Очень Дикий Запад

Второй близнец тоже не бездействовал. Он уже ткнул лицом вниз телохранителя пузана и, надавив коленом тому между лопаток, деловито выкручивал руки, отчего парень взвыл дурным голосом.

ДиЗи и сам не понял, как его миротворцы оказались в руках, которые он расставил в стороны, беря на прицел сразу двоих лесовиков. Краем глаза ковбой заметил, что без оружия в руках остались только Тычок, который сопел в две дырки, не подозревая, в какой передряге сам он и его товарищи оказались, да Щелкунчик. А вот остальные, включая даже водителя, пытались держать на прицеле сразу всех противников несмотря на то, что тех было гораздо больше.

Секунды улиткой ползли вперед. Напряжение на поляне достигло своего апогея и наконец было разрушено репликой Тоски.

— Я думаю, что все это не приведет нас к дружбе и согласию. Предлагаю обмен — ваши жизни оставляем вам, а вы нам поможете кое в чем. Ну, как? — он посмотрел на пузана.

Тот, обхватив запястье Санька обеими руками, часто заморгал.

— Я так понимаю, что вы согласны. Саньки, отпусти человека.

Близнецы одновременно отпустили своих пленников и вернулись к Тычку, уселись на скрещенные ноги и вновь склонили головы над другом. Они сделали все, что могли, оставив дальнейшие разборки Тоске.

— Вот… же… диявалы… — прохрипел бородач, перемежая слова с натужным кашлем. — Чуть кадык в позвоночник не вдавил.

— Ты потом его накажешь, — усмехнулся Тоска, — если захочешь. Людям своим отбой дай, а то, не ровен час, опомнятся да шмальнут.

Пузан выпрямился и, строго глянув на своих подопечных, буркнул:

— Поздно опомнились, сынки. По местам и в оба глядеть. После свое получите.

ДиЗи не завидовал опростоволосившимся лесовикам. Что-то подсказывало, что бородатый толстяк действительно выдаст каждому из них на орехи…

*****

— Да-а-а… — бородач, который, как оказалось, носил звучное имя Глобус, склонил косматую голову над Тычком. — Его надоть к лекарю. То, что твои сатаны, — он покосился на Саньков, что с безучастным видом расположились в метре от него, — пришили ему руку, это хорошо. Но кто знает, все ли правильно? К лекарю надоть, и все тут.

— Адрес скажи, — Тоска приложился к фляге с граппой и, не глядя, отвел руку с напитком за спину, точно передавая ее ДиЗи. Ковбой спорить не стал и, изрядно отпив, передал Кряжу.

— Место нам известное, а вот вам и знать о нем не след, — Глобус устало прикрыл глаза.

— А зачем тогда говоришь? Чтобы просто сказать?

— Нет, — тяжко вздыхая, возразил пузан. — Думаю, что нам делать. И человеку помочь хочется, и боязно за баб наших да детишек. Знаю я Майора, и сомнения меня терзают. Вдруг вы его люди? Все, а не токмо те двое, — Глобус, не скрываясь, указал на Щелкунчика и юного водителя погибшего БТРа.— Не верю им, и вы в подозрении великом. Как быть?

— Что ты все на Майора киваешь? — Тоска коснулся ухом плеча, что придало вид ему игривый и вызывающий одновременно. — Он в меня не стрелял, а ты или люди твои стреляли. Напомнить? Вчера, дорога, мины…

Глобус от возмущения затрясся так, что стало за него страшно — как бы удар не хватил.

— А с чего, мил человек, ты решил, что это мы в вас стреляли?

— А там кроме нас и вас не было никого. Или ты хочешь сказать, что вы там случайно оказались?

— Нет, не скажу. И оказались мы там по случаю. И случай личный был, с вами или Майором никак не связанный. Но в вас мы не стреляли. Первыми не стреляли. А когда уж вы моих людей косить стали, а эти, — он вновь покосился на Саньков, — так и вовсе мясорубку устроили, тогда да! Так и мышонок на кота бросается, когда тот его в угол загоняет.

ДиЗи пытался понять, что происходит. Пытался и никак не мог. Что-то странное произошло тогда на дороге, когда он с Разумом оказался запертым в подвале, пока его товарищи героически отбивались от нападения кочевников. И Глобус прямым текстом заявляет, что это не он напал на них. Тогда кто?

И вообще, ему надоело быть сторонним наблюдателем того, как его жизнь идет не своим чередом, а по указке извне. Слушать старших товарищей — правильно, но и слепо, бездумно исполнять все, что они говорят, тоже не следует.

— Ты хочешь сказать, что это не вы бабахнули по «буханке»? — встрял в разговор ковбой.

— Нет, конечно. Для чего это нам? Ради каких благ?

— Есть мнение, да и разговоры ходят, что вы торгашей обдираете по дорогам. Ловушки подлые и так далее. Потому что вас никто в стабы не пускает, и на кластерах расстреливают за подлость вашу и корысть до чужого добра.

Глобус отмахнулся от ковбоя, как от надоедливой мухи.

— Вот смотрю на вас всех и диву даюсь. Вроде мужики взрослые, усы и бороды торчком, оружие в руках. А умишко растеряли. Много ты минометов видел у нас?

ДиЗи попытался вспомнить, что было в руках у окруживших их бойцов, пробежавшись мысленно по их амуниции, вынужденно согласился с тем, что кроме легкого оружия в руках кочевников ничего не было.

— И что? Сейчас нет, потому что побросали все, когда вас прищучили.

— Пойми ты, голова садовая, что и не было у нас отродясь ничего такого. Шли мы на Искру, где всегда промышляем, потому как никто окромя нас не сунется туда. Одна группа осталась посмотреть, кто едет. А мы дальше пошли. Тут и бахнуло. А уж опосля вы поливать стали по кустикам и моих людей косить. Тут-то мы и возвертаться стали на подмогу. Сатаны ваши десяток людей моих руками голыми порвали, а мы и поделать ничего не могли. Майорские с одной стороны стреляют, вы с другой. Побросали мы погибших своих, да и удалились. Все, кто в живых остался — все тут. И как на Искру пробиться с таким количеством — ума не приложу.

— Так кто засаду устроил?

— Майор, вестимо. Ему выгодно, чтобы как можно больше людей нас ненавидели и истребляли.

—Для чего?

— Так ведомо, для чего. Только мы знаем, кто он да откуда взялся весь такой пригожий. Боится теперича, чтобы мы всем не рассказали. Потому и душит.

— Значит, по-твоему, Майор своих людей сам же расстреливал?

— Да.

— Не сходится, старик. Мы нужного ему человека везли, не стал бы Майор им рисковать.

— А ты того спроси, — Глобус указал на Щелкунчика.

Щелкунчик весь съежился под пристальными взглядами Тоски, Саньков, ДиЗи и Кряжа.

— Ничего я не скажу, — с вызовом бросил он.

— Спорим на споран, что с одного удара все расскажешь? — Кряж, страшно вращая глазами, потянул из ножен свой гигантский тесак.

Глава 26

ДиЗи словно молнией шибануло, и расшатывало его мировоззрение с каждым новым словом Щелкунчика все больше и больше. Послушать было что.