Один день, одна ночь
Шрифт:
Розы были очень тяжелые.
Впрочем, может, она покачнулась от любви.
– Я же собирался за тобой ухаживать, – сказал Береговой очень серьезно. – Билетов в кино пока нет, но я куплю.
Дэн подхватил цинковое ведро и пошел с ним в ванную. Зашумела вода.
– Володя, – из-за роз спросила Митрофанова, – где ты был?!
Он махнул рукой.
– Мы к метро ездили.
– За цветами?!
– И за едой. Ты же наверняка не любишь замороженную лазанью! Я хлеба купил, сыра, вина. Клубники. И еще вот! – Он с трудом вытащил из переднего кармана джинсов какой-то
Из кулька получилась игрушечная собачка на металлическом кольце. Он надел собачкино кольцо Кате на палец. Больше некуда оказалось пристроить, руки-то у нее заняты розами.
И только тут застеснялся. Весь покраснел и взмок.
– Это... очень глупо, да?
Катя кивнула. Собачка болталась у нее на пальце, розы кололись и пахли очень нежно, и спина под жакетом взмокла.
Появился Дэн Столетов с ведром, поставил его на пол и опять куда-то ушел.
Береговой взял у Катерины розы и сунул в ведро. Они не лезли, их было слишком много, и он старательно засовывал их в воду. Катя смотрела на него, как будто видела в первый раз – длинные руки, цепочка позвонков, выступившая под майкой, когда он нагнулся, волосы, которые то и дело лезли в глаза.
Она подошла, взяла его за щеки и заставила распрямиться. Игрушечная собачка болталась у нее на пальце.
– Володя.
– Ты не уезжай.
Она притянула его к себе и губами потрогала шею и щеку. Он не шевелился, только бурно дышал.
– Я так тебя ждала, – сказала она, и это была чистая правда. – И ты приехал.
– Я приехал.
– Я ждала тебя и твою собаку.
Он улыбнулся. У него была удивительная улыбка.
– Весь колхоз.
– Ну да.
Он поцеловал Катю, ибо выносить ее легкие прикосновении у него не было никаких сил. Он поцеловал ее, пробормотал:
– Черт!..
Подхватил и прижал ее к себе изо всех сил, вместе с деловым костюмом, мятой блузкой и игрушечной собачкой. Он так хотел ее, что везде стало тяжело и больно, и ему очень мешали тряпки, ведь он знал, что находится там, под ними, и хотел этого всего сразу и немедленно.
Они задели ведро с розами, оно сильно загрохотало, и из него выплеснулось немного воды.
Они посмотрели на розы, а потом друг на друга.
– Я скучал по тебе.
– Я тебя ждала. И твою собаку.
Слов было недостаточно, и вообще, почему люди придумали слишком мало слов, чтобы рассказать друг другу правду, очень простую и понятную правду, но как, как?!. Нет таких слов, их просто не существует, не придуманы они.
Я скучал по тебе. Я тебя ждала.
А может, и хорошо, что не придуманы! Специально не придуманы, чтобы осталось место для цинкового ведра с розами среди ночи и игрушечной собачки, чтобы и ведро, и собачка тоже могли что-то сказать, свое, отдельное, не выразимое никаким словами?..
– Дэн приехал.
– Да. Я видел.
И они опять обнялись, и уже нужно было остановиться, потому что Дэн приехал и продолжения никакого быть не может, по крайней мере сию минуту, но все-таки еще чуть-чуть, еще секунду, еще немножко этого чудесного, волшебного, нового, острого!
Сейчас,
сейчас мы оторвемся друг от друга, мы знаем, что пора, мы же взрослые, еще только одно мгновение...– Все, – сказала Катя и крепко взяла его за руки.
– Все, – повторил Береговой и крепко сжал ее пальцы.
Когда они вошли в комнату, Дэн Столетов в наушниках сидел за компьютером и откусывал от огромного бутерброда с колбасой. На мониторе что-то мелькало, вспыхивало и крутилось.
– Здорово, ребята! – бодро сказал Дэн и сорвал наушники с лохматой головы. – Стрелялка – класс! Мы с Хоботовым оценили.
И он кивнул на пса, который лежал у стены и занимал очень много места. Завидев Берегового, он забил хвостом и стал подниматься. Ему трудно было встать, но он старался.
– Лежал бы, – сказала псу Митрофанова.
– Где ты его взял, Володька? – спросил Дэн.
– Во дворе издательства.
– Круто! И чего ты с ним теперь будешь делать?
Береговой пожал плечами и погладил подсунувшуюся псиную морду.
– Жить.
– И жили они долго и счастливо! – объявил Дэн. – Я там пакеты все разобрал и из одного поел малость! А Елена Васильна знает?..
Еленой Васильевной звали мать Берегового. И она ничего не знала. Совсем ничего еще не знала она.
– Узнает, – сказал Береговой.
– Может, правда, поесть? – торопливо предложила Митрофанова, у которой от одной мысли о том, что Елена Васильевна «узнает», похолодело в позвоночнике.
– И выпить! – подхватил Столетов. – Вы не того, не переживайте, я не буду отравлять вашу счастливую жизнь своим присутствием!
Он выбрался из-за стола и заявил:
– Я деликатен, как тайская домработница!
Митрофанова засмеялась, и все вдруг стало легко и просто.
Что может быть проще и легче?!.
Среди ночи приехал друг, и они принимают его у себя. Они вдвоем принимают друга, что тут такого?!
И еще у нее есть ведро роз и игрушечная собачка. Ни разу в жизни она не получала таких... богатых подарков!
Букет – это просто. Букет – это букет, и он бывает время от времени у всех. А вот розы в цинковом ведре достаются далеко не каждой, а ей достались. И собачка тоже. Просто так игрушечных зверушек получают тоже все, а вот собачку, вытащенную с торопливым смущением из переднего кармана джинсов и пристроенную на палец, потому что больше некуда пристроить, – нет, не все.
А она получила.
– А где ты розы такие взял, мичуринец? – Дэн нагнулся и подтащил ведро к центру комнаты. – Ограбил Ботанический сад?
– Иди ты на фиг.
– Нет, ну правда, ну где? Вдруг мне завтра понадобится поразить воображение дамы, а я не знаю, где берут по ночам такие розы!
– В ларьке, – буркнул Береговой. Он стеснялся роз. – Их только привезли и выгружали. И я купил.
– Целую фуру? Говорят, их фурами возят!
– Эти на «Москвиче» приехали.
Митрофанова вдруг быстро поцеловала Берегового в губы и сбежала на кухню.
Дэн подбородком показал в ту сторону и сделал вопросительные брови. Береговой сунул ему под нос кулак и ушел следом за Катей.