Одиннадцать друзей Лафейсона

– Понятно, – вновь заключил Одинскон, который до сих пор понятия не имел, как вести себя с боссом. – Куда-то собрался?

– Здесь, думаю, на меня покушаться не будут, и тем более тащить кого-то сюда я не собираюсь. Просто пойду проветриться.

– Хорошо. Я побуду здесь. Отдохну.

– Договорились. А это я принес тебе, – Лафейсон положил на стол рядом с ноутбуком флешку. – Так сказать для остроты ощущений.

***

24 марта 2006 года.

Камера сфокусировалась на бледном лице с впалыми глазами и щеками. Человек явно не хотел, чтобы его снимали или вообще как-либо тревожили. Больничная палата, куча каких-то проводков, капельница, и монотонный звук приборов. Тор не сразу догадался кто это, но поняв, что это никто иной как Локи, ужаснулся.

– Мистер Лафейсон, как Вы себя чувствуете? – мужской голос за кадром старался говорить, как можно мягче.

– Уйди, прошу тебя.

– Поймите, ваша беспомощность лишь временное явление. Вы встанете на ноги и все будет как прежде. Нужно время.

– Ты успокаивать меня пришел? – Тор вспомнил о том, что Локи более восьми месяцев был прикован к кровати из-за компрессионного перелома. – Не утруждайся.

– Я всего лишь хочу подготовить Вас к выходу в социум. Вы многое перенесли.

– И это ты будешь мне об этом рассказывать?

– Мистер Лафейсон, мне совершенно не нравятся ваши цели.

– Ты про Френшелон? – совершенно сумасшедшая и пугающая улыбка. – Каждого из них ждет большо-о-ое веселье.

– Мистер Лафейсон…

– Каждого из них я выпотрошу, как тряпичную куклу, а кое-кого заставлю на это смотреть. Я буду издеваться и мучить их до той степени, пока Сорен не сойдет с ума…

– Мистер Лафейсон..!

– А когда его, наконец, покинет разум, он сам наложит на себя руки. О, нет, я не трону его и пальцем, он все сделает сам. Я обязательно встану и покажу вам то, к чему вы так стремились, – Локи устрашал, отталкивал всем своим видом. Он был безумен. – Кровь будет литься рекой на его глазах. Я уже предвкушаю их крики, как медленно расползается по швам их тела, как они молят меня о пощаде, как каждый…

Тор резко захлопнул крышку ноутбука и встал. Больше смотреть на это он не мог. Когда-то, в прошлой жизни ему приходилось иметь дело с психически нездоровыми людьми, и он прекрасно знал, на что они способны.

***

Около двух часов Локи праздно шатался по улицам незнакомого городка, попутно зайдя в единственный работающий магазин. Присев на спинку лавки, что находилась во дворе мотеля, Лафейсон достал из кармана купленную пачку сигарет и прикурил.

– Слушай, давай не надо, а? – Локи обратился к небу. – Только не сейчас, хорошо? Может позже, но не сейчас.

– Ты вино пальцем собрался открывать? – обернувшись, Лафейсон увидел Тора стоящего на втором этаже рядом с дверью в свой номер, который крутил в руке штопор.

– Об этом я как-то не подумал… Спускайся, – Тор буквально на пару секунд исчез в номере и, накинув на себя куртку, спустился вниз. – Будешь? – Локи протянул Тору открытую пачку сигарет. – День сегодня сложный выдался.

– Давай, чего теряться-то? Может и бутылку откроем, не зря же ты ее притащил.

– А если бы я из-за пазухи маленький пакетик с белым порошком достал, ты бы тоже согласился? – насмешливо спросил Локи.

– Согласился бы, но не сегодня. Повод не тот.

– Оу, не думал.

– А что, я, по-твоему, примерный мальчик из хорошей семьи?

– Ты предстаешь в моих глазах исключительно в этом образе.

– Когда-нибудь, когда мне, наконец, придется воспользоваться своим оружием, ты убедишься в совершенно обратном.

– О, если бы ты видел меня с шестьдесят третьим «Стоунером» в руках, то не говорил бы подобных вещей, – с усмешкой возразил Локи.

– Он же килограмм семь весит при полном комплекте?

– Семь килограмм, триста грамм.

– И зачем он тебе понадобился?

– Все по заезженной пластинке – Франция. Его я снял с охранника и отбивался. Потом, когда понял, что невероятно палюсь, перешел на «Браунинг» одиннадцатого года. Он, кстати, до сих пор со мной, лежит наверху в сумке.

– «Браунинг» говоришь? – Тор вытащил из-за спины пистолет. – Мне мой достался от отца.

– Айда турнир по стрельбе устроим? – скучающе спросил Локи.

– Ты реально словно выпускник колледжа. Особенно с сигаретой в зубах и в этом прикиде. Лишь бы нашкодить.

– Видимо мое развитие остановилось в 2006-ом году.

– Прекрати вспоминать! – запротестовал Тор. – У тебя все к одному сводится.

– Но если так оно и есть? – Одинсон передал Локи открытую бутылку вина, и тот недолго думая неплохо отпил из горла. – Хм… Не прогадал даже.

– Ну-ка дай, – Тор взял из рук своего босса темно-зеленую бутылку и последовал его примеру. – Да, действительно неплохо.

– И как оно? – после минутной паузы спросил Лафесон.

– О чем ты?

– Записи. Еще не собираешься сбегать? Я преследовать не буду.

– Я не смог досмотреть и первую.

– Как они себя звали?

– Кто?

– Те парни, что перерезали всех твоих?

– “Новые Адвентисты Седьмого Дня”, – Тор внимательно прицелился к урне и с точностью снайпера закинул туда дотлевающую сигарету.

– Именно поэтому я выбрал тебя, – но Одинсон даже взглядом не повел. – Ты так же, как я лично знаком с безумием.

И так они просидели в полной тишине около часа, лишь передавая друг другу бутылку с вином и уничтожая сигареты одну за другой, ведь каждому из них было что вспомнить…

***

7 октября 2008 года.

– Брайтон, как видимость?

– Отлично, сэр. Мы загнали их в угол. Сейчас подтянутся «шестые», и можем начинать.

– Сколько там человек?

– Около тридцати пяти. Штатских примерно с десяток.

– «Четвертые», вы там как? – Тор обернулся через плечо, чтобы убедиться в готовности своих парней.

– Отлично, шеф. Злы, бодры и вооружены до зубов.

– Брайтон, мы готовы. Нужно начинать.

– Вижу, но мы пока не готовы, надо подождать остальных.

– Они не вооружены, мы начнем, а вы подхватите.

– Сэр, есть определенные инструкции…

– Они уже пустили людям кровь, можем не успеть, – в голосе Тора чувствовались столь запретные в подобных ситуациях нервные нотки.

– Я доложу начальству.

Но Одинсон уже не слышал Брайтона. Тор был ведущим, именно он задавал темп всей операции, именно он должен был спасти этих людей и именно на него рассчитывали родственники этих бедолаг. Он не имел право на ошибку.