Одарённый гомункулами
Шрифт:
— Да пошли вы в жопу все! — злобно прошипел Зависть, держась за больной глаз, который кровоточил. — Этот ублюдок Цельнометаллический испортил мне мой правый глаз… Урод! Ненавижу его!!! А ещё Ласт… Твари, убили её!
— Ла-а-а-а-ст… — плаксиво промычал Глаттони. Плотного телосложения гомункул с лысиной на голове вновь прикусил свой палец, но тревогу не свою не унял. — Ла-а-а-а-а-ст, ты где-е-е?
— УБИЛИ ЕЁ, ОБЖОРА, УБИЛИ! И Я С УДОВОЛЬСТВИЕМ ПОКАЖУ ТЕБЕ УБИЙЦУ ЛАСТ!!!
Энви выглядел злее всех. В бою с Эдвардом он сильно пострадал, однако в последнюю минуту сумел осторожно убраться, при этом не обратив на себя внимания самого алхимика: тот настолько был
— ГРЁБАНЫЕ С*КИ, ЧТОБ ИХ МОЗГИ РАСПЛЕСКАЛО ПО СТЕНКЕ!
— Фи, Энви, не стоит так выражаться при дамах, — прозвенел мелодичный голосок, и из темноты вышла красивая женщина в чёрном платье и со смоляными длинными волосами, над левой полуобнажённой грудью которой стоял знак Уробороса.
— Слосс, ты… Ладно, ты права, я и правда обезумел. Фух, ладно! Один хрен я потом буду наслаждаться пытками тех уродов.
— Я отвлёкся, — Прайд выслушал остальных и вновь вернулся к ишвариту. — Покажи мне его, ишварец! Если ты попробуешь меня обмануть, я попросту тебя убью и пошлю на задание кого-нибудь другого!
Шрам тихо заскрипел зубами, но ничего не предпринял. Гнев следовало унять в душе, ибо любая мелочь может вызвать агрессивную реакцию со стороны врага, а с жизнью ишварец расставаться не хотел. Он положил замотанную ткань на пол и развязал узел.
В «мешке» покоился Эдвард Элрик. Некогда румяный блондин теперь был белее снега, а кровь на его устах запеклась давно. В комнате запахло вонью и мертвечиной.
— ПРЕВОСХОДНО! ПРЕВОСХОДНО! — радостно пророкотал Прайд, и тени зашевелились. — Ты не обманул меня, ишварит, и я сдержу своё слово — можешь уходить, тебя никто не тронет.
— Эй, мы так не договаривались! — не сдержавшись, окрысился Шрам. Гомункулы обратили на него внимание, даже Энви перестал тереть кровоточащий глаз. — Вы обещали отпустить моих схваченных товарищей!
— Хм… Я разве что-то такое говорил, м?
Гомункулы отрицательно покачали головой.
— Как видишь, ничего такого я не обещал, так что можешь оставить свои попытки косвенного обвинения. Или…
В помещении вдруг стало темно, и около горла ишварца образовалось теневое лезвие, слегка оцарапавшее кожу на его горле.
— … тебя что-то… А хотя ладно, — самый старший из гомункулов внезапно подобрел, чем вызвал удивление у своих братьев и сестёр. — Ты отпущу их вместе с тобой только при одном условии: помогаешь мне завершить начатое Отцом дело, а взамен получаешь не только своих товарищей, но ещё и сытую жизнь. Ты ведь помнишь, что сделали военные и алхимики с Ишваром?
Прайд ухмыльнулся: он прекрасно знал, что давил на больное место Шрама. Ишварит ненавидел алхимиков и военных за то, что они два несколько лет назад уничтожили много ишварцев и разрушили все их ценности, однако он желал отомстить всем в одиночку, а не служить на кого-то. Но выбора не было! Шрам не хотел смертей своих братьев и сестёр.
— Ладно, я согласен.
— Вот и славно, ты сделал правильный выбор, смертный, — победно хмыкнул Прайд. — Как только я сменю своё прежнее тело ребёнка на более молодое и сильное, наша армия захватит столицу Аместриса, а с ней и остальные города. Ух, Отец будет мной гордиться!
