Обычная история Гиганта, всех нас и меня

Илья понял, что я объявил его выход. Он достал из портфеля документы, наклонился так низко к вышепоставленной личности, что тот крякнул, откинувшись в кресле.

— Подпишите. — Илья пододвинул еще ближе эти документы. Теперь бумажки буквально соприкасались с его лицом. Схватив заново салфетку, он сделал вид, что вытирает пот с лысины. Но его кожа была сухой. — Пожалуйста, подпишите. — По-свойски Гигант положил перед ним документы, взял со стола паркер*, протянул в руку этой московской шишки и указал пальцем на место подписи. — Вот тут надо поставить, пожалуйста.

—Кэ-кэ? — Кресло под вышепоставленным лицом чуть опустилось. Он испуганно взглянул на меня, затем на тетушку.

— Нам нужно поскорее поставить подпись. Работа не ждет. — Илья достал из портфеля еще одну ручку, положил рядом с вышепоставленным лицом и стал ждать его реакции. — Пожалуйста, мы же договаривались.

Его палец не сходил с того места, где нужна была подпись. Гигант вел себя так, словно мы уже давным-давно купили не только этот дом, но и весь город, поэтому имеем право требовать то, что хотим.

Толстяк нащупал ручку, поставил свой крючок и тут же эту ручку выронил. Илья заботливо вложил ему в руку паркер:

— Еще вот тут два раза.

Он повторил свою подпись чисто интуитивно, даже съехав от нужного места.

— Спасибо. Мы можем идти?

Толстяк ничего не ответил, продолжая сидеть в опустившемся кресле. Возможно, свирепый взгляд Гиганта напомнил ему о былых девяностых или просто о том, что великаны могут быть людоедами. Мы с тетушкой пожали ему руки и вышли из кабинета. Илья догнал нас после.

Валентина выбежала из здания, что-то громко крича от радости. Последнее, что я разобрал: «Надо отметить».

Гигант остановился у ее машины, открывая мне дверь:

— Я вам пригодился?

— Да, конечно. — У меня тряслись руки и ноги. Сам не помню, как упал в машину. — Надо отметить, — на автомате повторил я, пытаясь прийти в сознательный разум.

Илья сел сзади:

— Можно мне домой?

— Нельзя! — Тетушка ударила по газам. — Срочно в ресторан, отмечать. А потом я отвезу тебя куда угодно, омбал, нагружу маслом, молоком, творо...

— Тетя! — я попытался ее остановить. В моей голове вертелись те цифры, которые мы могли бы получить при наличии Ильи. Теперь передо мной представал огромный мир, в котором все двери вышепоставленных лиц были отрыты. Никаких взяток, только Илья.

— Ты что-то сказал, Водим?

— Да-а-а. Поздравляю, Илья, теперь ты будешь моим помощником.

—Замом? — спросила тетя.

— Зам у меня есть. — Я прочистил горло. — А ты будешь не простым замом, а замом по особо важным вопросам. Так что завтра включаю тебя в штат, купи себе дорогой костюм, будешь ездить вместо меня к таким людям и собирать подписи.

— Я не знаю, где можно купить костюм.

— Только чтобы подороже, денег я тебе... — я замер. — Как — не знаешь? Ну, пусть сошьют на заказ.

— Маме позвоню, у тети Любы закажет. — Он на полном серьезе достал телефон, чтобы набрать матери.

Я представил, как маленькая пожилая женщина прыгает вокруг него, снимает мерки и в итоге выдает такой же костюм, как на нем.

В силу того, что никогда не приходилось покупать шмот кому-то, кроме себя, мне было неизвестно, где у нас можно приобрести одежду на такого большого человека.

— Тетушка, разворачивайтесь, мы едем к моему портному. Ресторан подождет.

Это был его и мой триумф. Сидя в прихожей, ожидая, когда опытный человек снимет с него мерки, я бегло подсчитывал на калькуляторе телефона всю прибыль.

Илья оказался впервые в таком месте. Он долго смотрелся в блестящий мраморный пол, трогал стены с лепниной, всматривался в невысокого седого мужчину с метром и булавками в руке.

Он не знал, чем отличается одна ткань от другой. Кроме цвета, разумеется. И когда все мелочи вплоть до рубашки и формы запонок были выбраны, мы с тётей сидели тут, в зале ожиданий, попивая кофе из автомата.

— Держись за него. — Она села поудобнее в широком кресле.

— Что?

— Держись. Просто держись.

— Я знаю, он будет очень полезен компании.

Она посмотрела на меня, отпивая свой кофе:

— Он хочет быть полезен тебе. Если не всему миру.

— В смысле? Он просто выполняет свою работу. И будет делать и дальше это хорошо.

Моя тетушка могла то, что не могли другие — прочесть человека за день общения с ним:

— Дело не в деньгах, прибыли и в чем-то еще. Его не интересует то, что интересует тебя. Вы с ним разные и в то же время безумно похожи.

Я рассмеялся:

— И чем же?

— Сколько настоящих друзей у тебя было в жизни?

Я попытался вспомнить всех своих одноклассников, одногруппников и сестру. Но она покачала головой и сказала, что нужно назвать хоть одного человека, не являющегося моим родственником, с которым я общался не для получения выгоды или боязни остаться в одиночестве. Человека, с которым был бы просто собой.

— И кто же я? — Мне стало интересно. Раз она видит всех и вся, может, наконец, услышу о том, кто и я такой.

— Ох. — Она поставила на столик кофе рядом с моим. — Два высших образования, фирма, мешок денег, важная персона, дорогая машина, внимание женщин и сбывшиеся мечты. Ты как твой отец, Вадим.

Ее шуточный говор перестал был шуточным. Мое имя она назвала правильно лишь однажды в жизни, когда сообщила о смерти родителей.

— Он имел всё, о чем может мечтать человек. Кроме того, что у человека должно быть.

— И что же у него должно быть?