Очаги сопротивления

Он сидел, цепко глядя на Ховика, словно ожидая в ответ какого-то резкого выпада; Ховик же просто пожал плечами и сказал:

— Ладно. Раз вы меня утаскиваете из города, мне в общем-то все равно, нравится вам или нет. — На минуту он задумчиво приумолк. — Прикидки есть, когда именно выходим?

— Сегодня вечером; даже раньше, если у меня получится с пересменками в пути. — Костелло поднялся из-за стола и сделал шаг в сторону двери. — Джудит, в дорогу много с собой не бери, но и имей в виду: то, что оставишь, не увидишь уже никогда. Прихвати одежду, что годится для дикой местности — туристские ботинки, если есть, или по крайней мере кроссовки, шорты, джинсы, всякое такое. Если нет ничего подходящего — ничего страшного, там у них куча одежды. Прибери в квартире — я имею в виду, чтобы никаких улик, включая все, что может намекать на связь со мной. Протри все, чего я мог касаться. И никто из вас не покидает здание — даже эту квартиру — пока за вами не придет человек. Ховик, ничего такого стоящего с собой нет, взять в дорогу?

— Нет, — покачал головой Ховик, — все при себе. — И тут нахмурился. — Хотя оп-па! Я могу как-то забрать то, что оставил в брошенном том доме в Окленде?

— Нет, конечно. Что там у тебя, запас «травки»?

— Винтовка, добрейшая, черт ее дери. Та, из которой я сшиб ту летучую гробину.

— Ого! — Костелло поскреб подбородок. — Хорошо, дай мне примерное расположение, и я попробую кого-нибудь организовать, чтобы разыскали. Ничего не гарантирую, но если можно будет что-то сделать, человек, что придет за вами, принесет ее с собой.

— Спасибо.

— Мне-то не за что, не для тебя стараюсь, — Костелло взялся за дверную ручку. — А хорошую винтовку упустить нельзя: нам слишком нужно оружие.

— Даже если его притаранил плохой человек? — Лицо у Ховика по-прежнему хранило детскую безмятежность. Джудит посмотрела на него долгим взглядом.

— Твои слова, дружок, а не мои, — только и ответил Костелло.

Выехали уже далеко за полдень. Пока выбрались за городскую черту, Джудит уже пребывала в полусне, вымотавшись от нервного напряжения.

Шофер был маленького росточка, чернявый («Индус, должно быть», — подумала Джудит) и неразговорчивый. Он, в общем-то, ничего и не произнес, кроме адресованной Ховику фразы, что винтовка лежит в багажнике. Весть для бугая, видно, очень приятная.

К той поре Джудит уже ни на что особо не обращала внимания, настолько она устала. Ночь для нее была долгим, нескончаемым падением сквозь пространство, без каких-либо достоверных ощущений или направленности. Был старенький черный «Плимут», низенький, с застывшим лицом, человек за рулем, длинная череда улиц и короткая остановка возле постовой будки при шоссе (она почувствовала, как шофер и Ховик безмолвно напряглись), и вот пошла разматываться широкая лента шоссе, ровное гудение мотора, неуместно большого для такой машины. Но все это воспринималось как-то вскользь, сознание обрывалось, и она видела короткие, отрывистые, бессвязные сны, пока наконец ее осторожным прикосновением к плечу не разбудил Ховик.

Машина стояла. Фары выключены, но света звезд хватало, чтобы различить, что они находятся где-то среди гор, на узкой грунтовой дороге. Джудит прихватила ранец, что взяла из дома, и, неловко выбравшись из кабины, встала возле Ховика на каменистой земле. Водитель тем временем развернул машину и, все так же не зажигая фар, тронулся по извилистой дороге и постепенно скрылся из виду, хотя какое-то время доносился еще скрежет и глухой стук (дорога — сплошь ухабы да камни). Наконец звуки растворились окончательно, уступив место тишине — незыблемой, не считая лишь отдаленных жалобных вскриков совы-сплюшки. Чувствовался стойкий прохладный ветерок.

Возле послышался негромкий гладкий щелчок: Ховик заправил в казенник патрон. Стоял он неподвижно, вслушиваясь.

— Наверно, мы где-то сверху над пустыней, — рассудил он. — Чую, соснами пахнет.

