Одинокие сердца

— Не твое дело, — огрызаюсь я, отмечая, насколько ее задела моя связь с Тимофеевой.

Но Инге по барабану на мое недовольство, она снова приближается и проводит пальцами по моей скуле.

— А я люблю, когда ты такой — нервный и небритый. Колючий. Идем в постель, давай, ну же, порви мои трусики, схвати за волосы. Ты можешь делать со мной все, что хочешь, — мурлычет она. — Что угодно, ты же знаешь?

Ее пальцы ласкают мою шею и затылок, а губы приближаются.

— Мне не всегда это нравилось, — говорю я с каменным лицом.

— Что? — Инга заглядывает мне в глаза.

— Грубость в сексе, — объясняю я, мягко избавляясь от нежеланных прикосновений. — Ты говорила, что и как я должен делать, чтобы ты кончила. Ты просила, чтобы я стал для тебя необузданным дикарем, властным, жестким, но я не такой. Порой было прикольно, я не отрицаю, но это не то, что я предпочитаю.

— Странно, я считала, тебя все устраивает в постели, — девушка вздергивает подбородок. — Да любой был бы на седьмом небе!

Конечно по началу все так и было. Инга знала, как завести мужчину, окутывая аурой девушки, готовой на все. Каждый раз мы трахались как в последний. Знаю, вы не поверите, но и такое может надоесть.

— Да, мне грех жаловаться, но я делал то, что нравится тебе. Ты фанат жесткого секса, я — далеко не всегда. Не обижайся, просто я жду от женщины другого.

— Нежностей, — девушка насмешливо кривит губы.

— Разве это плохо?

Инга пренебрежительно фыркает.

— Это же скучно.

В ее зеленых глазах неоновой вывеской так и сияет: "Слабак".

— Тогда найди того, с кем тебе будет не скучно. Найди настоящего мужика. В чем же дело? — рявкаю я.

— Мне не нужен никто другой! Я тебя хочу! Ты — настоящий! Ну что мне сделать, чтобы ты вернулся, Миша?! — вопрошает Инга.

Я заставляю себя смотреть на нее. Когда-то эта девушка казалась мне безумно красивой, яркой, неординарной, а теперь я не знаю, как от нее отделаться.

— Я не вернусь, — повторяю решительно. Инга уже готовится снова пойти в атаку, но я пячусь, выставляя вперед руку. — Послушай, я задолбался чувствовать себя мудаком. Она умоляет его вернуться, а он не хочет, — раздраженно кривляюсь. — Я устал! Хватит меня преследовать, завязывай общение с моей мамой, перестань звонить и писать моим друзьям, — требую я. — Это уже ни в какие рамки. Ты что, совсем слов не понимаешь? Мы расстались. Все! Ничего не будет!

— Но я же тебя люблю, — упрямо бормочет бывшая.

Я трясу головой.

— Ты ошибаешься. Тебе просто нравится мною владеть, как вещью, как игрушкой. Любить — это значит принимать человека таким, какой он есть, со всеми его недостатками, ты же все время пыталась меня переделать, вылепить на свой вкус, посадить на цепь, — язвительно напоминаю.

— Я старалась сделать из тебя солидного человека, который бы не выглядел белой вороной в нашем кругу, — возмущенно оправдывается Инга.

— В твоем кругу, — поправляю ее. — Но я тебя об этом не просил!

— Со мной ты многого добьешься, Миша. Папа уже в возрасте. Его бизнес скоро перейдёт ко мне, я исполню любые твои мечты. Ну скажи, чего ты хочешь? Любая поездка? Австралия? Фареры? Скажи, куда?

— Нет. Спасибо. Я уж как-нибудь сам.

— Это ответ неудачника, — ядовито произносит Инга.

— Так оставь неудачника в покое! — парирую в ответ.

— Миша, ну как?! Как я буду? — она снова смягчается. Уж лучше бы злилась и орала.

— Уверен, ты найдёшь того самого, сильного, солидного, того, кто будет с тобой двадцать четыре на семь, того, кто не сидит часами за ноутбуком и не трясется где-то неделями по колдобинам, — убеждаю ее. — Он будет во всем тебя устраивать: водить в рестораны, носить дорогие костюмы. Ты обязательно встретишь того, кто по достоинству оценит тебя. Но это не я! Извини. И, пожалуйста, оставь меня в покое, — в очередной раз прошу ее.

— Я не верю, что ты предпочитаешь мне какую-то недотепу. Да что такого ты в ней нашел?

Я проглатываю ругательство, которое вертится у меня на языке, и глубоко вздыхаю.

— Инга, дело не в том, что я нашел в ней или ком-то ещё, а в том, чего я не нашёл в тебе. Но это не значит, что ты плохая или я плохой, просто мы не подходим друг другу. Так бывает.

— Ты спал с ней?

— Да.

— Хм… Я считала, что у тебя более высокие требования к женщинам.

— Так и есть, — мой голос сочится сарказмом. — Мне нравятся женщины, которые ведут себя, как женщины.

А не как фюрер.

На что Инга разражается смехом.

— Господи, Чурилов, откуда в тебе столько банальности?!

— Да потому что я банальный! И всегда им был. Я предпочитаю простые вещи, простые разговоры, простые отношения. Я самый обычный парень, который любит путешествовать и рассказывать об этом таким же обычным людям. А то, что ты обо мне нафантазировала — твои личные проблемы! — снова срываюсь и почти ору.

— Неправда! — возражает Инга. — Для меня ты никогда не будешь обычным. Я не смогу без тебя!

Я вздыхаю, чувствуя, как по телу проходит очередная волна раздражения.

Но злость не помогает, нужно объяснить, нужно достучаться до нее.

— Конечно же сможешь. Просто ты пока этого не понимаешь, потому что зациклилась на мне. Но потом, когда ты найдёшь того самого, все изменится. Вот увидишь.

Я не очень верю во всю эту фигню, но очень хочу получить иммунитет от посягательств бывшей на мою жизнь и свободу.

— Миш…

— Прощай, Инга. Все. На этот раз точно.

Я быстро спускаюсь по лестнице и выхожу через парадную дверь. Но Инга бежит следом.

— Миша, вернись! — кричит она, застыв в пороге своего роскошного дома.

— Пожалуйста, зайди, — прошу ее напоследок. — Не хочу, чтобы ты простыла.

Накинув капюшон, я застегиваю парку и иду по улице, больше ни разу не оглянувшись.

Так странно, у меня будто гора падает с плеч. Хотя, зная Ингу, можно ожидать, что она не отступится, но я готов объяснить ей заново, почему у нас ничего не получится. И готов делать это столько, сколько потребуется, пока до бывшей не дойдёт, что все бесполезно, или пока я сам ей не надоем, в конце концов.