Один и ОК. Как мы учимся быть сами по себе

Для Лиотара конец великих повествований поставил под вопрос и «автономного субъекта», который может ссылаться на самоочевидные убеждения и, опираясь на общие для всех истины, знать, что правильно, а что нет. Вместо него, по мнению философа, появляются индивиды, отброшенные к самим себе, вынужденные искать собственный путь среди множества «малых рассказов». Ищущие Я, которые сталкиваются с фундаментальными изменениями эпохи и проживают жизнь, утратив уверенность в истине и желая обрести новую. Во мне всецело откликнулась идея об этих ищущих Я.

Вероятно, последним великим рассказом, пережившим такую смену эпох, можно назвать романтическую любовь. По крайней мере, отчасти. Конечно, мы всё больше уходим от «божественного» или «естественного» порядка полов, частью которого долгое время был этот великий нарратив. Конечно, принципиально изменилось и то, что мы вкладываем в понятие любви. Социологи, такие как Ева Иллуз, убедительно описали, как на любовь влияет коммерциализация чувств, капитализация тела, вся экономика эмоционального внимания, заключающаяся в вечном стремлении к большему и лучшему [6] . Однако идея любви почти не потеряла притягательности, по-прежнему находится в центре наших коллективных фантазий и занимает прочное место в горизонте личных ожиданий. Это все еще то, чего желает большинство людей, на что они надеются; это, возможно, самый важный компонент их понимания счастья. Для большинства из нас жизнь без любовной близости кажется неполной, несовершенной – будто в ней чего-то не хватает.

6

Иллуз Е. Почему любовь ранит. Социологическое объяснение / пер. с англ. С. Сидоровой. М., Берлин: Директмедиа Паблишинг, 2020; Иллуз Е. Почему любовь уходит? Социология негативных отношений / пер. с англ. С. Сидоровой. М., Берлин: Директмедиа Паблишинг, 2022.

Ощущение, что ты несчастен, сегодня часто приравнивают к личному фиаско, хотя это может быть вполне адекватной реакцией на окружающие нас мир и общество. Даже отсутствие постоянных любовных отношений обычно воспринимается как личное фиаско, будто ты недостаточно привлекателен или недостаточно успешен экономически, будто ты психически не совсем для них пригоден. Если живешь один, эти витающие в воздухе подозрения настигают тебя повсюду, отражаясь даже на лицах других людей, в их сочувствии, их смущении или тайной радости из-за того, что им живется лучше.

Возможно, из-за такого восприятия мы до сих пор слишком мало знаем о повседневности и психическом состоянии людей, живущих в одиночестве. В книге «И это пройдет» психотерапевт Джулия Самюэль отмечает, что до сих пор в центре внимания психологических исследований находились партнерские отношения, жизнь вдвоем. Как люди справляются с жизнью в одиночестве, почти не изучалось, – что удивительно [7] , поскольку сегодня люди как никогда вынуждены ставить себя в центр планирования собственной жизни. «Индивидуальная автономия» и «самореализация» стали коллективными идеалами [8] . Диапазон различных сценариев жизни существенно расширился, традиционные семейные связи ослабли. Браки и классические любовные отношения зачастую уже не такие долгие и стабильные, как раньше. Людей, живущих в одиночестве, сегодня больше, чем когда-либо прежде [9] . Таких людей, как я. Многие из нас не нашли себе партнера и не создали семью, даже если изначально хотели этого. Многие из нас вольно или невольно распрощались с великим повествованием о любви, хотя, возможно, всё еще в него верят.

7

Samuel J. This Too Shall Pass. Stories of Change, Crisis and Hopeful Beginnings. London, 2020. P. 113.

8

Ср.: Roseneil S. Neue Freundschaftspraktiken. Fursorge und Sorge um sich im Zeitalter der Individualisierung // Mittelweg 36, Zeitschrift des Hamburger Instituts fur Sozialforschung. 2008. 3. S. 55–70, здесь – S. 58–60.

