Один поцелуй до другого мира

Ива взяла хлебец и осторожно надкусила его.

— Появился ли в городе отряд Тильнора? — спросила она.

— Нет, дитя. Готовься, мы дадим тебе время.

Эльфы вышли за дверь. Ива ела не торопясь, отщипывала по крошке, тщательно жевала, чувствуя, как туманится, делается тяжелой голова. Стражники несколько раз заглядывали в каморку, но не подгоняли пленницу. Но как бы медленно ни ела Ива, хлебец все равно скоро закончился.

— Идем, дитя. Расправь плечи. Покажи повелителю, что достойна проявленной милости.

— Появился ли отряд? — снова спросила она.

— Нет.

Стражи сопровождали ее с двух сторон, будто не на казнь вели, а на торжество. Ива хромала, но шла, высоко подняв голову. Какая усмешка судьбы — умереть в чужом мире… Ксандор будет в бешенстве, когда поймет, что навсегда застрял в теле Анадора!

В коридорах дворца, как ни странно, было пусто. Куда все подевались? Потом Ива догадалась и невольно усмехнулась: все наверху, ждут казни… Что они сделают с ней? Как именно…

«Нет, неважно! Главное — дойти! Пусть делают что хотят…»

Навстречу Иве попался мальчишка, совсем юный эльф. Он посмотрел на смертницу большущими испуганными глазами и уже хотел прошмыгнуть мимо, но Ива окликнула его.

— Эй, малыш! Не прибыл ли отряд Тильнора?

— Н-нет… — пискнул мальчишка.

Место казни показалось пленнице даже живописным: алые маки образовывали пятиконечную звезду. Эльфы расступились, пропуская смертницу. У каждого из лучей кто-то стоял. Ива увидела Литу, что остро взглянула на нее и тут же отвернулась. Лиора опустила голову. Ниола была бледна, но смотрела решительно. Был здесь и сам повелитель, глядевший спокойно и прохладно. Еще одно место пустовало.

— Ложись, — тихо сказал Тиомар, указывая на звезду. В его руке был такой же жезл, увитый лозами, как в руках у стражей.

Только сейчас Ива увидела, что и эльфийки из ее отряда сжимают жезлы. Наконечники у них острые, но чтобы забить такими насмерть, придется потрудиться… Ива поежилась и, пошатываясь, двинулась вперед.

Попытаться убежать? Уговорить? Объяснить?

— Не прибыл ли отряд Тильнора? — спрашивала она у каждого, кто встречался ей на этом коротком пути.

Эльфы отводили глаза.

Алая звезда из цветов выглядела такой красивой. Ива легла, окунаясь в прохладные, ароматные, мягкие лепестки. Они обещали, что будет не больно…

Повелитель поднял руки, готовясь произнести какую-то фразу, но Ива вдруг резко села.

— Подождите! Еще минуту! Он должен появиться! Он скоро будет здесь!

— Кто? Тот, кого ты убила так вероломно? — не выдержала Лита. — Если бы и появился, то лишь для того, чтобы обвинить тебя! Но незримо он с нами!

Эльфийка указала на луч звезды, в основании которого лежала голова Ивы и который оставался пустым.

Повелитель ударил тупым концом жезла о землю, та всколыхнулась, подчиняясь его приказу. Ива опрокинулась на спину и поняла, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой.

Лучницы следом за Тиомаром уперлись жезлами в острые концы лучей.

— Илларио ларо… — нараспев произнес повелитель, и три тонких голоса подхватили: — Олори лан…

Ива вздрогнула, чувствуя, как из-под земли у ее щиколоток и запястий пробились ростки, оплели ее руки и ноги.

— Вышиваю тебя, — слышала Ива. — Тонкой иглой прошью. Станешь травою. Станешь землю ты. Ярким узором выткут тебя цветы.

Ива внезапно поняла, что сейчас с ней сделают. Простая, болезненная, но с точки зрения эльфов прекрасная, казнь. Сколько таких приговоренных, как она, покоятся теперь под землей на том месте, где алеют пышные маки? Тысячи молодых ростков, поддаваясь магии эльфов, вот-вот прошьют тело Ивы насквозь…

Пленница закрыла глаза, лишь об одном сожалея в эту минуту — о том, что подвела сестер, которые надеялись на нее.

— Простите, мои любимые, — прошептала она.

Вдруг богиня смилостивится и каким-то образом передаст ее слова? Азалия увидит их в мыльной пене, когда станет мыть посуду? Или малышка Гортензия прочитает их в сплетении ветвей или узоре облаков?

В спину кольнули тысячи игл, заставляя вздрогнуть. Ива выгнулась, зная, что ей все равно не ускользнуть…

— Я могу присоединиться? — спросил спокойный, усталый голос. — Насколько я понимаю, это почетное место оставлено для меня? Вернее, для моего призрака.

— Кана Анадор! Кана Анадор! — всколыхнулась толпа. — Жив! Жив! Он жив!

— Жив… — безмолвно произнесли губы Ивы.

Одна-единственная слезинка прорвалась из-под плотно зажмуренных век.

— Кана? — повелитель сказал только это слово, но так, что любому было понятно: Тиомар требует объяснений, и немедленно.

Ива решилась открыть глаза и нашла взглядом того, кого уже не надеялась увидеть. Своего врага. Который снова появился как никогда кстати.

Ксандор пытался стоять прямо, но едва заметно клонился на правый бок, прижимая локтем рану. Разорванная куртка была наспех стянута шнурком, в прореху виднелись тряпки, пропитанные кровью.

— Я жив, — подтвердил он, губы тронула едва различимая, едкая усмешка. — Да. Неловко получилось. Сам бы закопал эту коварную ведьму, но… Вы позволите, повелитель, объяснить вам все позже? Я хочу поговорить с моей несостоявшейся убийцей.

*** 22 ***

Тиомар сузил глаза, рассматривая вернувшегося из мертвых. Кивнул. Рука, державшая посох, разжалась, и острые иглы, что упирались в спину Ивы, спрятались под землю.

— Но… Повелитель! — воскликнула Лита. — Она ведь пыталась! Она хотела его убить и…

Повелитель шевельнул рукой — едва заметно, но эльфийка тут же побледнела и осеклась. Ива осмотрелась и поняла, что площадь опустела. Последними уходили лучницы ее отряда.

— Я рада, что вы живы, кана… — сказала Лиора.

Эльфийки опустились на одно колено, наклонили головы в безмолвном жесте уважения, а потом быстро, не оглядываясь, удалились. Тиомар отошел, но оставался неподалеку. Вырастил себе подобие кресла, сел нога на ногу. Потом, думая, что на него никто не смотрит, сорвал травинку и принялся ее жевать.

Ксандор с трудом опустился на землю рядом с Ивой, поморщился, хватаясь за бок, выпрямил ноги и выдохнул.

— Может, развяжешь меня? — угрюмо поинтересовалась Ива, продемонстрировав опутанные прутьями запястья.