Очень приятно, Демон!

Нанами ждёт, не отрываясь от беспощадно красивых глаз Томоэ. Ждёт свой приговор. Теперь он полностью свободен. Независим ни от кого. Не связан проклятым и уже ненавистным ей долгом. Воля и свобода возвращена ему. Как и право выбирать.

Томоэ отпускает её на землю. Берет заплаканное лицо в тёплые руки, приближает свои губы и целует их. Как же он их целует…с такой любовью и нежностью. Его мягкие, желанные губы стирают и уносят напрочь все тревоги, всю прошлую боль и обиду. Сердцу они дарят покой и необычную гармонию.

И богиня обнимает его в ответ. Своего любимого дикого лиса. Прижимается к нему сильнее губами и гладит по длинным серебряным волосам. Хочется чувствовать его руки на себе, которые не спрашивают разрешения и, наплевав на приличия, сжимают её девичью попку под юбкой.

А Томоэ, кажется, охватило безумие, потому что подняв богиню на руки, он бережно кладет её на ковёр из осенних листьев. Облизывает её ушко и слегка прикусывает мочку, заставляя Нанами содрогнуться. Пробирается под юбку рукой и гладит острыми коготками бёдра. И тело богини покрывается гусиными мурашками. Солнце уже успело выйти. И освещает всё это сумасшествие, что он творит прямо перед входом в храм. Нанами хочет его. Теперь ещё больше, чем прежде. Больше, чем когда-либо. Готова на всё лишь бы забыть о ласках кровожадного убийцы. О подаренном неземном удовольствии, которое подарил враг, а не любимый. И всё же внутри что-то протестует. Нанами не настолько впала в безрассудство, чтоб заниматься такими вещами у всех на глазах. Особенно на глазах тех, кто её уважает. Поэтому прерывает поцелуй и силой убирает руки Томоэ с голых ног.

Он лишь дерзко ухмыльнулся. Навис над ней и целует в шею. Теперь ему можно всё.

« Получи, что хотела Нанами. А я не стану больше сдерживать своих желаний…»

На её шее остаются небольшие следы от его острых клыков. Нанами уже вся покраснела от стыда, упёрлась ему в грудь, а оттолкнуть нет ни сил, ни желания. Ровно до того момента, когда приходят они...

— Непорочная девааа!!!!

Спасибо огромное, Джиро! За напоминание. Кажется, время потерять свою непорочность ещё не наступило. Уж точно не на его глазах, в которых застыла ревность и злость.

— То… Томоэ …прекрати, — шепчет Нанами, убирая голову лиса от шеи. — Ну прекрати же…— неуклюже пытается встать, но демон то лежит сверху.

Забыла, что он её уже не слушается. Всё же Томоэ вроде уступил её просьбе. Как на пустое место взглянул на Джиро и пришедших с ним Кураму и Сиро. Но не встаёт. До сих пор нависает над ней.

— На что уставились? — нагло спрашивает он, растянуто, спокойно. — Храм перед вами, идите и не мешайте. Разве не видно, я немного занят, — самодовольная дерзкая ухмылка осветила его лицо.

Но вот пинок от богини был неожиданным и он, отлетев на приличное расстояние, недовольно поглядел на Нанами. Обиделся. Отвернул голову. Дуется прямо, как маленький лисёнок. Воплощение наимилейшего в мире, да что там в мире, во всей вселенной, существа.

Богиня встала с листьев. Оттряхнула одежду. Хоть это было лишним. Ведь её вещи были перепачканы пылью, паутиной и ещё неизвестно чем.

— Извините за произошедшее. Просто Томоэ теперь не мой хранитель и ему тяжело быть таким, как прежде, — она улыбнулась и тепло посмотрела на Томоэ. Вроде тот уже оттаял, лениво подошёл к непрошеным гостям.