Джудит села на брошенный ранец, зябко дрожа. «Сейчас, вот уже с минуты на минуту, я проснусь, и окажется, что все это — страшный сон, а дрожу я потому, что Дэвид скинул одеяло. Дэвид, о Господи, Дэвид…»

Джудит так ушла в свою тоску и усталость, что не заметила и не удивилась, когда ее одной рукой обнял Ховик. Движение неуклюжее, медвежье, но все равно вселяет уютный покой, поэтому Джудит сидела не шевелясь. Когда наконец из темноты появились двое вооруженных людей и махнули: мол, давайте следом — ей показалось совершенно естественным идти рядом с Ховиком вверх по узкой тропе, что в конце концов, после нескончаемого утомляющего ноги подъема привела их к длинному строению с низкой крышей. На полу спали люди; иные сидели возле печи. Женщина в защитного цвета комбинезоне провела Джудит в занавешенную нишу; там, в теплом коконе спального мешка, та забылась облегчающим сном.

Более собранному Ховику новое место по-прежнему казалось чуточку нереальным, все равно как в кино. Плотно занавешенные одеялами окна не давали пробиться желтоватому свету керосинки, стоящей возле печи. Повсюду оружие, какого только нет! Составлено в углах, висит на гвоздях, вбитых в стены и стояки нар: автоматы, современные скорострельные винтовки, довольно много М-16 и АК-47, ружья — как с целым стволом, так и обрезы, кавалерийские карабины, мелкашки, пистолеты на портупеях, в кобуре; пара длинных снайперских винтовок с прицелами, аккуратно укрытыми от пыли, даже тяжелый арбалет с колчаном зловещего вида стрел. Пол голый, половицы чисто выметены, вообще у строения кондовый, крестьянский вид. Из обитателей не спали лишь немногие, что вполне естественно, учитывая поздний час.

Стоявший рядом человек, один из тех, что их привел, сказал:

— Ну вот, прибыли! Выбирай себе место повалиться, можно любое свободное. Где-то на задах в куче спальные мешки, поролоновые матрацы — устраивайся.

Человек повернулся идти, однако приостановился и добавил:

— Эй, слушай, тут твое дело, кому ты что хочешь о себе рассказать, и сколько. В этом месте хозяев четких нет, — сказал и, небрежно махнув на прощание, скрылся в темноте.

Ховик подошел к печи и приставил к ней «Уэзерби» — не самое подходящее в помещении место, но и баловаться тут с винтовкой тоже вовсе ни к чему — зачем привлекать лишнее внимание. С любопытством поглядел на сидящих возле печи людей. Их было восемь — расположились кружком на деревянных ящиках, все в защитных комбинезонах или поношенной армейской формяге; у кого пистолет при себе, у кого тесак, у кого и то, и это. Волосы длинные, взяты в пучок, только у одного — невысокого, крепенького — почти такие же короткие, как у Ховика. Тоже, наверное, недавно сбежал, и что-то даже знакомое…

— Сукин сын, — радостно вслух воскликнул Ховик. — Джо Джек!

Джо Джек- Бешеный Бык, обернувшись, торопливо подскочил и ринулся навстречу.

— Фрэнк Ховик, гад родной! — на радостях он крепко саданул Ховика кулаком в плечо. — Эй, парни, вот о ком я вам на днях рассказывал! Совершенно лютый бычара из всех живущих, или деньги назад!

К Ховику повернулись семь бородатых харь — вид достаточно дружелюбный, хотя и сложно различить из-за обилия растительности. Похоже на тусовку мотоциклистов, или на старых хиппи и панков из фильмов по моральному перевоспитанию, где показывают, как дерьмово, мол, жилось, пока не взялась за дело Администрация и не спасла страну. Высокий тощий негр с невероятной шапкой курчавых волос обратился к Ховику:

— Привет, братан! Присаживайся, сыграем. Подвиньтесь, ребята, дайте парню место. У кого колода?

Тут Ховик обнаружил, что у них идет игра.

— Ничего, парни, у меня в карманах пусто. Джо Джек, как у вас тут?

Один из сидящих пихнул Ховику деревянный ящик, и он сел, тихо блаженствуя от тепла огня.

— Да и у нас откуда деньги, и на что их тратить? — резонно спросил чернокожий. — Мы так просто, время убить. На щелбаны, понимаешь. Но все равно дело твое; здесь оно у нас основное правило.

Джо Джек с нескрываемым вожделением поглядывал на «Уэзерби».

— Е-ка-лэ-мэ-нэ, во ружье! Упер по дороге в 351 — й?

— Ага. Помнишь того длинного парня, что был тогда с нами в наряде, когда ты сделал ноги — нового? Он был со мной, только его взяли прошлой ночью в Окленде. Это вон его подруга со мной сюда пришла. И того стукача из барака Чарли уделали, когда бежали.

— Ты уделал или они уделали? Ладно, я так, просто сдуру. Курить будешь? — Джо Джек вынул пачку.