Один неверный шаг

Бренда согласно кивнула и внезапно отвернулась. Она снова как-то странно задышала. Слишком уж быстро, решил Майрон. Он отступил на шаг, давая ей возможность справиться с собой. Сердце его разрывалось от сочувствия. Ни матери, ни отца, ни братьев, ни сестер. Такое нелегко пережить.

Когда подъехало такси, Бренда повернулась к нему.

– Куда тебя отвезти? – спросил Майрон. – К подруге? К тете?

Она немного подумала. Потом посмотрела ему прямо в глаза.

– На самом деле, – призналась Бренда, – я бы предпочла остаться с тобой.

Глава 17

Такси остановилось у дома Болитаров в Ливингстоне.

– Мы могли бы поехать куда-нибудь еще, – снова предложил Майрон.

Бренда отрицательно покачала головой.

– Сделай мне лишь одно одолжение.

– Какое?

– Не рассказывай им о моем отце. Во всяком случае, не сегодня.

Он вздохнул.

– Ладно.

Дядя Сидни с тетей Селмой уже приехали. Равно как и дядя Берни и тетя Софи с мальчиками. Пока они расплачивались, подъехали другие машины. Мать выбежала на дорожку и обняла Майрона с таким энтузиазмом, будто он только что вырвался из рук арабских террористов. Обняла она и Бренду. Вообще все кругом друг друга обнимали. Отец стоял на заднем дворе у жаровни. Теперь, слава Богу, ее заменил газовый гриль, так что отцу больше не приходилось подавать туда жидкое топливо шлангом. На нем был поварской колпак, способный своей высотой поспорить с Эйфелевой башней, и фартук с крупной надписью: «Исправившийся вегетарианец». Бренду представили как клиентку Майрона. Мать взяла ее под руку и быстро увела от сына. Появились новые гости. Соседи. Каждый нес плошку с салатом, фруктами или еще чем-то. Пришли Коэны, Дейли, Демпси и Уэйнштейны. Брауны недавно уехали, соблазнившись теплым климатом Флориды, а вместо них появилась молодая пара, моложе Майрона, но уже с двумя ребятишками.

Вечеринка началась. Достали мяч и биты. Разделились на команды. Когда Майрон, размахнувшись, ударил и промазал, все хохотали до изнеможения.

Гости не отходили от Бренды. Им хотелось узнать подробности о новой женской лиге, но гораздо большее впечатление произвело на них сообщение, что она собирается стать врачом. Отец даже позволил Бренде ненадолго заняться грилем, что в его глазах было равнозначно пожертвованию собственной почки. Пахло жареным мясом – цыплятами, бургерами и сосисками из магазина Дона (мать покупала сосиски только там), кебабами и даже несколькими стейками из семги для тех, кто уж очень сильно заботился о здоровье.

Майрон постоянно встречался с Брендой глазами. Она продолжала улыбаться.

Дети, как на подбор в шлемах, оставили свои велосипеды в конце дорожки. Мальчишка Коэнов носил в ухе серьгу. Все его по этому поводу дразнили, но он только улыбался. Вик Раскин подсказал Майрону, что надо покупать на бирже. Майрон кивнул и тут же забыл. Фред Демпси вытащил из гаража баскетбольный мяч. Девчушка Далей разделила всех на команды. Майрону тоже пришлось играть. Как и Бренде. Все хохотали. Между бросками Майрон съел гамбургер. Невероятно вкусно. Тимми Раскин упал, поранил колено и заплакал. Бренда наклонилась и осмотрела ссадину. Залепила ее пластырем и улыбнулась Тимми. Мальчик просиял.

Пролетело несколько часов. Незаметно, как всегда бывает за городом, подкрались сумерки. Люди начали расходиться. Постепенно исчезали велосипеды и машины. Отцы обнимали своих сыновей. Маленьких девочек сажали на плечи. Все на прощанье целовались с хозяевами. Майрон взглянул на родителей. Они единственные, кто были здесь старожилами. Своего рода дедушка и бабушка всего квартала. Они вдруг показались Майрону очень старыми. Это его испугало.

