Очередной советник Сталина с ноутбуком и суперсилой

– Так, хорошо, – Берия с видимым усилием воли успокоился, – ладно, давай по порядку. Что именно не так, скажи коротко и ясно, почему ты так яростно защищаешь свою идею телеконференций и прочего?

– Потому что государству нужен новый принцип построения государственной власти. Основанный на довольно мягкой пропаганде, доверии к главе государства, а так же одобрению его политики. Проистекающей не из лозунгов и примитива, а из последовательно, шаг за шагом, составленного мнения о государстве у среднестатистического гражданина. Старые принципы не позволят советскому союзу на равных конкурировать в геополитической борьбе с равными ему по силе странами, и говорить с ними с позиции не только военной силы, но и силы политической и экономической. Максимум – технологической, как это пытались сделать последующие главы советского государства, но и это лидерство было быстро утрачено.

– Конечно, это звучит красиво, но как нам удерживать власть на местах? – удивился Берия, – если ты не в курсе – то у нас действительно плохо обстоит дело с уверенностью власти на местах, в республиках. Многие переметнулись на сторону немцев, если ты не знал.

– Посмотрите на окружение главы государства! Молотов, Каганович, кто ещё там? Тупые, исполнительные, лишённые политической воли, жополизы. Собрав вокруг себя такую свиту, товарищ Сталин потом ещё удивляется, а чего это потом всё разрушилось, развалилось и было втоптано в грязь, даже его имя, сразу же после его смерти. Мгновенно. Ей богу, вы как маленькие. Творите лютую, несусветную дичь с полной уверенностью, что это нормально, а потом удивляетесь, что вас за это сто раз прокляли и посчитали едва ли не хуже гитлера и его оккупационных войск. Пф, – я недовольно сел за своё кресло, – в общем так, товарищ нарком, хотите строить великую и сильную державу – я вам помогу в этом. Хотите устроить помесь дикого, четверосортного диктаторского гондураса с великим лидером и толпой бесхарактерных испуганных жополизов вокруг, постоянными репрессиями недовольных, угрозами в адрес всего мира, и перспективой существования ровно до того момента, когда диктатор умрёт – я отсюда смотаю удочки, – я даже с некоторой строгостью посмотрел на удивлённого Берию.

– Эй, что это ты вдруг, – он удивился, даже опешил, – мы говорили о телевидении, а ты вдруг…

– Всё это связано. Мои способности дают мне власть создать нечто за пределами возможностей всего остального человечества. Вряд ли вы это пока осознали, но это так. Слабое государство, ищущее финансовый подсос к кому-нибудь или чему-нибудь не сумеет реализовать и десятой доли моих реальных возможностей. Или вы думали, что создать парочку контейнеров с сахаром или телевизорами – это всё, что я могу?

– Ну нет, конечно.

– Стоимость некоторых металлов в сотни раз превышает золото, – я понизил голос, чувствуя важность момента, – Наноматериалы с наноструктуорй стоят целое состояние даже в масштабах государства, и позволяют вытворять такие вещи, которые вы иначе как чудом назвать вряд ли сможете. Прочность их может в тысячи раз превышать сталь, а свойства меняться далеко за пределами разумного. Возможности человечества ограничены рентабельностью материалов и продуктов – редкостью многих металлов на планете, сложностью и дороговизной синтеза. Я могу игнорировать порог рентабельности и даже сам факт ограниченности ресурса. Они для меня – пустой звук, – я слегка поднялся над столом, – Я и есть ваш билет в будущий мир, где вы можете стать лидером. Но чтобы воспользоваться этим билетом – нужно быть государством первой величины. И не только по размеру и силе армии, но и по политической и экономической силе, культуре. И я буду давить на вас всеми силами, чтобы вы создали такое государство и сами стали такими лидерами, которые сумеют создать страну, способную стать мировым лидером на долгие годы и века вперёд, – я сел и снова понизил голос, ибо что-то распалился, – но путь этот неблизок. И сейчас у вас ситуация как в маленькой нищей стране будущего. Каком-нибудь Гондурасе или Турции. И ваши методы, которые кажутся вам крепкой и сильной властью, циничной и радикальной – не более чем грубая, топорная политика маленькой, бедной страны. Я же пытаюсь всеми силами сделать из того, что есть – могучую державу, способную на равных не только военно, но и политически, и экономически, и технологически, и даже морально, конкурировать с другими странами. На идеологию мне похер – тут вы правы, моя идея – это не абстрактная победа абстрактного теоретического коммунизма, а вполне представимое, вполне осуществимое, практически испытанное и проверенное, светлое будущее. Состоящее из технологического превосходства, мощной политической структуры и эффективной пропаганды. Хотите делать его вместе со мной – вперёд. Будем обсуждать, говорить, изучать, анализировать, искать методы, пути, цели, и двигаться в этих направлениях. Не хотите – мешать вам я не буду. Но лучше сказать сразу, чтобы нам не пришлось в будущем спорить.

Берия поражённо замолчал. Молчал он минуты две, переваривая сказанное, после чего кашлянул.

– Сталина будет трудно переубедить в чём-либо, – сказал он тихо и медленно, – хозяин кремля упорный старый коммунист. Хотя он и сильно сдал за последний год, сильно изменился, но он по прежнему остался сам собой.

