Очищение тьмой (сборник)

Павел был совершенно в этом не убежден, хотя против кавалера Светланы Турчиной ничего не имел.

Теперь – этажом ниже, здесь улов может оказаться побогаче.

Звонок испустил мелодичную трель, и сейчас же за дверью взорвался оглушительный собачий брех. С четвертого этажа отозвались – визгливее, заливистее.

Дама, появившаяся на пороге, занимала весь проем и казалась еще внушительнее, чем на улице. "Величественная особа", – отметил Строкач. Позади, в полусвете прихожей мелькнуло веснушчатое лицо лейтенанта Родюкова. На нем было написано откровенное страдание.

– А, Игорь, привет. Ты уже здесь? – Строкач как бы удивился.

Родюков отреагировал верно:

– Да, Павел Михайлович. Проходите. Октябрина Владленовна – свидетель, о котором можно только мечтать.

– Ох, это просто ужасно! – дама охотно двинулась по второму кругу. Такая молодая, красивая! Я, конечно, далеко не все в ее журналистской работе принимала. Но в каждом монастыре свой устав. И в нашей молодости мы тоже живо интересовались политикой, общественной жизнью, но у нас, что ни говори, была цель, идеалы. Да и быт был чище, нравственнее. Некогда было подолгу задумываться о себе. Вся жизнь – борьба, стремление, и вот – на старости лет одиночество. Даже детей не удосужились завести… Помрешь никто и не вспомнит, въедет сюда какой-нибудь воротила, вроде этого Теличко…

Пространные излияния Октябрины Владленовны следовало направить в нужное русло. Строкач спросил:

– Если не ошибаюсь, вы и сегодня с утра гуляли, Октябрина Владленовна?

– Да, вышла в девять, как обычно. Я ведь уже говорила лейтенанту. С девяти до половины десятого я полчаса гуляю с Риком, но не больше – устаю. Этот молодец довольно шустрый, – она кивнула на лохматого рыжего кокер-спаниеля, уже принимавшегося за штанину майора. – Герой! Ох, что же это мы в коридоре стоим? Идемте в комнаты, – спохватилась женщина.

– Прошу прощения, но у нас очень туго со временем. В другой раз мы непременно побеседуем обстоятельно…

– Да-да, я понимаю. Так вот, что касается сегодняшнего утра. В полдесятого я отвожу Рика домой, и снова вниз – моцион, продолжение зарядки. Нужно держать себя в форме, меня этому муж научил, он был военный… Кстати, парень, который утром вошел в дом, тоже, знаете ли, знаком со строем, выправку за версту видно.

– В котором часу, не припомните? – спросил Строкач. – Это важно.

– Очень просто. Было это в девять часов пять минут, – готовно отрапортовала женщина, зачем-то взглянув на крохотные золотые часики на полном запястье. – Привычка к порядку, знаете ли, потому и запомнила. В это время у нас малолюдно. Кто работает – уже на месте, кто неизвестно чем занимается, те еще почивать изволят. Вон Дмитрий Дмитриевич – с раннего утра в бегах. И все на своих двоих, не считает зазорным. Представляете, такому человеку для работы выделили три несчастных комнаты в заводском клубе. Клиника! Смех и грех. А люди к нему за полгода на прием записываются. Да намекни он только – его бы озолотили из одной только благодарности! Сколько народу к нормальной жизни вернул! И ни минуты свободной – как раз мимо дома проходил, не мог даже заскочить чашку кофе выпить. У него обычно с одиннадцати прием, но он уже за час до того на месте… Они с Марией мне все равно, что родные, особенно с тех пор, как жена от Дмитрия Дмитриевича ушла. Мелочная, корыстная особа, знаете ли…

– В котором часу сегодня вы видели Дмитрия Дмитриевича?

Вспыхнув девичьим румянцем, Октябрина Владленовна не раздумывая отчеканила:

– Ровно в девять тридцать. Как раз в церкви зазвонили. Дмитрий Дмитриевич из магазина возвращался, попросил меня взять купленное масло и положить к себе в холодильник – вечером, мол, заберет. И убежал… Да! она спохватилась, словно вспомнив что-то значительное. – Тут как раз это и случилось… Как же я раньше-то не сказала?! Я, конечно, не все видела отчетливо…

Октябрина Владленовна задумалась, томительно ползли секунды. Строкач подстегнул:

– Ну, что же вы, Октябрина Владленовна? Говорите, если что не так разберемся.

– Я, знаете ли, люблю во всем порядок, а тут… У меня любимая скамейка не рядом с парадным, а ближе к углу дома. Но и окна лестничной клетки тоже неплохо видны. Там что-то мелькнуло, – да нет, я просто уверена, – из окна между вторым и третьим этажом выпрыгнул парень. Вы представляете? Это чтобы вахтер не заметил. Какой все-таки кругом развал! Еще пять лет назад и подумать о таком невозможно было…

– Вы лица его не запомнили?

– Нет, да я и фигуру не рассмотрела. Сначала подумала, что показалось – так, тень какая-то. Хотела Дмитрию Дмитриевичу крикнуть, но он уже за ворота свернул. И как-то я засомневалась, да и дико мне все это показалось. И уж потом вахтер мне сказал, что вызвал милицию, и намекнул, что с Лерой беда… Вы к соседу моему заглядывали? Думаю, вам будет любопытно…

Не мешкая, Строкач нажал черную кнопку звонка по соседству. Потом еще и еще, пока не услышал сиплое "Кто?", казалось, исходившее прямо из двери.

Переговорные устройства, ловко упрятанные в коробку кнопки звонка, майору случалось встречать и раньше. Следующая фраза оказалась подлиннее:

– Может, ты и майор, у тебя на лбу не написано.

– Так откройте, вот мое удостоверение.

– Э, нарисовать все можно. Да и какая разница! Как по мне, так хоть генерал. Вызывай в управу повесткой, там и потолкуем под протокол. А лясы точить – уволь, у нас с тобой разные компании. Или у тебя санкция имеется? Тогда свети бумаги да зови понятых.

– Нет у меня санкции.

– Нету – до свиданья. Повестку в ящик опустишь или вахтеру отдашь. Приду.

– Постойте, Теличко. Лучше бы вам все-таки открыть. Соседку у вас убили сегодня утром.

– Это, конечно, плохо. Но все равно я через дверь не вижу – кто да что.

– Может, мы все-таки поговорим?

– Может. Зовите соседей или из ЖЭКа кого – тогда открою. – Голос за дверьми был спокоен, чувствовалось, что хозяин квартиры на своем настоит.

Строкач не стал спорить.

– Вахтер подойдет? Обреутов, вы его должны знать.

– Хрен с ним, зови Обреутова.

Однако, когда Строкач вернулся с вахтером, дверь уже была распахнута. За ней, бронированной и снабженной сейфовым замком, виднелась другая также впечатляющая своей мощью. И в этой, второй, двери имелось переговорное устройство. На этот раз из него донеслось предупреждение:

– Не знаю, кто вы там такие – пока еще не убедился. Так что, пожалуйста, без глупостей. Если жить не надоело.

Вторая дверь плавно приоткрылась. И снова тот же уверенный голос: