Очерки по истории русской церковной смуты

Вслед за о. Поповым выступил В. Белоликов. Этот талантливый и ученый человек отличался, однако, некоторой неуравновешенностью и страдал к тому же пристрастием к Бахусу. Под влиянием винных паров он порой совершал невероятные по своей эксцентричности поступки. Его выступление по вопросу о монашестве отличалось скорее экстравагантностью, чем убедительностью. На протяжении получаса он осыпал монахов грубой бранью, рассказывал самые ужасные вещи про киевских иноков, сам он был родом из Киева.

После него неожиданно выступил мирянин Смагин (представитель Черниговской епархии) в защиту монастырей.

В конце заседания была принята следующая резолюция, внесенная Петром Блиновым:

1. Закрыть монастыри, как уклонившиеся от чистой монашеской идеи.

2. Благословить Союз и Братство христианско-трудовых общин в сохранившихся монастырских стенах, вдали от шумных и многошумных городов, как подвиг личного спасения и училище благочестия в единении людей на евангельских началах свободы, любви, равенства, труда и братства. (Деяния, с. 117.)

Заслушав доклад Антонина о переходе на новый стиль, Собор постановил:

«Перейти на григорианский стиль 12 июля 1923 г., причем для этого в воскресенье 21 мая соединить два последующих воскресенья и, кроме того, 10 июня уплотнить два воскресенья в одно».

6 мая 1923 года в храме Христа Спасителя во время литургии была торжественно совершена хиротония прот. А.И.Введенского в архиепископа Крутицкого.

В рукоположении участвовало 11 епископов, в том числе:

митрополит Антонин,

митрополит Петр (Блинов),

митрополит Тихон Киевский,

архиепископ Пимен Каменец-Подольский,

архиепископ Леонид (Скобеев),

архиепископ Иоанн (Альбинский),

архиепископ Иоанникий (Ченцов) и другие.

После литургии, вручая новопоставленному жезл, Антонин снисходительно сравнил его с Синезием (епископом философом конца IV века, пытавшимся согласовать христианство с учением неоплатоников; кроме того, епископ Синезий был женатым человеком и имел много детей).

После торжественного благословения растроганный А. И. Введенский стремительно вбежал в алтарь и обратился к Антонину: «Владыко, я люблю вас как отца, вы самый мудрый, самый лучший из нас».

Антонин, не обратив никакого внимания на это заявление, спокойно расчесывал свою бороду и косматую шевелюру.

«Всегда, всегда я буду молиться за вас и буду вашим любящим сыном».

Антонин надел клобук и только тут обратился к Введенскому.

«До рюмки!» — загадочно бросил он и вышел из алтаря.

«Никто почти не подошел ко мне под благословение, — вспоминал через 20 лет А.И.Введенский. — Из собора поехал я на Троицкое подворье. Здесь в мою честь соорудили обед, и о. Николай Розов пел мне панегирики: солнышко ты наше красное…»

7 мая, к шапочному разбору, из Вятки прибыл митрополит Одесский Евдоким. В Вятке он был в течение месяца и послан был туда ввиду того, что захолустная Вятская епархия взбунтовалась: во главе с епископами Виктором и Павлом отложилась от ВЦУ и стала поминать тихоновцев. Евдокима, приехавшего «усмирять бунт», встретили криками: «Долой еретиков и кровопийц!» Однажды, когда он после литургии благословлял в соборе, одна женщина бросила ему в лицо золу, и он едва не ослеп. (Известия, 1923, 9 мая, № 101, с. 4).

Выслушав эти малорадостные известия, Собор перешел к очередным делам.