— Дева, скажи мне, этот дикий лис набросился на тебя? Если так, — Нанами услышала звук лезвия, которое вытащили из ножен.

Лис дерзко ухмыльнулся, неужели повеселится как в старые добрые, в первый же день своей свободы. Кажется нет, потому что Нанами кинулась к нему и прикрыла собой, испуганно распахнув руки.

— Джиро-сама, пожалуйста, спрячь меч. Он ничего мне не сделал. Томоэ просто ещё не привык быть таким.

— Ну же, Джиро, — подначивает лис. — Делай что она велит, — вновь его дерзкая ухмылка, а теперь он ещё перекинул руку через её плечо и крепко прижал спиной к своему телу. А рука по-хозяйски покоится на ёе груди.

— Убери руки, лис! — орёт тэнгу вне себя.

— Брат, успокойся, — поглаживает его плечо Сиро, стараясь успокоить.

— Да нет, он прав, Сиро, — вступается Курама. — Кажется, лису последние мозги отшибло. В конец обнаглел. Ты что творишь?

Нанами удивлённо подняла голову наверх и посмотрела на Томоэ. Это вообще он? От шока она даже не убрала его руку со своей груди, которая ещё крепче прижала её к нему. Спиной чувствует, как спокойно бьётся его сердце.

— Что такое, тэнгу? — елейным тоном спросил он. — Ты весь красный.

Курама, поддавшись на провокацию, потрогал свои щёки.

— А ты всех заставляешь тут краснеть!!! — орёт Джиро.

— Лис, убери руки от девушки! — вмешался Курама, грозно расправив крылья.

— Зачем? — он посмотрел на ошарашенную его поведением Нанами, слегка провёл когтями по её маленькому подбородку, заставив чуть приподнять голову — Она же... моя.

И не поспоришь. Правда и есть правда, пусть для кого-то и горькая. Джиро всё б отдал, чтоб богиня хоть раз посмотрела так на него, как послушная, преданная собачка с безграничной любовью к хозяину. Даже не отталкивает его. Смотрит и растворяется в фиолетовых наглых глазах. Забывая кто она.

Но Мидзуки плевать. И он со всей силы врезает Томоэ по лицу, причём хорошо разбежавшись. С самых ступенек храма. Ну и всё начинается по новой. Благо Томоэ помнит, что змей всё же друг, и пинает его только в шутку, пока тот бесполезной куклой лежит под его ногами.

— Томоэ, хватит прыгать на Мидзуки, — богиня стала злиться. Он стал просто не управляем. — Курама, Джиро- сама, уважаемый Сиро, прошу, простите моего бывшего хранителя. Свобода опьянила его, как хорошее саке. Пожалуйста, пройдите в храм! Томоэ испечёт вам рисовый пирог.

— Спешу и падаю, — тот же язвительный, спокойный тон. Практически монотонный. А слова растянуты, будто ему лень говорить. — Пусть тэнго мне что-то приготовят. Я уже как зверь голоден. Нанами, ты не покормишь меня? — он приблизил к ней лицо чтоб поцеловать, но богиня прикрыла его губы ладошкой.

— Проходите, я сама испеку лепёшек, а Мидзуки принесёт саке. Да, Мидзуки?

Нет!

Потому что змей в это время лежал у колодца с кучей синяков и в глубоком нокауте. Дикий лис обеспечил ему дневной сон.

Накал страстей немного поугас, когда все расселись за столом и стали уплетать кулинарные шедевры богини. Из Изумо Микаге привёз бутылку отличного саке, изготовленного самим Оокунинуши.

И вот после хорошего завтрака тэнгу стали раскрывать цель своего визита.

— Мы пришли потому, что нам нужна помощь. Наших братьев вчера кто-то перебил. Из 50 человек, живы только двое. Но они прибывают в ужасном состоянии и Сиро уверен, что у нас мало времени, чтоб помочь им. Богиня, ты могла бы одолжить нам персиковые пилюли?