Один шанс из тысячи... Зеленый свет

В памяти Эриха отчетливо всплыл образ одного из лучших командиров его отряда. Три дня назад он умудрился в первой же операции над городом В. потерять две трети вверенных ему боевых машин.

Для Эриха это было потрясающим и совершенно непостижимым событием. Немецкие бомбардировщики атаковали в темную ночь. Как случилось, что в эту пору они оказались беспомощными мишенями для английских зениток?

После того, как второй командир отряда вообще не вернулся, душевное равновесие полковника Эриха фон Фальгагена было нарушено. Ощущение ясности задуманной операции сменилось у него беспокойным чувством неопределенности.

Эрих хорошо помнит свое необычное состояние в тот момент. И когда гнев улегся и рассудок заработал с присущей ему ясностью, он сделал только одно, как ему казалось, самое разумное заключение — все что произошло, стечение случайных обстоятельств И командующий легко согласился с его доводами. Он приказал прервать на одну ночь операции бомбардировщиков Этой паузой воспользовался фон Фальгаген. Как только стемнело, его самолет вырулил на «красную линию» и вскоре двухместный «Хеншель», который пилотировал сам командир соединения и на борту которого находился один из лучших штурманов, исчез в темном небе. Полковник твердо решил лично установить причины трагических фактов, чтобы принять меры к недопущению странных происшествий в воздухе, сказавшихся на ритме всей операции над городом В.

* * *

Ночь выдалась темная, беззвездная. В такую ночь случайно заблудившийся в небесных просторах летчик едва ли сохранит в себе спокойствие и уверенность. Но для Эриха фон Фальгагена ночное небо было родной стихией. Он уже давно свыкся с ней и пришел к заключению, что летчики, овладевшие методом слепого полета, находятся в большей безопасности, чем самый искусный пилот, оперирующий в солнечный день. В этом умозаключении была своя логика. Обнаружить самолет в темноте, поймать и осветить его лучом прожектора, навести на него истребителей и зенитчиков, — все это было мудреной задачей, куда более сложной, чем борьба с самолетами в хорошую летную погоду.

Полковник забирался все выше и выше и лишь на высоте 4000 метров выровнял машину и, сбавив обороты, пошел строго на цель. Обычная самоуверенность владела им безраздельно. С холодной яростью думал он о том, что только один самолет встревожит сейчас всю систему английской обороны. Пусть воюет этот трижды проклятый город против него одного! Пройдут минуты, и небо над городом вспыхнет заградительным огнем (знакомая картина) и чуткие звукоулавливатели постараются поймать вслед за звуком моторов одного самолета моторный гул десятков других (тщетными будут их усилия).

Полковник фон Фальгаген испытывал злорадное чувство, представляя себе одураченной английскую оборону. Внезапно взгляд его поймал светящийся циферблат часов и он тотчас с беспокойством подумал, что город подозрительно долго хранит невозмутимое молчание. Словно угадав думы полковника, штурман лаконически отрапортовал: «Мы над целью».

И вдруг в темном пустом пространстве блеснула молния разрыва, и машину швырнули набежавшие волны. Это было так неожиданно, что у Эриха захватило дух и ощущение мистического ужаса наполнило все его существо. Ему показалось, что угрожающий блеск возник ниоткуда, из самой мглы которая, как океан, окружала одинокий самолет и казалась безграничной в этот час.

Снова разрыв… и совсем близко от самолета. Повинуясь велению инстинкта, Эрих «отжал» штурвал, введя машину в пике. Вой винтов. Свист крыльев, бешено секущих воздух. Но в короткое мгновение стремительного спуска мысль не отстает от самолета, и вместе с ощущением привычной тяжести на выходе из пике в сознании Эриха мелькает неестественная картина: будто бы кровавый шар разрыва изменил свою траекторию и спикировал вслед самолету. Во всяком случае, как только машина выровнялась, град осколков ударил по фюзеляжу.

Несколько секунд «Хеншель» беспомощно метался в кольце разрывов. Происходило нечто чудовищное, непонятное профессиональному чувству летчика. С далекой земли, по-прежнему окутанной непроницаемой мглой, самолет обстреливали, как открытую мишень. Огонь велся с такой точностью, как будто бы самолет был освещен тысячами солнц. Несомненно, враги видели самолет, но как они могли видеть в такой тьме!

Эта была последняя мысль, промелькнувшая в голове Эриха перед тем, как прямое попадание снаряда превратило послушный «Хеншель» в полудырявую плохо управляемую машину.

Если бы полковник мог отдавать себе отчет в том, что было дальше, то его изумлению не было бы границ. Но самолет быстро терял высоту, и мысли Эриха фон Фальгагена были сосредоточены на том, чтобы избежать участи штурмана, сраженного наповал.

Как хорошо, что удалось вырваться из зоны зенитного огня! Левый мотор разбит, но можно дотянуть и на одном. Внимание напряжено до предела. Глаза впились в приборную доску. Вот черточка на шкале авиагоризонта чуть отклонилась вниз — значит самолет идет в крен. Полковник работает педалью и ручкой, выравнивая машину, и в это мгновение…

…Из темноты протянулись две яркие струи пулеметных трасс, превративших самолет Эриха фон Фальгагена в пылающий метеор. Все было кончено.

В ночном небе размеренно звучал мотор ночного истребителя, вышедшего из атаки и взявшего курс к городу В.

* * *

Завершающий удар нанес «он», испытатель нового оружия, мечтавший, подобно Ашмору, запечатлеть картину поражения фашистской авиации над Англией, спустя четверть века после сожжения дирижабля неуловимого Мати. Об этом ли он мечтал?

…Я перелистываю страницы дневников полковника Джеральда Коллена и мне уже не хочется описывать развитие дальнейших событий своими словами. Записи автора дневников столь выразительны, что моим читателям стоит с ними познакомиться в подлиннике.

О ЧЕМ РАССКАЗАЛИ ДНЕВНИКИ ПОЛКОВНИКА ДЖЕРАЛЬДА КОЛЛЕНА

ПРОШЛО много лет после войны, и теперь я могу сказать определенно — Ашмор из меня не получился. Он писал о других, а я пишу о себе. Другие уже давно мне стали безразличны, впрочем, не все… Если бы господин Маккафри думал о других, то хватило ли его благоденствия на тех, кто ему служит?

Когда я вспоминаю прошлое, оно мне кажется детской забавой, Впрочем, я навсегда сохранил благодарность к немецкому ассу — Эриху фон Фальгагену. С каким треском и шумом продал Маккафри мою победу. Правда, получив заказы на производство радарных приборов, он уверял, что победу над Эрихом фон Фальгагеном одержал не я, а он. Может быть, он прав?

В ту ночь у меня было такое чувство, будто он схватил меня за шиворот и швырял с места на место. Я быстро взлетел на английском «Спитфайере» и через несколько минут вошел в зону. В наушниках все время звучал его голос: «квадрат три»… «квадрат шесть», «квадрат восемь»… Потом он замолчал, и на экране радара моего истребителя появилось пятно — отраженный сигнал от самолета фон Фальгагена. Мне оставалось лишь нажать пулеметные гашетки…