Выслушав доклад А. И. Введенского, архиепископа Крутицкого, и содоклад В. Д. Красницкого о духовной эмиграции, Собор принял следующую резолюцию:

«Исполняя долг пастырского служения своей Православной Российской Церкви, мы, Высшее Управление Православной Российской Церкви, всех членов заграничного Карловацкого Собора, бывшего в 1921 г. в ноябре месяце, митрополитов Антония, Платона, Дионисия, архиепископов Евлогия, Анастасия и других, мирян Владимира Маркова, Александра Крупенского, Владимира Бобринского, Василия Скворцова и других всех бывших с ними виновных архиепископов, протоиереев, явивших себя наемниками, а не пастырями, бежавших от своей паствы во время опасности, а всех вместе членов означенного Собора, составивших заговор с целью возбуждения русских людей к новому кровопролитию, гражданской бойне и противодействовавших государственной российской власти в деле спасения умирающих от голода, а потому и виновных в голодной смерти многих миллионов людей, — отлучаем от Православной Российской Церкви, доколе не покаются в грехах своих перед Православным русским народом, не смирятся перед постигшим их гневом Божиим и не придут на честную службу к меньшим братьям своим». (Деяния, с. 1 — 13.)

После этого наступил последний момент в работе Собора — доклад о будущих реформах.

Снова триумф знаменитого оратора.

«В докладе архиепископ Александр излагает свои взгляды на свободу христианства, на необходимость выйти из косных и малосамостоятельных рамок школьной церковной мудрости, на необходимость свободного взгляда на догматы, составленные также людьми, оставляя незыблемым одно Евангелие и святоотеческую традицию. Проекты христианизации мира через приближение священства к народу, необходимость пополнять ряды священства образованными и широко мыслящими людьми, не отстающими от культуры современности. Необходимость богослужебного творчества, приближение к жизни литургийного языка, раскрепощение человеческого в общении с Божеством. Пересмотр ценностей, отметание наносного и формального, углубление внутреннего понимания религии. Необходимость священству выйти из археологического музея на путь свободной религиозной жизни и понять истинное существо религии. Христианство — движение, но оно сковано церковными цепями. Оно должно идти и развиваться наряду с жизнью. Очищение христианства будет в этой свободе. Спасение Церкви в ее входе в мир, а не стояние на месте в религиозном сне. Жизнь заставит в это поверить!»

Словом, все было очень красиво, очень расплывчато. На Собор так и пахнуло декадентством, и казалось странным, что этот утонченный эстет и мистический философ два дня назад с этой же кафедры говорил о лишении сана патриарха Тихона, о Советской власти и прочей грубой прозе.

Затем на трибуну взошел Красницкий, и сразу запахло порохом. Он заявил, что будет излагать революционные идеи «Живой Церкви» в противоположность реформационным положениям архиепископа Крутицкого. Его лозунги: сельское священство, близкое к массам, улучшение условий их быта и материалистическое (?) христианство. Необходимо сократить деспотию епископа. Задача демократизации Церкви и обеспечение духовенства. Стремление церкви создать внеклассовое общество и пробудить влечение к Евхаристии. Краткое изложение программы «Живой Церкви». Отношение к Великой Мировой Октябрьской революции. Народ — живые камни, согретые пламенем веры и любви.

После короткой перепалки между живоцерковниками и содацевцами Собор принял резолюцию, которая сводилась к тому, что реформы хороши, но лучше их поменьше.

«Священный Собор Православной Русской Церкви, заслушав доклады о намеченных церковных преобразованиях обновленческими группами, считает необходимым, не вводя никаких догматических и богослужебных реформ, пригласить всех работников церковного обновления всемерно скреплять единство церкви, благословляет творческую инициативу и сделанный почин, направленный на пробуждение религиозного чувства, церковного сознания и общественной нравственности».

На последнем заседании было утверждено по докладу Дьяконова «Положение о ВЦС — Высшем Церковном Совете — ВЦУ с измененным названием».

Затем было предложено возвести В. Д. Красницкого в сан архиепископа Петроградского, от чего о. Владимир категорически отказался. После этого А.И.Новиков (от имени СОДАЦа) по-джентльменски предложил возвести о. Владимира в сан протопресвитера Православной Русской Церкви.

После выборов ВЦС в составе 18 человек (его состав см. в приложении) заседание было закрыто.