Обыкновенная война

…Утром, когда шёл спешным шагом в батарею у фельдъегерского пункта мне навстречу попался полковник Шпанагель, я отдал ему воинское приветствие и хотел пройти мимо него, но тот остановил меня.

– Товарищ капитан, приказом Командующего округа номер двенадцать Вам присвоено очередное воинское звание «Майор». Я поздравляю тебя, Копытов. – Шпанагель крепко пожал мне руку, а я был ошарашен: думал, что эта «бодяга», с присвоением воинского звания, затянется месяца на два-три, а тут прошло всего две недели и я – майор. То, что Шпанагель сдержал своё слово, очень тронуло меня, и я с большим воодушевлением поблагодарил его. Порадовало и то, что этим же приказом был назначен на должность начальника штаба первого дивизиона артиллерийского полка. Но уже через тридцать минут меня вновь захлестнули заботы и я забыл об этом событии. Ведь завтра нужно было грузиться.

Вообще нам артиллеристам повезло. Пехота должна грузится сегодня в ночь, а мы артиллеристы грузимся завтра, с утра. То есть нам предоставляется ещё одна возможность спокойно побыть последнюю ночь дома. Я поставил несколько человек на обжиг проволоки, после чего она становится мягче и пластичней. Нужно было ещё загрузить на технику оставшиеся имущество и боеприпасы. Быстро собрались с офицерами и определились, что нам надо закупить, чтобы как-то разнообразить свой стол в эшелоне, да и иногда выпить тоже не помешает. Решили взять с собой 10 литровых бутылок спирта «Рояль», бульонные кубики, кофе, чай, сахар и много чего другое. За всем этим отправили командира третьего взвода лейтенанта Мишкина. Сам же отпросился у командира полка на три часа в город. Нужно было перевести деньги, которые лежали на книжке во Внешторгбанке на жену. Честно говоря, я считал, что с этой войны не вернусь, поэтому хотел, как можно меньше оставить после себя хлопот семье. Валю попросил, чтобы она приготовила мне вечером в поезд закуску, так как решил там представиться офицерам по поводу получения воинского звания «майор».

К вечеру всё загрузил, пусть и с трудом имущество и боеприпасы на технику и был теперь готов к погрузке. Я уже не знал, что ещё делать и предоставил возможность личному составу лениво шататься по расположению. А сам решил посидеть немного с капитаном Костей и полковником с артиллерийского училища. Принёс в комнату отдыха офицеров литровую бутылку «Распутина», закуски. Налил в стакан грамм сто водки, кинул туда две больших звезды. Перед офицерами извинился, что нарушаю традиции и не пью полного стакана, так как хочу немного посидеть дома с родными. Ни каких возражений не последовало. Выпил, представился и теперь сидел на тумбочке, впервые за много дней спокойный и расслабленный. Беззаботно болтал ногами, о чём-то весело разговаривая с офицерами, и через тридцать минут собирался идти домой, но эту идиллию прервал дневальный, который сообщил, что меня, в кабинет командира арт. полка, срочно вызывает начальник артиллерии округа. Теряясь в догадках, я сначала направился к командиру полка, предполагая, что Шпанагель в этот пиковый момент, в очередной раз мог отдать артиллерии не совсем продуманный приказ. Пришёл к командиру и доложил свои соображения, на что командир загадочно улыбнулся, в последствии я понял, что командир знал, зачем меня вызывает начальник артиллерии, и сказал: – Копытов, какой бы приказ он тебе не отдаст, ты его выполняешь только после того, как я тебе его разрешу выполнить. Ты меня понял?

Иного ответа от командира и не ждал. В ходе боевого слаживания, совещаний и занятий не раз замечал, что командир полка не мог терпеть полковника Шпанагеля за то, что тот совался в его приказы и пытался навязывать свои решения, но как умный командир полка, не лез на открытый конфликт. В дверях штаба столкнулся с командиром третьего батальона – подполковником Мишиным, который поделился своими печалями и теперь мне стала понятна причина вызова.

Третий батальон должен через час начать погрузку на эшелон, но грузиться он не мог, так как 250 военнослужащих батальона были арестованы и сидели на гауптвахте. Об этом было доложено Командующему округа. Шпанагель, в свою очередь, решил прогнуться перед Командующим и вместо третьего батальона сунуть на погрузку артиллерию полка, тем самым показать готовность артиллерии и заработать на этом свой маленький или большой – но плюс. И плевать ему на то, что артиллерия должна в течение пару часов собраться, сорваться с места, в ночь совершить тридцатикилометровый марш. Плевать ему и на то, что офицеры последнюю ночь проведут не с семьями, а на погрузке.

Я добрался до ближайшего телефона и позвонил домой: – Валя, сколько тебе нужно время на приготовление закуски на эшелон? Вполне возможно нас сейчас кинут на погрузку.

– Мне нужно три часа.

– Хорошо у тебя есть четыре часа. Я тебе потом перезвоню.

Когда я пришёл в кабинет командира арт. полка, там уже сидели: полковник Шпанагель, генерал Фролов, командир арт. полка полковник Бойцов, офицеры штаба артиллерии округа, наш новый начальник артиллерии полка подполковник Богатов Василий Михайлович и командир арт. дивизиона майор Князев.

