Очарование иллюзий

«Все будет хорошо», — твердила, как заклинание, про себя Девина, мечтая поскорее оказаться в Саутгемптоне.

Затем она вспомнила, что ей придется ехать в замок Милнторпов, и в волнении старалась представить себе, как ее встретят вдовствующая герцогиня и ее сын, обмануть которых будет сложнее, чем Гелвина Торпа.

«Интересно, что он им обо мне расскажет?» — думала Девина, и мысли ее приняли неожиданное направление. Но тут размышления ее были прерваны стуком в дверь.

Прежде чем она успела ответить, дверь приоткрылась, и на пороге появился тот, о ком она неотвязно думала, — Гелвин Торп.

— Я рассчитывал застать вас одну, — объяснил он. — Ваша компаньонка гуляет по палубе в окружении восторженной толпы.

— Что вы имеете в. виду? — удивилась девушка.

— Ну, новых поклонников. Она пользуется большим успехом у мужчин.

— Я рада за нее.

Гелвин Торп рассмеялся:

— Вы выражаетесь, как вдовствующая герцогиня Милнторп, когда она опекает или поощряет кого-нибудь из молодых. А вы сами не хотите проводить время несколько веселее и интереснее?

— Я очень довольна тем, как проходит мое путешествие на «Мавритании», — искренне ответила Девина.

Разве Гелвин Торп мог знать, что после того, как она почти год безотлучно ухаживала за больной родственницей, поездка на «Мавритании» представлялась девушке сказочным подарком судьбы, а люди, с которыми она познакомилась за обеденным столом — леди Тейлор и дипломаты, — вызывали у Девины восхищение и глубокое уважение. Мрачная атмосфера дома Сэмюела Киворда не располагала к интересным беседам, обсуждению мировой политики и, конечно же, к проявлению дружеских чувств.

Девина представила, какой была бы реакция Гелвина Торпа, если бы он узнал, что еще неделю назад она бродила по Нью-Йорку в поисках пищи и приюта и боялась, что ее руки, огрубевшие от каждодневной тяжелой работы, останутся такими на всю жизнь.

Вслух же Девина произнесла:

— Я вижу, вы принесли мне зарисовки к своей будущей книге?

— Вы говорили, что хотели на них взглянуть.

— Да, конечно. Вы так интересно рассказывали о Судане! Впрочем, мне, не видевшей этого своими глазами, трудно представить многие вещи.

Гелвин Торп с улыбкой вручил Девине альбом и стал наблюдать, как она перелистывает страницы. Девина ни на минуту не могла себе позволить забыть о том, что ей следует вести себя осторожно и избегать вопросов, касающихся ее прежней жизни, поэтому старалась говорить с мистером Торпом преимущественно о его научных экспедициях и задавать как можно больше вопросов.

Он с энтузиазмом рассказывал о путешествии по суданской провинции Бахр-аль-Газал, об обычаях и религиозных культах местных жителей и очень заинтересовал Девину историей одного туземного племени, в красивых людях которого, по преданию, текла кровь эллинов.

Мистер Торп показывал свои рисунки, и Девина, рассматривая их, думала о том, что ее собеседник — очень увлеченный человек и, когда он рассказывает о своих экспедициях, в голосе его слышатся теплые и искренние ноты.

— Вы просто художник! — сказала она.

— Я не уверен, что все мои зарисовки удачны, — ответил мистер Торп, — поэтому постараюсь как можно красочнее описать свои путешествия в будущей книге.

— Портреты этих женщин прекрасно выполнены, и сами они очень красивы.

— Вы находите? Спасибо. Убедить этих дам позировать было нелегко, и мне пришлось их купить.

— Как… купить? — смущенно спросила Девина.

— Дело в том, что их родители не улавливали разницы между понятиями «модель» и «жена», — объяснил Гелвин Торп. — Нет, они не были высоконравственными людьми, просто не понимали значения слова «модель» и боялись, что их обманут или каким-то образом ущемят их права.

— Так эти девушки стали вашими «женами»? — спросила Девина.

— Например, Аниги, — пояснил мистер Торп, указывая на один рисунок. — Ей двенадцать или четырнадцать лет — точно никто не знает. Она стоила шесть коров, или четыре фунта стерлингов, а вот эта, Рафа, — обошлась мне и того меньше.

Девина не могла сдержать смеха:

— Недорогая цена за жену!

— Для тех мест это обычные расценки.

— В Нью-Йорке или Лондоне жена обойдется вам значительно дороже.

— А во сколько вы оцениваете себя? — неожиданно спросил мистер Торп, и в его голосе снова зазвучала скрытая насмешка.

Девина понимала, что он подразумевает — титул герцогини!

Она отложила в сторону альбом и, пройдя в соседнюю комнату, остановилась около столика с напитками. Их специально по настоянию Джейка держали там, чтобы стюарды не заподозрили, что он выпивает в комнате молодой миллионерши вместо того, чтобы ее охранять.

Оба некоторое время молчали.

— Вы не ответили на мой вопрос, — раздался голос мистера Торпа.

— Я не вижу в этом необходимости, — холодно отозвалась Девина.

— А мне все-таки хотелось бы услышать ваш ответ! Почему вы так поступаете? Неужели вы думаете, что подобным образом можно добиться в жизни счастья?

Девина молчала, а Гелвин Торп продолжал:

— Когда я узнал, что вы поплывете на «Мавритании», то подумал, что встречу пустую глупую девушку, ничем не интересующуюся, кроме денег и развлечений. Но, познакомившись с вами, я понял, что ошибся в своих предположениях. Вы другая!

— Не вижу смысла в продолжении нашей дискуссии, — тихо произнесла Девина.

— А я так не считаю и хочу с вами многое обсудить! Вы умная, воспитанная и тонко чувствующая девушка. Неужели вы сможете продать себя, как вещь, подобно дикарке из первобытного племени?

Громкий голос мистера Торпа эхом прокатился по каюте, затем наступила напряженная тишина.

— Мне нечего вам ответить, — тихо промолвила Девина.

— Зная характер моей тетушки, я могу предположить, что эту сделку она организовала вместе с вашей матерью, — наконец сказал Гелвин Торп. — Я всегда подозревал, что вдовствующая герцогиня мечтает о подобной судьбе для своего сына. Но вы-то… Вы ведь не такая…