Один против всех

–  Да, - подтвердил я, - такая у меня привычка. А вы меня будете смущать, я вас плохо знаю и не вполне уверен в вашей половой ориентации. Знаете, не хотелось бы подвергаться сексуальной агрессии в квартире своей невесты. Я бы даже сказал - суженой.

Похоже, Тимофей хотел что-то сказать, но не успел - я погрузил кулак в его массивный живот, как раз в том месте, где заканчиваются ребра и находится солнечное сплетение. Тимофей выдохнул в меня запах лука и сала, потом крякнул и начал валиться внутрь квартиры. Я подхватил его и уложил вдоль стенки прихожей.

Из кухни выглянул Палыч. Верхняя губа у него была разбита, под глазом набухал обширный синяк. Он вытянул шею, посмотрел на лежащего Тимофея, потом показал глазами в сторону комнаты.

–  Машенька, я пришел!
– нарочито громко крикнул я и хлопнул входной дверью.

В комнате послышалась громкая возня, дверь приоткрылась и в коридоре появился охранник. Тот самый, что встретил меня в особняке на Фонтанке и настойчиво повторял: «Исполать вам, добры молодцы!»

Сегодня он не говорил «исполать» и «гой еси», он вообще ничего не говорил, а смотрел вытаращенными глазами на меня и на лежащего у стены Тимофея.

–  Джеймс, я здесь!
– закричала из глубины комнаты Машенька.
– Он пристает! Руками!

–  Пристаешь?
– спросил я и сделал два шага к торчащему в дверях охраннику.

Он исчез и дверь захлопнулась. В комнате опять послышалась возня и шум передвигаемой мебели.

«Баррикаду строит, сволочь!» - подумал я и оглянулся.

Тимофей походил на спящего тюленя. Рядом стоял дрожащий Палыч и неистово вращал глазами.

–  Что?
– спросил я у Палыча.

–  Этот, в бинтах, там, - он мотнул головой в сторону кухни.

–  Оружие есть?
– спросил я.

–  У меня?
– испугался Палыч.

–  У охранника.

–  Нету. Он сильный и дерется!

–  А этот, в бинтах?

–  Он водку пьет, со свиданьицем, обычай…

За дверью комнаты опять началась возня и раздался истошный женский крик.

–  Эй, не балуй!
– сказал я охраннику и взялся за Тимофея.

Поднять и отнести его к дверям комнаты мне оказалось не по силам, но оттащить и положить поперек входа я смог.

–  Выходи, поговорим, - предложил я.

–  Хрен тебе, - в согласии с русскими национальными традициями ответил охранник.

–  Тимофей ушел и тебе велел уходить, - соврал я.

В комнате стало тихо.

–  Тимоха уже в машине сидит, дожидается. Мне ж ничего не надо, невесту свою возьму, и - все. Меня ваши дела не касаются. Уходи, а? По-хорошему. Бить не буду, - еще раз соврал я.

Опять послышался звук перемещаемой мебели, и дверь чуть приоткрылась. Один глаз и часть лица охранника смотрели мне прямо в глаза.

–  Я отойду, дверь открыта, уходи!

И я отошел в сторону, освобождая дорогу добру молодцу.

Дверь сначала закрылась, потом распахнулась настежь, и в коридор вылетел охранник. Вылетел в самом буквальном смысле, споткнувшись о тушу Тимофея, он метра два пролетел по воздуху и приземлился у самых моих ног. Я воспользовался этим, чтобы несколько раз от души пнуть его ногой, чтобы не приставал к беззащитным девушкам. В ответ охранник несколько раз хрюкнул и свернулся калачиком, закрыв лицо руками и коленями.

Я еще раз пнул его ногой.

–  Вставай, бери своего Тимофея и уходи. И больше здесь своей морды не показывай, понял?

Охранник опять хрюкнул и начал подниматься, а я отошел на безопасное для него и себя расстояние.

Охранник вдоль стенки добрался до лежащего Тимофея, с трудом подхватил его под мышки и потащил к выходу. Я проводил их до лестницы, вызвал лифт и только убедившись в том, что лифт спустился на первый этаж, вернулся в квартиру.

Из окна комнаты было видно, как охранник прислонил своего шефа к машине и остервенело лупцует его по щекам.

–  Видел, как я его?
– спросила подкравшаяся Машка.

–  Что ты его?
– не понял я.

–  Это же он визжал, я ему всю морду расцарапала! Не фиг трогать, где не для него, - не совсем правильно по форме, но верно по сути сформулировала она.

–  Молодец!
– похвалил я Машку, продолжая смотреть в окно. Отпускать живыми этих двух дуболомов никак нельзя. Тимофей свяжется с Черных, тот пришлет боевиков, и тогда столько крови прольется…

Охранник наконец привел Тимофея в чувство, что-то долго объяснял ему, показывая толстой рукой в сторону дома, и, наконец, усадил его в машину.

Они еще постояли немного, то ли обсуждая маршрут следования, то ли вызванивая подмогу, и, наконец, машина тронулась с места и неспешно покатила в сторону проспекта Ветеранов. Чтобы проследить ее дальнейшую судьбу, мне пришлось распахнуть окно и даже высунуться наружу.

Внезапность происшедшего дальше была полной, даже я, с нетерпением ожидавший взрыва, и то вздрогнул, что уж говорить об уличных бабушках, многодетных мамашах и стеклах в окрестных домах. Машина, успевшая отъехать уже метров на триста, внезапно превратилась в черно-красный огненно-дымный букет и остановилась.

–  Что это бабахнуло?
– поинтересовалась Машка.

–  Так, дерьмо всякое, - честно сказал я и закрыл окно. С улицы потянуло горелой резиной.

Когда мы вчетвером вышли из дома, у парадной уже стоял «горбатый» «запорожец». Борис Пентелин, поигрывая ключами, прогуливался рядом.

–  Ехать подано!
– торжественно провозгласил он и передал мне ключи.

–  Откуда?
– спросил я.
– Угнал, что ли?

–  Мой!
– обиделся Пентелин.
– Еще от батяньки остался, сколько лет служит!

–  Твоя машина - ты и вези, а я как-нибудь доберусь.

–  Как скажете, Алексей Михайлович! Куда везти?
– он гостеприимно распахнул дверцу.

–  На «Ксению», только «бинтованного» сразу в каюту веди, чтобы он на палубе не светился.

–  Понято, - кивнул Пентелин, внимательно наблюдавший за посадкой пассажиров.
– Палыч, ты-то куда лезешь, девушку пропусти!

–  Я чуть позже буду, мне заехать кой-куда надо.

Пентелин опять кивнул и захлопнул пассажирскую дверцу.