Очаровательное захолустье
Шрифт:
Не выдернем... Конечно, ничего этого я Андре не передам. Гнусно - сбивать ангела с полета!.. Ну так другие его собьют... машиной. И все при этом благородно стоят ничего не делая! Принципы - не тронь! И так же - и даже еще благороднее - будут стоять на похоронах: погиб за идеи - и это хорошо!.. Только такой суетливый тип, как я, может еще что-то спасти.
У Зорина зазвонил телефончик, он послушал и стал вдруг белей ослепительного своего костюма, а нос, что удивительно, - алей тюльпана в петлице.
– Ваш Крот тоже сошел с ума! Все буквально обезумели!
И Крот, получается, у меня на руках? И этого вот,
– Так что произошло?
– Он купил это здание!
– Это?
– Да! В котором мы с вами находимся!
У спящего мэра купил!
– Объясните хоть вы ему, - (довольно-таки обидная формулировка!), - что здесь ему все равно не жить!
– Уточните, - пробормотал я.
– Никогда не будет того, чтобы кто-то взирал на тот домик сверху. Поймите - никогда! Ни при какой власти! Эту ошибку архитекторов уже не исправить. И поймите: я начальник охраны Фалько, самого гуманного из политических лидеров! А ведь туда могут и другие приехать!
Думаю, хватит и тебя! Однако я пытался еще защищать позиции частной собственности, чуждые мне:
– Но ведь он это здание купил!!
– Да. Но у него нет наследников!
– жестко произнес он.
– А в действенности наших методов вы уже убедились!
Убедился...
– Попробую.
– Я побрел к лифту.
Двери его разъехались - и оттуда выпорхнула почти обнаженная Любовь. Неуместность ее наряда бросалась в глаза, во всяком случае, в мои глаза - это точно.
– Отличная погода!
– пропела она.
Не до погоды! У меня два кандидата в трупы на руках.
Я поспал у себя минут двадцать и пошел к Кроту. Он был уже на месте - что значит деловой человек.
– Аг-га!
– произнес он яростно, увидев меня.
Опять достанется все мне! Ну что ж - такая работа. К сожалению, неоплачиваемая. Перешел уже на "ты" - видно, крепко мы за это время сблизились:
– Ты все хотел звериного оскала капитализма - так получи его.
Почему же все мне?
– Так что - все! Твои разорившиеся ортопеды, падающие братья, надоели мне. Выметайся! И кстати, этот свой дурдом на колесах - тоже забирай! Надоела мне их бессмысленная болтовня: только о себе и думают, исключительно - как поширше сказать! Вагон уже заказан, тот же самый, на четыре часа! И если кто-то тут задержится - пусть пеняет на себя! Крепость Ваниных кулаков ты уже испытал не делай так, чтобы другие их попробовали!
Ну ясно. Как "самый понятливый" и тут всех опередил! Набрал столько авансов, что прямо разбегаются глаза.
– Понял, нет?
Понял. Но его угроза на меня действовала как-то меньше: другая опередит!
– Осторожнее будь - ты в опасности!
– предупредил его я и вышел.
В холле подбежал ко мне Зорин, в том же безукоризненном костюме. В петлице у него был огурец. Судя по встревоженным глазам - уже в курсе.
– Все будет о'кей!
– бодро произнес я.
– Могу я видеть Великого Старца?
В глазах у Зорина появились слезы, и, несомненно, то были слезы счастья.
– Я думаю, вы просто обязаны!
– улыбнулся он.
И мы пошли к домику-прянику. Сердце прыгало. Давно я в нем не бывал. С самой юности!
Зорин отпер калитку. Ничего тут почти не переменилось! Лишь копию Шишкина убрали со стены да скатерти-знамена со столов. Неужто холодильник тот
же? Этого сердце может не выдержать.Перед террасой два титана пилили дрова, и опилки сыпались в паутину на козлах. Я поглядел на их снующие бицепсы, кулаки на ручках пилы. Не их ли я осязал тогда, в темноте?.. Да нет! То, наверное, другая смена.
Лунь с Фалько скорбно сидели на покосившейся террасе и, увидев меня, еще больше понурились: вот так вот и живем, без затей! Все вокруг было какое-то скрипучее, ветхое... какое-то тургеневское, я бы сказал. Не хватало только стройной девушки с косой... насчет косы не поймите меня превратно: тьфу-тьфу-тьфу!
Вот, говорил их вид, столько пережито, стольким пожертвовано, столько сделано... и где она, человеческая благодарность?.. Да вот же она!
– Без вас как-то худо!
– Я тяжко вздохнул.
Они подняли головы: ну? ну?
– Тут вообще оркестр слепых музыкантов из помещения выгнали!
– Как?
– воскликнул Лунь. При нем такого быть не могло!
– ...Слепых?!
– Слепых! Без приюта остались!.. А тут вон какой Пень-хауз пустует!
Лунь и Фалько поняли друг друга без слов: есть вещи, которые в словах выглядят грубовато - лучше их оставить в сфере эмоций.
– Я что-то могу сделать?
– приподнялся Лунь. Старый Дон Кихот снова в бою!
– Да, кстати, неправильно меня поняли!
– улыбнулся Фалько, кивая вверх. Срывайте эти шоры к черту! Отдайте помещение... хотя бы вот этим несчастным, о которых вы говорили сейчас!
– Слепым?
– Да хотя бы слепым!
– взволнованно произнес Фалько.
– Они что, не люди?
Лунь гордо выпрямился: люди! да какие еще!
...Самые как раз подходящие!
Меня как бы уже и не было - они радостно переглядывались поверх меня. Безусловно, благородная эта идея зародилась в глубине их сердец!
– К кому я должен идти?
– растерянно произнес Лунь.
Он беспомощно огляделся: да, я чувствую боль... но я должен почувствовать ее всенародно! Где же пресса?
Вот оно все и уладилось!
– Ладно, идемте!
– Лунь вдруг решительно двинулся.
– Старый Дон Кихот еще поскрипит!
– ...Спасибо, что не забыли старика!
– вдруг произнес он, пока мы шли.
Такого забудешь!
Потом мы добрый час уламывали упрямого и злого Крота.
– ...Если уж на то пошло, - говорил Фалько, - наша партия купит бандуристам новые красочные наряды - я видел такие в Албании.
Через ту бандуру бандуристом стал.
– Не будет никаких бандуристов!
– цедил Крот.
– Тем более в Пень-хаузе!
– Но у вас есть совесть!
– ворковал Лунь.
– Тому хорошему, что есть в вас, надо помочь!
– Вашу помощь я уже видел. Спасибо.
– Надеюсь, что она пошла вам на пользу!
– произнес Лунь.
– Короче, нужен красивый акт справедливости, - резюмировал я.
– Без него пропадем!
К концу часа Крот, все понимая, сломался:
– Ну ладно. Давайте ваших слепцов!
Тут же на столике зазвонил телефон. Крот с тяжелым вздохом снял трубку.
– Извините, что я вмешиваюсь, - послышался на всю комнату взволнованный голос Зорина.
– Но я поздравляю вас! Я считаю, что вы приняли продуманное и прежде всего - гуманное решение! Гуманное прежде всего по отношению к вашей жизни!
– добавил он.