Обыкновенный принц

Удар, наконец, попал в цель. Ликторы зашипели несогласно, но Зандера уже несло. Он обвинял тёмных во всём, что приходило на ум — в сговоре с секретарём и Советом, в измене, в соучастии при побеге королевы и исчезновении драконов. “Лучшая защита — нападение”, — сказал мастер Тео, и Зандер чувствовавал восторг — высокомерные ликторы озадачились, а побеждёные логикой и уверенность охранника Его величества, стражники подступали ближе и ближе к будущим изгоям...

*****

Портал Тео дался с некоторым трудом, но задумываться о причине времени не было: забрал ветер силу, зашкаливало количество ираниума в аппартаментах параноика-короля или мешало что-то другое. Преодолев пространственный кисель, Тео оказался в огромной комнате-зале, похожей на отведённую Вэйланду, и сразу увидел причину молчания ректора.

На огромной кровати лежало двое, и над наследником клубилась Тьма. Она лизала ноги, руки и полностью закрыла грудь и лицо и, наверное, понемногу проникала в тело Вэйланда.

Тео обернулся в дракона.

Тьма вздрогнула и вопросительно уставилась, как если бы у неё были глаза, на гостя, приближающего вразвалку и раскрывающего пасть. Неожиданный для Тьмы поток белого пламени обжёг её, она безмолвно заскулила и кинулась было к неподвижному Либерису, но тут же новый ослепительный поток разорвал её пополам, и два взбесившиеся облака заметались по комнате. Неопаляющий вещи, но разрушающий под настенными гобеленами слой ираниума, огонь преследовал Тьму, отрывая то от одного сгустка, то от другого куски. Стены трещали, и расшитая каким-то историческими сюжетами ткань обвисала, словно дряблая кожа, на каменном теле.

Арженти гонял Тьму до тех пор, пока от кровати не послышалось бормотание Вэйланда: проснуться он не мог, но, вероятно, пытался это сделать — вырваться из сновидений. И дракон, чья чешуя поблескивала в свете беснующегося пламени свеч, исчез. Возникший на его месте мужчина в ликторской хламиде бросился к королевскому ложу. Попытался поднять и стащить неподвижное тело — как вдруг самый крупный чёрный лоскут ударил сзади, впился под лопатки незримыми клыками.

Тео невольно вскрикнул: проникновение оказалось тем болезненнее, что стало неожиданным. А Тьма уже заползала в уши и склеивала веки, лишая зрения.

— ...! — выругался Тео на английском. Попробовал было построить портал, но нити шелохнулись на призыв — и брезгливо замерли, не желая смешиваться с Тьмой.

Озарение пришло слишком поздно: кровь, которая якобы облегчала страдания умирающего короля, на самом деле была нужна для узнавания Тьмой нового тела, в которое Либерис собирался перекочевать.

Последний раз Тео паниковал, когда увидел своё тело со стороны в горах Шао-Линя, а сейчас, чем дольше Тьма обнимала его, тем страшнее становилось. Сила воли покидала его, сменяясь пониманием конца — неудачный был план, совсем неудачный...

Наполовину спущенный с кровати, сейчас висевший головой вниз, что-то бормотал во сне Вэйланд-эве, а собравшиеся воедино куски Тьмы, почувствовав власть, опрокинули мастера Тео на ложе, между неподвижным Либерисом и сыном Анники.

“Но ведь так не должно быть! — вяло и отчасти удивлённо думал Тео: — Не может Тьма оказаться сильнее Света... Это несправедливо!..”

Откуда-то со стороны слышались приглушённые голоса. Один был знакомым, но сил вспомнить, кто это, не было.

“Я был слишком самонадеян... Вернул долги, а сам... Прости, Авала! — из желудка поднималась многозначительная тошнота бессилия. — Как же так, Создатель?..”

Где-то загудел колокол, перебивая тоненький вой колокольчиков дворца, и Тьма замерла, прислушиваясь к драконьему рычанию и визгам за окном, как если бы там происходила драка. За эту случайную паузу Тео успел вздохнуть, и приток воздуха принёс с собой слабый женский голос, похожий на Авалу:

— Обратись к Создателю!

“Но как я могу? — вяло подумал Тео. — Как?!” Голос ему не ответил, наверное, и он задыхался от Тьмы.

Так, последняя его мысль была наиглупейшей, ибо кому приспичит перед смертью, главной судьёй судьбы, вспоминать про мелочные долги?

— Отец наш, Первый Алатус... Сегодня я спас сына Анники... ценой своей жизни... Если я достоин твоей награды, прошу... inidezia yuhuni!

О чём он думал, на что надеялся? Холод полз от желудка к сердцу, даже тошнота смирилась, улеглась...

И всё же непреложный закон вечно оценивающего Создателя сработал — пусть и запоздало, но знакомый поток магии хлынул в Тео, освещая его изнутри. Тьма взвизгнула знакомым мужским голосом, напоминающим рассерженного Либериса, рванула наружу...

Тео хватило мгновения. Он, ухватившись за бормочущего Вэйланда, перекатился с кровати в портал, распахнувшийся на полу. Вдвоём рухнули на твёрдый пол, пребольно ударяясь. Рядом испуганно закричал женский голос, но, не останавливаясь, Тео перевалился на бок — и очередное марево поглотило, оставляя ошмётки Тьмы корчиться в неизвестном помещении.

Плохо себе представляя, куда перемещается, в несколько пространственных прыжков, пока не почувствовал слабость, Тео снова и снова перекатывался вместе с крепко спящим ректором-принцем в открывающееся окно на деревянном полу, на каменном, на земле... Замирал, чтобы собраться с силами, и строил новое, ударяясь о неразбираемые предметы. Но главное, с каждым порталом разум становился яснее, и Вэйланд, кажется, приходил в себя.

В последней точке, когда совсем не осталось сил строить портал, пахло очень даже знакомо — одновременно душисто, травой, и пронзительно, навозом. Тео решил отдышаться и расслабился, пытаясь осознать, отстала Тьма или нет, и только потом отправить зов Грэйгу.

Вдруг снизу тонкий мальчишеский голос крикнул грозно:

— Эй, кто там?

И мужской взрослый, очень знакомый:

— А ну, выходи!

Тео засмеялся с облегчением, узнавая Дардена и Хирамом, попытался подняться. Похлопал ворочающегося наследника по спине:

— Вот мы и дома, ваше высочество!.. Или величество...

Эпилог

Десять дней спустя

Сорокаминутная стойка на одной ноге, наконец, выбила желание думать о чём угодно, кроме тренировки, — заныла мышца под напряжённым коленом, и Тео с облегчением опустил ногу, встал в “Бинбу”. Дыхание выровнялось окончательно, мысли потекли отстранённо в адрес прошлого и концентрируясь на настоящем — единственной важной вещи.

Вокруг было темно, как и положено, в ночные часы. Путь к возвращению к себе указывали звёзды над головой и мерно отсчитывающий вечность шум океана внизу. Тео находился на смотровой площадке у себя дома — на острове ан-Дисан. Из прислуги здесь сейчас находился один одичавший от одиночества старик-смотритель и его дочь, ленивая кухарка, впрочем, оживившаяся с появлением хозяина.

— Я, Арженти Сальватор Амидат Дисан, сын Авалы и Сальватора, внук Амидата Дисан, построившего Аалам в числе Троицы — Набу, Киваруид и Дисан...