– Все было чудесно, – сказала подошедшая Бренда.

И правда. Пусть Уин издевается. Джессике тоже не нравились такие сцены. Ее собственная семья прятала свое разложение за идеальным фасадом и при первой возможности устремлялась в город, будто там было спасение. Обычно Майрон и Джесс возвращались с таких мероприятий у ее родителей в полном молчании. Майрон задумался.

– Мне не хватает твоего отца, – признался Майрон. – Я не видел его десять лет. Но все равно я по нему скучаю.

– Я знаю, – кивнула Бренда.

Они помогли помыть посуду. Ее оказалось не слишком много. В основном пользовались пластиковыми тарелками и приборами. Бренда с матерью все время смеялись. Мать то и дело поглядывала на Майрона. Излишне многозначительно.

– Мне всегда хотелось, чтобы Майрон стал врачом, – призналась мать. – Правда, удивительно? Еврейская мама, которая хочет, чтобы ее сын стал врачом.

Обе женщины рассмеялись.

– Но он грохается в обморок при виде крови, – продолжила мать Майрона. – Не выносит. Даже на боевики в кино не ходил до колледжа. Спал при свете, пока ему не исполнилось…

– Мам.

– Ох, я его смущаю. Я – твоя мать, Майрон. Мне положено тебя смущать. Верно, Бренда?

– Определенно, миссис Болитар.

– Десятый раз говорю, зови меня Эллен. А отца Майрона зовут Эл. Все называют нас «Эл Эл». Поняла? Как израильская авиакомпания.

– Мам.

– Тихо, сын. Ладно, я пошла. Бренда, ты останешься ночевать? Я уже приготовила комнату для гостей.

– Спасибо, Эллен. Вы очень любезны.

Мать Майрона обернулась.

– Оставлю вас, детки, вдвоем. – Ее улыбка была чересчур счастливой.

На дворе стало тихо. Светила луна. Слышалось пение сверчков. Залаяла собака. Они вышли на улицу и медленно направились, сами не зная куда. Говорили о Хорасе. Не об убийстве. Не о том, почему он исчез, не об Аните Слотер, не о Ф.М., Брэдфордах или лиге. Просто о Хорасе.

Так они дошли до начальной школы на Барнет-хилл, где когда-то учился Майрон. Несколько лет назад город закрыл половину здания, поскольку школа находилась слишком близко к высоковольтной линии. Майрон же провел три года под этими проводами. Может, тут и следует искать объяснение некоторым его странностям.

Бренда села на качели. В лунном свете ее кожа блестела. Она начала раскачиваться, высоко выбрасывая ноги. Майрон устроился на соседних качелях и тоже начал раскачиваться. Хотя металлические опоры и были надежными, они стали слегка поддаваться под их весом.

Они замедлили движение.

– Ты так и не спросил, как он на меня напал, – сказала Бренда.

– Еще будет время.

– Это довольно простая история, – заметила она.

Майрон молча ждал.

– Я приехала к нему домой. Отец был пьян. Вообще-то он мало пил. Но уж если набирался, то его совсем развозило. Когда я вошла, он лыка не вязал. Начал меня ругать. Назвал маленькой сучкой. Потом толкнул.

Майрон покачал головой, не зная, что сказать.

Бренда остановила качели.

– Еще он назвал меня Анитой, – добавила она.

Во рту у Майрона пересохло.

– Он принял тебя за твою мать?

Бренда кивнула.

– У него была жгучая ненависть в глазах. Я его таким никогда не видела.

Майрон сидел не шевелясь. Постепенно все становилось на свои места. Кровь на рубашке в больничном шкафчике. Звонки адвокату и Брэдфорду. Его побег. Потом убийство. Все сходилось. Но пока это была лишь теория, основанная на предположениях. Он должен все продумать, помариновать в мозгу, а уж потом выносить на суд общественности.