– Я молод, мне нет ещё и тридцати. Сталину осталось жить десять лет. Он не вечен, и если не захочет – может ничего не менять. Решайте сами, рассказывать ему о содержании нашего разговора или нет. Моя же способность тем эффективнее, чем развитей наука и техника в государстве, кумулятивный эффект. Чем более совершенную вещь смогут создать советские учёные – тем больше будет пользы от её тиражирования. Как например с электроламповым заводом – я легко умножил мощности его в десяток раз, не потратив много времени и сил на это. А если это будет драгоценное производство процессоров? Если это будет производство, ценой в миллионы, миллиарды рублей?

Берия молча кивнул:

– Я понял. Ты можешь копировать что угодно, и пока мы недостаточно развиты для того, чтобы ты мог применять свою способность с максимальной эффективностью. Проще говоря, мы недостаточно развиты для тебя.

– Не только технологически. Наука, техника, армия, технологии, политический строй, быт, медицина, энергетика, культура и инфраструктура, и многое другое – всё это взаимосвязано в единый клубок. Нельзя развить одно, не развивая другого. Иначе оно просто не сумеет выжить. Наука беспомощна без технологий, армия без техники, политический строй опирается на экономику, которая так же зависит от технологий, промышленности и инфраструктуры, и от всего этого напрямую зависит быт людей и их культура. И многое другое, что я не упомянул. Изменения в фундаментальных основах – вот что влияет на всё это, как ветер на парусники – оно даёт силу и возможность двигаться вперёд. Двигаться вперёд это может в одном случае – если люди будут довольны властью, если они будут поддерживать власть, участвовать во всём этом, и трудиться не только ради денег, но и ради будущего. И для этого – нужны телеконференции и прочий пиар. Нужно, чтобы если не все, то большинство, поддерживало вас. И вас, товарищ Берия, и товарища Сталина, и ваши решения. Только тогда эти решения будут исполнятся так, как надо, и достигать нужных целей. Именно поэтому – я озаботился вашим имиджем. Имиджем власти в целом и двух людей, эту власть символизирующих – в частности.

– Знаете, я пожалуй понял, – осторожно сказал Берия, – Как вы посмотрите на то, что телеконференцию проведу я, а не товарищ Сталин? Да, к слову о товарище Сталине – он недавно решил совершить небольшое турне по советскому союзу – тылам и фронтам войны, и просил меня поговорить с вами о безопасном транспорте.

– Это хорошая новость, – я улыбнулся, – это две хороших новости. Будем работать, товарищ нарком, будем!

12

Наверное, зря я был так резок с наркомом, но он доебался до меня и вынудил выложить напрямую свою позицию. И это было правдой. Чем технически и политически сильнее государство, тем больше от меня и моих сил пользы. Небось Берия думал, что я дурачок, который хаотично помогает то там, то тут, и не знает, что делать со свалившейся мне на голову способностью.

Берия ошибся. Я знаю. Какие самые важные в государстве вещи, которые дорого создавать и которые дают этому государству силу? Атомные реакторы. Космические спутники и ракеты. Редкоземельные металлы. Наноматериалы. То, что очень сложно и дорого сделать или добыть, но что очень важно и нужно для промышленности.

Получилось совсем не так, как он ожидал. Да, я так считаю. Считаю, что курс партии до и во время войны, по крайней мере, Сталина – это курс, аналогичный какому-нибудь пиночету или ему подобному великому диктатору маленькой банановой республики. Голод, радикализм, ненависть, контроль, репрессии, жёсткая диктатура – это всё позволяет создать некоторую замкнутую и жёсткую модель государства, но она бесперспективна. Такие государства не развиваются по-настоящему.

Я не демократ, верящий в свободу выбора – выберут так, как распропагандируют, но именно это – демократия с пропагандой – и является самой сильной политической системой. Безупречной. Берия так же ранее не понимал принципов, по которым я что-то создаю. Но думаю, теперь ему стало понятно. И это было так – советский союз во время войны взлетел из государства второго порядка – в высшую лигу. Разом, сразу, быстро. Но политическая система оставалась старой. Хрущёв это понимал, даже такой дурак как он, понимал это, хоть и пёр напролом и по-колхозному, в стиле тридцатых годов. Паталогический колхоз головного мозга. СССР никогда не сравнивали с маленькими небогатыми странами, даже с большими, вроде той же австралии. СССР всегда сравнивали с США, как два полюса одного мира. Как две сверхдержавы. И само это сравнение, навязанное и воспринятое руководством СССР с гордостью – мол, нас признали, было ошибкой и бомбой под их стулом.

Нужно было строить сверхдержаву. А таковой СССР может сделать не ядерная бомба, и не многомиллионная армия, а только две вещи – мощная экономика и эффективная политика.

Ни того, ни другого у советской власти Брежнева не было – экономика не была мощной. Она имела лишь видимость, тщательно создаваемую. В то время, когда в магазинах были очереди, машины по очередям, в космос запускали людей. Хотели показать себя. Господи, какой же колхоз… как какой-нибудь студент, который ради айфона потом целый год сидит на дошираке. Какой же… колхоз.

А мне нужна была сверхдержава, и более того, я не мог её построить, но был уверен, что из нынешней власти мало кто может что-то подобное сделать. Мне нужна была могучая держава, а могучей державу делает могучая политическая система. Пожалуй, стоит вдогонку составить для Берии анализ государственной внутренней и внешней политики. Как советской, так и западной, сославшись на авторитеты видных деятелей и на главный авторитет – историю. А так же подробно описать то, что должна иметь сверхдержава.