Одержимые страстью

Стефани заглянула в отделение интенсивной терапии и посмотрела на спящую девушку. Температура ее тела по-прежнему высокая. У Амелии слабые шансы на выживание, но она боец по натуре, и это непременно должно помочь.

Приемные родители сидели у ее постели. Обычно к пациентам возраста Амелии доступ посетителей в отделении интенсивной терапии запрещен, но Джейсон использовал свое влияние – для девушки и супружеской пары сделали исключение.

Он определенно знал, что такое страх ожидания в одиночку.

Неужели Джейсон всегда был одинок? Наверняка именно поэтому приемные дети вроде него и Амелии не могут найти нужных слов, чтобы обратиться за помощью.

Мысли Стефани обратились к ее собственным родителям. Возможно, они не каждый раз оказывались рядом с ней, когда она этого хотела, но папа и мама всегда были рядом, когда она в них особенно нуждалась. Стефани не сомневалась: они и сейчас помогут ей.

Вот только Джейсона рядом с ней не будет. Она единственная женщина, которая сумела размягчить его ожесточившееся сердце. Но потом он почему-то отстранился от нее…

И теперь снова остался один.

Мысль о Джейсоне, сидящем наверху в полном одиночестве, не давала ей покоя. Она видела, какими пустыми стали его глаза, когда медсестры выкатили Амелию на каталке из палаты. Он выглядел таким потерянным и поверженным, что сердце Стефани мучительно сжалось.

Был ли он одинок в ту ночь, когда умер его брат?

Джейсон сказал, что брат умер от спортивной травмы. Случай с Амелией наверняка разбередил в его душе страшные воспоминания. Неужели он никогда так и не залечит душевные раны?

Стефани страстно желала его утешить, но не знала как. Каким образом ей пробить толстую броню, которой он отгородил себя от мира?

Джейсон нуждается в исцелении. И еще ему нужна она, Стефани.

Он просто не понимает, как попросить о помощи.

Она знала его достаточно хорошо, чтобы догадаться: он намерен продолжать одиночное бдение в своем кабинете. Но в этот раз будет иначе. Теперь она поймет его без слов и останется рядом с ним, ожидая, справится ли с болезнью Амелия.

Дверь кабинета доктора Дрейка была плотно закрыта, а стеклянные перегородки его кабинета словно вибрировали от громких музыкальных ритмов. Он пытается забыться при помощи музыки? Решил восстановить самообладание за счет прослушивания тяжелого рока?

Услышав визг гитары, Стефани решила войти в кабинет.

Она постучала из вежливости, но ответа не последовало.

Доктор Райзер вышел из своего кабинета, чтобы предупредить ее:

– На вашем месте я не стал бы этого делать.

– Ну конечно, доктор Райзер, вы не стали бы этого делать. Как и многие другие. – Она повернула ручку двери.

«Сохраняй спокойствие и продолжай в том же духе», – сказала она себе, вспоминая одно из любимых высказываний своей бабушки.

Джейсон не мог слышать, как она вошла, из-за грохочущей музыки, рвущейся из динамиков. Тем не менее он поднял глаза, будто почувствовав ее присутствие.

Может быть, и почувствовал. Стефани всегда ощущала его присутствие.

«Я не могу любить тебя», – сказал он ей.

Но он не произнес: «Я не люблю тебя».

Стефани решила выяснить, почему Джейсон не может ее любить.

Он выключил музыку и встал:

– Тебе что-то нужно?

– Мне нужно знать о твоем брате.

Джейсон какое-то время молчал, собираясь с духом.

– Зачем?

Стефани стояла напротив его стола, не приближаясь к нему. Что бы он ответил, если бы она сказала: ему нужно выговориться, а она готова его слушать?

Ничего. Он ничего бы не ответил.

Не самый лучший подход в общении с Джейсоном. Но в глубине души Стефани знала: он сделает все для своего ребенка. И значит, поговорит с ней.

– Я хочу, чтобы нашего ребенка окружала обстановка стабильности. Мне нужно знать, что рассказывать нашему ребенку о семье его отца. Если он станет смешливым и веселым, а не «ужасно умным, настоящим гением», я должна буду сказать ему, что он унаследовал чувство юмора от дяди. Но я даже не знаю имени твоего брата. Пожалуйста, Джейсон! Неужели ты не хочешь, чтобы твой ребенок больше узнал о своих родственниках?

– Тони. Сокращенно от Энтони.

– Каким он был? У тебя есть его фотографии?

Джейсон нахмурился:

– Фотографий нет. Мы часто переезжали, и они… потерялись. – Он потер глаза. – Теперь мне трудно вспомнить, как он выглядел. Я поклялся, что никогда его не забуду, но забыл…

Она спросила очень осторожно:

– Как он умер, Джейсон?

– Я его убил. – Серьезность тона Джейсона убедила бы любого другого человека в том, что он действительно убийца.

У Стефани сжалось сердце от осознания того груза вины, который он нес всю жизнь. Но она отлично знала, что сочувствие в общении с Джейсоном не поможет.

– Как это произошло, Джейсон?

– Я не любил его достаточно сильно, не заботился о нем достаточно хорошо, и он умер, – слишком размеренно проговорил Джейсон.

Она услышала невысказанные эмоции в его голосе. Он занимался самобичеванием, хорохорился перед ней для того, чтобы она быстрее оставила его в покое.

Но Стефани решила не сдаваться. Если Джейсон считает, что его жесткость оттолкнет ее, то он ошибается! Джейсон отреагирует на логику и отмахнется от нежных утешений.

– Джейсон, что было написано в медицинском заключении о смерти твоего брата?

– Заключения я не читал. Доктор сказал мне, что у брата случился отек головного мозга. Внутричерепное давление резко повысилось после травмы. – Он говорил равнодушно, хотя в его глазах читались невыносимые страдания.

Она не сдержалась и протянула руку:

– Что случилось?

– Он играл в бейсбол за школьную команду. – Джейсон уклонился от ее прикосновения и посмотрел в окно, словно мог увидеть в нем прошлое. – Тони был действительно хорошим игроком. Я не был на той игре, но мне сказали: он получил сильный удар мячом в висок. Несколько минут Тони находился без сознания, а потом, придя в себя, сказал, что с ним все в порядке. Он доиграл матч до конца…

– Получается, это тренер должен был послать его в кабинет первой помощи.

– Нет. Это я должен был ему помочь! Я нес за него ответственность. – Джейсон провел ладонью по лицу. – Тони сказал, что у него просто разболелась голова. Я отправился на день рождения своей подруги, оставив его спящим на диване перед телевизором. Именно там я нашел его на следующее утро. Он так и не проснулся…

– Я помню, ты говорил – ему было четырнадцать лет. А тебе самому?

На этот раз, когда Стефани положила руку ему на плечо, он ее не оттолкнул. Наоборот, слегка наклонился, и она почувствовала тепло его тела.