9

Ср. точные данные в отчете «Население и занятость: домохозяйства и семьи. Результаты микропереписи населения» (Bevolkerung und Erwerbstatigkeit: Haushalte und Familien. Ergebnisse des Mikrozensus), опубликованном 11 июля 2019 года Федеральным статистическим ведомством (Destatis): в Германии 17,3 млн человек живут в одиночном домохозяйстве. По сравнению с началом 1990-х годов их число увеличилось почти вдвое и составляет 42 % от общего числа домохозяйств, тогда как на домохозяйства, состоящие из двух человек, приходится лишь 34 %, а на домохозяйства из трех и четырех человек – еще меньше. Аналогичная ситуация сложилась практически во всех странах Западной Европы и в Северной Америке.

Неважно, в отношениях мы или нет, – у всех есть потребность в близости, которую нужно удовлетворить. Не то чтобы это было легко выразить словами, но, приезжая к Сильвии и ее семье на Липницзе, я не чувствовал себя таким уж покинутым в своей жизни в одиночестве. Вопреки моим опасениям, после их переезда мы много времени проводили вместе. По вечерам в выходные дни, после особенно крупных работ над садом, мы сидели у костра, приятно измотанные, или располагались в большой кухне, где готовили, болтали, пытались убедить Лилит поесть овощей и играли с ней в карты. Чтобы стихли внутренние волны, полезно оказаться в компании людей, которых хорошо знаешь и которым доверяешь [10] .

10

Эффективность близких отношений в борьбе с эмоциональным дистрессом обосновывается в следующих работах: Левин А., Хеллер Р. Подходим друг другу. Как теория привязанности поможет создать гармоничные отношения / пер. в англ. Е. Петровой. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2022; Frazzetto G. Nahe. Wie wir lieben und begehren. Munchen, 2018.

В каком-то смысле работа над садом оказалась еще одной главой в истории нашей с Сильвией дружбы, продолжением долгой истории, которую мы писали сообща, истории со взлетами и падениями, фазами напряженности и новыми начинаниями. Я знаю Сильвию с двенадцати лет. Мы вместе готовились к экзаменам по физике и истории, ездили гулять на озеро или в соседний городок покрупнее нашего. Она была первой, кому я признался в своей сексуальности. В девятнадцать лет, с походным снаряжением на спине, мы шесть недель путешествовали по Италии, курили косяки на пляжах Калабрии, часами хохотали и оба флиртовали с виолончелистом, устроившим нам частный концерт в родительском доме, окруженном апельсиновыми и лимонными деревьями. В Берлине мы снимали нашу первую квартиру. Переехав в Нью-Йорк, я останавливался у Сильвии в Кройцберге, когда возвращался в Германию. Через несколько дней после появления на свет Лилит мне дали подержать ее на руках, а чуть позже я стал ее крестным отцом.

Сильвия была одной из немногих, кто знал не только, кто я есть, но и кем я был два года, два десятка лет назад. Мы меняемся. Меняемся постоянно. И забываем, кем были когда-то. Даже если не хотим, мы забываем. Нам нужны люди, способные от этого уберечь.

Если живешь один, зачастую средоточием жизни становятся такие друзья, как Сильвия. Со многими дружба продержалась дольше самых продолжительных моих любовных отношений. Друзья для меня – источник самых серьезных конфликтов и самого большого счастья. Иногда дружба зиждется на общих интересах, на совместных абонементах в Берлинскую филармонию или Государственную оперу, на советах, что почитать и куда сходить. С одними друзьями я путешествую, с другими отмечаю праздники и поддерживаю почти семейные отношения. С некоторыми я дружу так давно, что вопрос, сколько лет мы знакомы, вызывает у нас смех; с другими дружба возникла совсем недавно. Моей старшей подруге уже за семьдесят, младшей – около двадцати пяти. Эти дружеские связи структурируют мою жизнь. С этими друзьями я ее разделяю.

О великом повествовании романтической любви так много пишут и снимают фильмов, в его честь возводят так много теорий, что зачастую мы игнорируем другие нарративы близости и интимности или не придаем им того значения, которого они заслуживают. Даже если у нас не складывается длительных любовных отношений, даже если мы не создаем семью и идем по жизни в одиночку, у нас почти всегда есть друзья. И для многих, как подчеркивает философ Мэрилин Фридман, дружба – один из самых бесспорных, прочных и приносящих наибольшее удовлетворение видов личных связей [11] .

11

Friedman M. Freundschaft und moralisches Wachstum // Deutsche Zeitschrift fur Philosophie. Berlin, 1997. 45 (2). S. 235–248, здесь – S. 235.

