Обжигающий айсберг
Шрифт:
Прием оказался воистину королевский. Нас завели в дворцовые покои, лично император показал зал, где уже собиралась знать для бала. Затем перепоручил гостей принцам, чтобы те показали нам выделенные покои.
Мы разделились на три группы и Фент позвал мою за собой. Эля весело подмигнула, Дреймор отмахнулся с таким видом, словно предсказывал мою реакцию.
Замковые покои походили на каюты недавно прибывшего с нами транспортника. Только оказались еще больше, просторней и богаче отделанными.
Фент показывал хоррам их апартаменты, отдавал честь и двигался дальше. Нас с Элей принц оставил «на сладкое». Приятельница беспрестанно поглядывала,
Первой Фент отпустил Элю, затем продемонстрировал и мою комнату, в нежно-бежевых тонах и фисташковых и как бы между делом сообщил:
– Она неподалеку от моих покоев. Олеся, я очень рад вас приветствовать. Искренне надеюсь, что вам у нас понравится.
Станх немного постоял напротив, словно не решался меня оставить. Я выдавила из себя «Спасибо», думая, что ждет он именно этого. Внутри бушевали контрастные эмоции. Желания рвали на части, в голове все смешалось и перепуталось. Хотелось резко приблизиться к Фенту, просто коснуться его губ губами, ощутить сладость взаимного поцелуя, огонь страсти и желания инопланетника… Забыться в крепких мужских объятиях. Просто закрыть глаза, расслабиться, плюнуть на все, что нас разделяло и сделать последний, решающий шаг. Фент слегка подался вперед, словно как-то перехватил мои эмоции, хотя это ведь совершенно невозможно – только хорры умеют считывать чувства…
Внезапно принц двинулся навстречу, сокращая расстояние между нами, дернул рукой, будто собирался обнять… и меня как молнией ударило…
Возможно, он так меня понимает, ловит малейшие изменения настроения лишь потому, что следил за работой хорки, а потом, презрев законы и правила, навел справки и как следует изучил меня? Сладость момента, наваждение схлынули, осталась лишь горечь обманутых чувств и желание поскорее отделаться от станха.
Я почти отшатнулась от Фента, его рука замерла в полужесте и повисла у бедра безжизненной плетью. Принц восстановил на лице каменную мину – не сразу, заметным усилием воли. Чинно поклонился, крутанулся на пятках и медленно двинулся прочь по коридору.
Вдруг обернулся и произнес слегка вздрагивающим голосом:
– Олеся, мне этого очень не хватало. Дышать с вами одним воздухом. Стоять близко, пусть и не касаясь. Вот ради чего и стоило выжить…
Внезапно станх будто опомнился, вновь отдал честь и заспешил дальше. А я на минуту оцепенела, прокручивая в голове слова Фента, вспоминая наши свидания, признания инопланетника и его эмоции, считанные без спроса перед боем с джеттами…
Волнение поднималось от кончиков пальцев, широкая спина станха удалялась, а я смотрела ему вслед и внутри словно вулканы взрывались. Меня метало от одного решения к другому, от одной эмоции к другой, от одного порыва к совершенно противоположному…
Догнать его? Что-то сказать в ответ? Позвать или просто отпустить восвояси?
Я так и не смогла ни на что решиться.
Фент немного притормозил, в последний раз оглянулся и скрылся за поворотом коридора.
И только когда он ушел, я вдруг поняла самое главное. Рядом с этим странным инопланетником я забывала ужасное прошлое. Дело номер двести двадцать пять… То, что впечаталось в памяти и жгло каленым железом…
Этот кошмарный нарыв вскрылся и заболел благодаря Фенту… и кажется я излечилась…
Я вошла к себе и обнаружила Элю.
– Представляешь? Наши покои смежные! Он словно угадал, что я к тебе забегаю!
–
Думаю, видел, он же соглядатай, – фыркнула я в сторону подруги, складывая вещи в гардеробную – здесь нам выделили по целой комнате для чемоданов, одежды и обуви.– Злючка! – выпалила Эля. – Мужик, как может, для тебя старается, а ты не даешь ему второго шанса.
Я небрежно повела плечом и оставила слова подруги без ответа.
Но дальше все та-ак закрутилось.
Нам принесли местные наряды.
Мне – голубое платье в пол, с разрезами как у королевы, Эле – похожее розовое.
За нами зашли слуги императора и предложили сопроводить на прием.
Там уже ждала толпа аристократии. Весь цвет высокородной Станхии, в желтом и оранжевом, естественно.
Император расположился на троне, похожем на большое синее кресло.
Остальных пригласили за столики и рассадили на мягкие диваны. Они окутывали и словно обнимали.
Когда хорры и гости расселись, император поднялся и взял слово:
– Я хочу поблагодарить отважных, честных и трудолюбивых хорров и хоррок за все, что они сделали для мира. Без вас мы бы с джеттами не справились.
В воздух взмыли лепестки роз и осыпались на нас пестрым дождиком.
– А еще хочу попросить Олесю Авердину выслушать моего сына, Фента, – услышав свое имя я вздрогнула и почувствовала на себе сотни взглядов.
В зале появился и сам Фент.
Рядом с ним слуги вывезли столик с жареным гусем – это блюдо станхи вообще не могли переваривать, для них оно приравнивалось к яду.
– Олеся… Я дал себе слово больше никогда вас не тревожить, – произнес Фент вздрагивающим голосом, и в зале воцарилась уважительная тишина. Такая, что бабочка пролетит – услышишь. – Но я не сдержал свое слово. Я просто не смог его придерживаться. Я улетел с Эльвереста с намерением больше не мешать вам своим обществом. Не заставлять нервничать в моем присутствии, вспоминая о том, чем обидел вас. Я очень старался, правда, старался… Но не выдержал, за что и прошу прощения.
Олеся, при всех станхийских придворных, в присутствии моих отца и матери, я признаюсь, что полюбил вас. Я не должен был вас обманывать, не имел право наводить о вас справки. Некрасиво было пользоваться сведениями, добытыми подобным нечестным образом. Я все это отлично понимаю. Простите меня. Но что сделано, то сделано. Для меня вы дороже жизни. Я прошу вас принять мое предложение, стать моей официальной невестой и разделить со мной все, что имею. Замки и земли на родной Станхии, средства, полученные в качестве сына императора и заработанные на разных должностях. Мой личный прогулочный транспортник. Кстати, вы на нем сюда и прибыли. Считайте это подарком женщине, которая мне дороже жизни.
Фент отломил ножку гуся и принялся ее жевать. Морщился, но откусывал и глотал, бледнел, но продолжал трапезу.
Закончив наконец-то с куском мяса, станх осушил чашку черного чая и замер в ожидании.
Я думала, он выпьет антидот, но Фент и не собирался этого делать. Император тоже не шелохнулся. Альвистина, что устроилась рядом, на кресло немного поменьше мужниного, сжала кулаки и оцепенела. Переживала за любимого сына.
Черт! Ну что же я такое делаю-то? Он ведь нравится мне, этот мерзавец? Соглядатай, обманщик, подлец! Но все равно я полюбила его. Я могу еще сто лет казнить принца и сомневаться – действительно, ли он мной манипулировал. Могу спросить и потребовать правды. Но, что это изменит на самом-то деле? Для меня или для Фента? Разве кто-то из нас обретет счастье?