– Копытов, – нетерпеливо спросил Шпанагель, когда я доложил о прибытии, – ты готов вот прямо сейчас пойти на погрузку? – Видно было, что он даже не сомневался в положительном ответе и был очень удивлён моим ответом.

– Товарищ полковник, я готов загрузится на эшелон, если мне отдаст приказ командир полка, через четыре часа, – твёрдо, но решительно заявил я.

– Как? – Нервно взвился Шпанагель, – я тебя не спрашиваю про командира полка. Я тебя про погрузку спрашиваю. Вон Князев доложил мне, что он готов к погрузке. И ты мне ответь – Ты готов сейчас к погрузке?

Я с немым укором посмотрел на Андрея, но тот упорно отводил от меня свой взгляд. И он, и я прекрасно знали, что он не готов к погрузке и ему ещё имущество нужно грузить на технику как минимум полночи, но видать у него не хватило духу сказать об этом начальнику.

– Товарищ полковник, я ещё раз докладываю, что если мне прикажет командир полка, то буду готов к погрузке через четыре часа.

Реакция на моё заявление, в зависимости от степени причастности к моей батарее, была у всех разная. Подполковник Саенко весь сжался, как будто ожидая, что его сейчас все начнут бить, залепетал что-то о том, что я готов к погрузке на 100%, но он не может понять моей позиции. Генерал-майор Фролов возмущённо всплеснул руками, но промолчал. Командир артиллерийского полка, который явно недолюбливал меня, непонятно по какой причине, покрутил головой – типа: а что другого можно от него ожидать. Подполковник Богатов философски и отстранённо пялился в потолок. А Андрей Князев в недоумение смотрел на меня – Стоит ли из-за какой-то ерунды связываться с начальством? Я же стоял спокойно, ожидая ругани и упрёков. Повисла тягостная тишина, после чего Шпанагель внезапно встал и выбрался из-за стола: – Ну-ка, Копытов, пошли… Выйдем.

Мы вышли из кабинета, молча спустились на 1ый этаж и мимо дежурного по полку вышли на крыльцо штаба.

– Дыхни на меня, – я дыхнул.

– Так ты пьяный, – обрадовался начальник, – ну, тогда всё понятно….

– Товарищ полковник, – с досадой заговорил я, – ну, выпил, грамм может семьдесят в общей сложности. Я ведь должен был отблагодарить офицеров, которые мне помогали, да и звание

обмыть. Что, вы на моём месте по-другому бы поступили? Я ведь догадываюсь, почему вы о готовности к погрузке спрашиваете. Вам, ведь, надо быть довольным, что у артиллерии есть ещё одна ночь, чтобы полностью быть готовыми. Последнюю ночь офицеры побудут дома с близкими. И завтра здесь загрузимся, а не гнать ночью артиллерию с бухты-барахты за тридцать километров. Вы же спешите доложить Командующему, что артиллерия готова грузиться вместо 3го батальона. Куда вы торопитесь? Зачем? Пусть пехота грузится. – Я замолчал, понимая, что не надо перегибать палку в таком противостоянии.

– Копытов, ты рассуждаешь и принимаешь решения исходя из своего уровня информации, поэтому ты многие вопросы неправильно понимаешь, да и многого не знаешь. – В течение двух-трёх минут Шпанагель что-то мне начал объяснять о раскладе сил в штабе округа, но потом резко прервав объяснения, с досадой махнул рукой и отпустил меня, а сам вернулся в штаб.

Из батареи я позвонил дежурному по арт. полку и попросил его, как только Шпанагель уедет позвонить мне, а сам сел с офицерами выпивать дальше. Через десять минут позвонил дежурный и сообщил, что полковник с полка уехал: куда – не знает. А ещё через пять минут из штаба прибежал нервно-взбудораженный подполковник Саенко и начал меня с экспрессией упрекать за моё, как ему показалось, неразумное поведение. Я внимательно и молча выслушал, налил ему водки: – Григорий Иванович, всё это ерунда. Лучше выпей за моё звание, за то чтобы я вернулся живым, да и не только я….

Саенко быстро успокоился, сел за стол и выпил, закусывая, рассказал, что Гвоздев, как вернулся обратно в кабинет быстро закончил совещание и уехал в ресторан, так как узнал, что Командующий приказал выпустить всех арестованных бунтовщиков с гауптвахты, за исключением восьмерых зачинщиков. «Пусть третий батальон кровью смывают свой позор» – сказал Командующий. Сейчас третий батальон готовится к погрузке.

Я налил себе ещё 50 грамм, поблагодарил офицеров за оказанную помощь, выпил за их здоровье и ушёл домой.

Дома меня ждали. Я помылся, сел вместе со своими близкими за стол. И тут навалилась такая усталость, словно внутри меня сломался какой-то стержень. Дико захотелось спать. Прямо за столом несколько раз на какие-то мгновения проваливался в сон, тело не слушалось команд. А ведь я ещё хотел побыть с женой. Валя заметила это моё состояние, быстро расправила постель и разогнала всех спать. Пока она мылась, я чтобы не заснуть, стоял посредине комнаты, шатался и всё равно засыпал. Я делал всё, чтобы не заснуть, только спички в глаза не вставлял. Но когда дело было сделано, мгновенно провалился в сон.