— Да уж, Гордыня, твоей резвости к первенству можно позавидовать, — хохотнул Энви. Слосс согласованно кивнула. — Только ты уверен, что выбрал… э-э-э, правильный сосуд для себя?
— Всё путём, Зависть — Эдвард Элрик в
свои пятнадцать овладел наилучшим мастерством алхимии, видел Истину во вратах, да и жизненной энергии у него больше, чем у моего нынешнего тела. Он станет моим новым сосудом, ха-ха-ха!— Кстати, а что делать с тем самым мальчиком, которого принёс Расс? — поинтересовалась Слосс, на что Прайд лишь засмеялся. — Что?
— Нашла у кого спросить, — поддержал бурный смех старшего брата-гомункула Энви и улыбчиво оскалился. — Его мы поручаем Рейналь!
====== Глава 34: Искупление ======
Вокруг — кромешная темнота! Не видно ничего, а объекты то и дело исчезают и появляются снова. Воспоминания… Какие же они яркие были, словно он просматривал их на телевизоре, щёлкая пультом. Запах жаркого! Нет, вряд ли это кто-то из его знакомых… И шум металла где-то рядом, как будто кто-то сцепился в жестокой схватке и дерёт друг друга что есть мочи. Брызги, и красные капли затмевают дальнейшие обзор, а дорога уходит в никуда…
— Где… Где я… — тихо проговорил он, пытаясь всмотреться в темноту.
Никого не было. Снова эти ненавязчивые картины, снова огонь и снова какая-то странная школа… Риас Гремори — это кто? В его голове она занимала вакантное местечко среди остальных других девушек: длинные алые волосы, доходившие до стоп, обыкновенная школьная форма из белой рубашки и чёрной жилетки. А глаза — эти небесного цвета взгляд… до боли знаком ему. Она улыбалась, а через некоторое время плакала, потом исчезала куда-то, и снова появлялась. Рядом с ней находилась брюнетка с лилового цвета глазами, одетая точно в такую же форму, что и первая; отличием был лишь длинный хвост смоляных волос, перетянутый красной резинкой. Акено! Акено Химеджима!
Так-так… Уже что-то начинало проясняться!
Риас Гремори — девушка европейской внешности; некая личность иностранки, приехавшей откуда-то со стороны Европы… или нет? Она определённо была не из Токио, а как появилась в Академии Куо — неизвестно. Акено Химеджима — миледи, полностью олицетворяющая статус японской молодой девушки, с манерой поведения, культурой и речью.
Были и остальные, но дальше юноша не стал лезть в воспоминания… Они тут же переключились сами по себе, по новой раскручивая плёнку пережитого в голове. А ведь была такая девушка с волосами, цвет которых напоминал окраску густого, капающего вниз, мёда — Ирина Шидоу. Да, вроде была такая! И та синевласка вроде… Эти жидкие топазы в глазах, сменяющие оттенки друг друга… Зеновия!
Всё верно!!!
События раскручивались с невероятной скоростью: юноша успел просмотреть многие «фильмы» из своих воспоминаний, при этом не найдя того, с которого всё и начиналось. Вроде бы была какая-то комната, потом буклет с иероглифами, дальше фломастер, цепи и… совершенно незнакомый ему мир. Мир, в котором преобладает значительное свойство алхимии, где люди рассматривают данную науку не как восьмое чудо света, а как метод заработать или подняться в звании, а также придумать различные лекарственные препараты и т.д. То же самое касается и создание философского камня…
В голове внезапно что-то щёлкнуло, и всё встало на свои места.
— Кха-кха… Красиво же мне отшибли память на некоторое время, — прокашлялся Иссей. Его глаза, наконец, привыкли к темноте.
Место и правда было наполнено кромешной темнотой, но теперь Хёдо уже отчётливо видел вдалеке красные огни, размывчатые силуэты и еле заметные очертания непонятных ему сооружений. Впрочем, всё это было далеко от бывшего демона, потому ему только и оставалось, что смотреть вдаль и пытаться угадать происходящее…