Обыкновенный принц

Зов заметался в пространстве, разыскивая хотя бы одно открытое сознание сородича, но везде натыкался на ментальную защиту. И вдруг словно провалился — в мужское сознание, новое, незнакомое. Не думая о том, что это может быть ликтор, напившийся драконьей крови, она послала крик отчаяния: “Помогите! Я — Её высочество Алисия Нинмах Айя Инанна!..[1]”

Рывок за ноги помешал усилить мысленную вязь. Но тот, некто, коротко бросил: “Иду!” — и даже не уточнил, где она находится, что происходит, есть ли рядом ликторы...

Кляп во рту мешал думать и дышать. Чтобы выиграть время, Алисия сделала вид, что задыхается, и её вот-вот вырвет. Это в самом деле оттянуло неминуемое, но ненадолго.

Кляп вытащили, и она сипло втянула воздух, пропитанный кухонными запахами и вонью потных мужиков.

— Будешь орать — заткнём рот снова, — ей пообещали, не убирая ножа от горла.

— Ваше величество вас казнит за это! — просипела она, не до конца откашлявшись.

Державший нож ухмыльнулся:

— Её величеству и десятка игрушек хватит. Иначе она бы ещё в прошлый раз это сделала.

— Значит, это вы издевались над Тэлль!

— Не знаю, о ком ты, крошка. Нам недосуг запоминать ваши имена. Но в этот раз всё закончится по-другому...

— Развяжите мне руки! — Алисия задрала голову, пытаясь рассмотреть того, кто с ней разговаривал, чтобы убить первым. — Я буду послушной девочкой!.. Я хочу другую позу!

Стражники, сжимающие её бёдра, поглаживающие и разрывающие нижнее тонкое бельё, хохотнули:

— Бэйв, раз жещина просит, сделай!

О, как она обманулась! Ради шутки её руки действительно начали отвязывать, но только от стола, чтобы придать вертикальное положение, а верёвки, крепящиеся к запястьям, снова связали за спиной:

— Что-то одно, курочка! Или другая поза, или руки! Как бы ты не расцарапала ими наших петушков!

— Мрази! — ругнулась Алисия, чем выдала себя, и попыталась лягнуть стоящего в ногах, куда попадётся. Ива, на которой разодрали одежду и тянули в удобное положение, чтобы, наконец, овладеть ею, перешла с писка на вой и утробный рык — кляп мешал ей вволю прокричаться, но никто не приставлял к её горлу нож, ибо извивающуюся алазонку укрощало несколько мужчин.

Теперь, когда Алисия могла видеть ненавистные рожи, самодовольные, уверенные, ей стало ещё противнее. Кто-то скидывал верхнюю одежду, кто-то развязывал шнурки на брюках... Наверное, здесь был почти весь отуз, тридцать человек. Кто-то мог остаться у ворот на посту. А мог и не остаться. Ведь охранять в замке было некого...

И вдруг один из тех, кто был возле двери, со всего размаха впечатался во впереди стоящего, сбивая с ног. За ним второй, третий. На шум и вопли обернулись все. В дверях сдержал шест мастер Тео — одетый, но без верхнего халата. Деревянное оружие завертелось, сшибая с ног и отвешивая удары куда придётся — в челюсть, грудь, ноги.

В помещение очень скоро образовалась куча мала из тушек, не ожидавших нападения. Но стражники сориентировались: откуда-то появились мечи, ножи и пара шестов. Теперь мастеру Тео приходилось лавировать меж рассекающих воздух заточенных клинков. Обидно было видеть, что его появление только развеселило и раззадорило королевских ратников.

— А вот и наш отшибленный мастер!

— Заходи слева!

— Прижмём его!

— Смотрите, ему жалко своих курочек!

— Может, он тоже хочет ласки?

Алисия дёрнулась в новой попытке освободиться под шумок, но стоящие рядом крепко держали и, кажется, не собирались переключаться на отвлекающее событие. Наоборот, её развернули спиной к бою, и тот, кто держал нож, теперь продолжал комментировать происходящее и развязывать штаны:

— Эй, мастер Тео, это, случайно, не твоя любимая курочка? Ты только скажи, я её отпущу, и мне приведут другую! А хочешь — мы разделаем её на двоих?

В ту минуту Алисия могла рассматривать только здорового, бородатого и с щербатым ртом мужика. Её связанные за спиной руки держал другой стражник, третий просто наблюдал с усмешкой, положив ладонь на рукоять клинка, не вытащенного из ножен. Остальные, до этого окружавшие стол, видимо, ринулись в бой.

Что думал мастер Тео по поводу предложения обнаглевшего стражника, Алисия не узнала. Её дёрнули вперёд, приближая бёдра к расстегнутым штанам, а в следующую секунду нож воткнулся в чёрный глаз, до этого насмешливо взиравший на неё. Бородач взвыл, отпуская ноги Алисии и падая назад. Тот, кто держал руку на клинке, вытащил его и, вместо того, чтобы помочь товарищу, метнулся в гущу.

Хватка позади ослабла, и державший руки вскрикнул, ругнулся. Воспользовавшись заминкой, Алисия сдвинулась, но верёвки, тянущиеся к ножкам стола, не дали спрыгнуть со стола, и она закричала яростно, дёрнула руки в сторону, чтобы разорвать оковы, но узел будто бы ещё сильнее затянулся.

И совершенно неожидаемой, за спиной вдруг закричало несколько женских голосов:

— А-а-а! Бей их!

Шум от ударов, крики проклятий усилились, к ним добавились женские визги и гортанные вопли. Перед Алисией оказалась Космин с шестом в руке, подруга попыталась развязать верёвки.

— Нож! Возьми нож! — крикнула Алисия-Айя, указывая взглядом и подбородком на пол. Бородач вытащил его, но ещё недостаточно отошёл от болевого шока и сидел, прижимая руку к окровавленному глазу.

Космин ткнула в него шестом, опрокидывая на спину, подскочила к ножу — и через несколько секунд Алисия была освобождена. Повернувшись, она растерялась на пару мгновений: драка превратилась в побоище. И, хотя силы были равные, победа очевидно начала склоняться на сторону алазонок, явившихся хоть и с оружием, но в лёгкой ночной одежде. Мастер, на одежде которого проступили алые цветы, продолжал сбивать с ног и отключать сознание стражникам, самым ловким. Остальных добивали алазонки — чем придётся: шестами, сковородками, стульями...

Возле Ивы хлопотало двое, пытаясь её успокоить и прикрыть наготу разорванной одеждой.

— Ты как? — спросила Космин, оглядывая Айю, пока та растирала затёкшие от верёвок руки и ноги.

— Я их убью. Всех до единого! — процедила она и подняла нож со стола. Повернулась к сидящему у стены ратнику. — Начну с этого!.. Что ты мне предлагал, а? Сравнить длину? А давай, скотина!

Она приставила нож к бородатой шее.

— Не убивать! — перекрикивая общий вой, закричал мастер. — Не убивать, я сказал!

— Но, мастер, посмотрите, что они сделали с Ивой и Айей! — кто-то из девушек возмутился.

— Я сказал, не убивать! Вяжите их!

Айя и Космин, ругаясь не по-женски, вдвоём скрутили теряющего сознание от боли бородача и принялись за другого. Пригодились верёвки. Ещё полчаса — и все стражники до единого сидели на полу, не имея возможности пошевелиться. В тишине рыдания напуганной Ивы стали слышнее и ярче оттенять проклятия алазонок, ходящих мимо связанных и отвешивающих удары “на память”.