, а через минут грубит; сначала говорит одно, а потом противоположное; радуется при ее появлении, но почему-то старается скрыть это. Нет, с таким человеком иметь дело, значит, трепать себе нервы.
Хартвуд, как ошпаренная, выскочила из здания «Атланты» и в крайнем раздражении уселась в «Мицубиси», который ей как сотруднице Интеллидженс Сервис выделили в посольстве на время пребывания в Москве. Изабелла завела машину, перевела рукоятку автомата в положение «Д» и тут же дала по тормозам — она увидела, что перед самым капотом стоит Корешков.
Изабелла выскочила
из машины:— Что вам от меня надо?! Желаете, чтобы я вас задавила?!
— Успокойтесь. И простите меня. Вы ведь не за тем приехали, чтобы выяснять отношения. Наверное, вам удалось что-то узнать. Уж не про Мустафу ли Кемаля?
Хартвуд от удивления раскрыла рот:
— Откуда вы знаете?
— Представьте себе, из Интернета. И такую информацию там можно раздобыть при желании. Турецкие газеты сообщили, что летевший рейсом 3035 строительный рабочий Мустафа Кемаль был застрахован на небывало крупную сумму. А вы как узнали про него?
— Не из Интернета. О нем мне сообщил один из турецких, как вы с презрением называете, осведомителей. Кемаль работал в Москве в строительной фирме, сейчас они возводят четыре жилых небоскреба на Дубнинской улице. Я получила разрешение на допрос персонала фирмы. Ну так как, мистер Корешков, предложение о сотрудничестве остается в силе?
Андрей почесал затылок:
— Ладно. Если вас не пугает мой вздорный характер, давайте попробуем еще раз войти в одну и ту же реку. Только с одним условием.
— Я слушаю, — насторожилась Хартвуд. Какое еще коленце выкинет сейчас этот русский?
— Условие очень сложное: вы перестаете называть меня мистером Корешковым и зовете просто Андреем.
— Согласна, — с облегчением рассмеялась Изабелла. — Тогда у меня тоже есть одно условие.
— Интересно узнать, насколько далеко простирается ваша фантазия.
— Условие такое: вы сейчас же садитесь за руль этой машины. Потому что с вашим дурацким правосторонним движением я уже несколько раз была на волосок от гибели.
Даже среди большого нагромождения высоких новостроек «спального» микрорайона четыре строящихся турецкой фирмой небоскреба, расположенные близко один от другого, по углам квадрата, были заметны издалека. Любознательный Андрей попытался на ходу посчитать, сколько там этажей. Не то тридцать четыре, не то тридцать пять. Сказал об этом Изабелле.
— Тридцать пять, — уверенно заявила она. — Я уже посчитала.
В будке у входа на стройплощадку сидел пожилой вахтер, который с явным наслаждением пил чай. Никаких пропусков у молодых людей он спрашивать не стал. Отвечая на их вопрос, показал, в какой бытовке находится контора, сказал, что им повезло — администратор сейчас на месте: «А то ведь иной раз уедет по делам, тогда ищи-свищи».
Кроме администратора, в помещении, сверх всякой меры заставленном стеллажами с кипами бумаг, папками и рулонами чертежей, находились еще три человека. Все опасливо посмотрели на появившихся европейцев. Изабелла в двух словах объяснила цель их приезда. Администратор сказал что-то по-турецки коллегам, и те сразу ушли.
— Мне хотелось бы посмотреть досье погибшего господина Кемаля.
— О’кей.
Администратор подошел к стоящему в углу канцелярскому шкафу и, выдвинув один из ящиков, достал тоненькую папку. Положил ее на стол перед Хартвуд.
— Вот документы Кемаля. Все в полном порядке. Мы не нанимаем на работу незаконных эмигрантов. Он тоже регистрировался.
— Пока вы смотрите документы, — сказал Корешков Изабелле, — я поговорю с рабочими.
— Только недолго. Кажется, бумаг тут не очень много.