Один день солнца (сборник)
Шрифт:
«Он же без номера!.. У собачеев!..»— неслось вслед побежавшему Геньке.
— Да не я, господи… Не я… — говорила Илье и утирала фартуком глаза мать.
Генька лежал на материной кровати. Он шевелил губами и морщился. И мать морщилась и вытирала фартуком лицо. Дядя Илья сидел у окна, и трогал рукой нездоровую ногу, и глядел на улицу.
Жар у Геньки держался четыре дня. На пятый температура спала, и Генька вышел во двор.
Школа, где он учился, была старой. Окна их класса на первом этаже шли вровень с ростом Генькиной сестренки, так что она, привстав на носки, могла даже заглянуть внутрь помещения. В этот раз она так и сделала: вытянулась на цыпочках, прижалась подбородком к нижнему карнизу окна и, сдерживая быстрое дыхание, глянула в туманную глубину класса. Все были заняты делом, и никто не обратил на нее внимания, кроме брата. А он встрепенулся, вытянул шею и впился глазами
в маленькое лицо за стеклом.— Выйди! — поманила сестренка рукой. — Я тебе скажу… Да не могу я в окно!.. Выйди!..
Она видела, как Генька поднял руку и встал, что-то говоря учительнице и показывая в сторону окна. Девочка пригнула голову и, крадучись, заторопилась ко входу.
— Собаку нашли! — выпалила она, едва Генька появился в дверях. — Мамка говорит…
Но брат не мог услышать ее дальше: теплая сила подняла его и земля понесла как на руках — быстрее, быстрее!
«Миленькая моя… Соба-ачка моя…»
Он миновал калитку. «Та-ам…»— показала рукой мать, и Генька вбежал в комнату и увидел собаку…
Только это был не Тайфун. Это был маленький желтый щенок, с беззаботной, непуганой мордой. Он уперся дрожащими лапами в пол, потянулся, выгнув жидкую спинку, и зевнул.
…Из глаз Геньки текли слезы. Правда, это были другие, не вчерашние, не прошлые слезы, но они, как капли с горячей свечки, катились и катились на золотистую шерстку щенка…