Дружба – это единственные отношения, которые полностью основываются на принципе добровольности, на взаимном согласии двух людей в той или иной степени обмениваться мнениями, проводить вместе время и быть рядом друг с другом. Их не получить от рождения, как кровные отношения с их ритуалами и обязательствами. Как правило, не связаны они и с законами любовных уз, предписывающими эксклюзивность и желание. Мы выбираем себе друзей по тому, кто они есть, и они выбирают нас по тому же принципу.

Сегодня дружба зачастую даже более насущна, чем любовь. К такому выводу пришла социолог Саша Розенейл. В наши дни дружеские отношения выступают одной из «практик самовосстановления». Они помогают «залечить раны своего Я» и противостоять «душевным бедам, разочарованиям, психическим страданиям и утратам». Они способствуют тому, чтобы душевные травмы и неудавшиеся отношения не становились доминантой эмоциональной жизни [12] .

12

Roseneil S. Neue Freundschaftspraktiken. Fursorge und Sorge um sich im Zeitalter der Individualisierung // Mittelweg 36, Zeitschrift des Hamburger Instituts fur Sozialforschung, 2008. Heft 3, Juni/Juli. Здесь – S. 62, 67.

Однако для каждого из нас то, о чем мы говорим, рассуждая о дружбе, означает что-то свое. И действительно, я не перестаю удивляться, насколько разнообразны формы отношений, которые мы называем дружбой [13] . Согласно последним социологическим исследованиям, их следует понимать не как некий тип отношений, а как «семью абстрактных форм отношений», как «сеть последовательно связанных друг с другом социальных форм» [14] . Это спектр от кратковременных знакомств до задушевных отношений на долгие годы. У людей может быть широкий или узкий круг друзей. Одни наполняют свою жизнь преимущественно интенсивной дружбой и четко разделяют «настоящих друзей» и «знакомых», другие смешивают все виды дружбы и «балансируют» между ними в зависимости от потребностей. Одни долго поддерживают отношения с конкретными людьми, другие меняют круг друзей на каждом этапе жизни [15] . Секрет дружбы именно в том, что эта форма отношений настолько многогранна и способна охватить так много всего.

13

См.: Spencer L., Pahl R. Rethinking Friendship. Hidden Solidarities Today. Princeton; Oxford, 2006.

14

См.: Schobin J., Leuschner V., Flick S., Alleweldt E., Heuser E.A., Brandt A. Freundschaft heute: Eine Einfuhrung in die Freundschaftssoziologie. Bielefeld, 2016. S. 11–19.

15

Подробнее о спектре дружбы см.: Spencer L., Pahl R. Rethinking Friendship. Hidden Solidarities Today. Princeton; Oxford, 2006. P. 59—107.

Возможно, дружбе мы придаем меньше значения по сравнению с семейными и романтическими отношениями еще и потому, что ее трудно четко определить. Только любовь может претендовать на великое повествование. Дружба же идет рука об руку с малыми рассказами, бесчисленными малыми нарративами, которые не следуют готовым шаблонам.

Я никогда не мечтал быть один. Никогда не мечтал о том, чтобы дружба, а не партнерство или семья, стала для меня важнейшей формой близости. Тем не менее, мне нравится моя жизнь, нравится круг близких мне людей, нравится моя квартира с заставленной растениями террасой, нравится время, которое я могу посвятить путешествиям, приготовлению ужинов для гостей или долгим прогулкам. Нравится, что есть место для таких проектов, как этот сад у Липницзе. Даже без любовных отношений жизнь часто кажется мне наполненной. И все же остается лакуна, осадок тоски. Иногда, на короткое мгновение, мне хочется, чтобы у меня был партнер – тот, с кем я проводил бы спокойные выходные, кто утром просыпался бы рядом, а вечером спрашивал, как прошел мой день; тот, кому бы я говорил, когда вернусь домой, кто обнимал бы меня, когда мне грустно. Часто я задумываюсь, не упускаю ли я чего-то принципиально важного, сам того не желая признавать. Не приучился ли я жить один настолько хорошо, что уже не замечаю одиночества? Не держится ли хрупкое равновесие моей жизни на вытеснении тоски и на подавлении желания – тех чувств, которые я не осознаю?