Одинокие женщины

— Да, да, я все поняла, Розмари. Двадцать пятое, уикэнд. Я позвоню тебе и скажу, каким поездом приеду. Прости, мне надо бежать.

— И чтобы явилась при полном параде, — отвечала Розмари. — Это приказ.

— Сделаю все, что смогу.

Тем временем в конференц-зале успела собраться вся команда, работавшая на «Сарабанд». Вел совещание творческий директор.

— В пятницу они желают иметь нас всех тепленькими в Питсбурге. — Казалось, Скотт Мэттьюз только что проглотил порцию яда. — И чтобы все было готово: предположительные наименования, варианты рекламы с визуальными концепциями, а также планы маркетинга. Не забывайте, что они успели проконсультироваться кое с кем из парфюмерного бизнеса и теперь считают себя большими спецами в этом деле. Прежде всего им вынь да положь название из одного слова, причем предпочтительнее имя существительное — типа «Опиум», «Одержимость», «Отрава»…

— «Дерьмо», — послышалось из зала.

— Да, это тоже имя существительное, хотя для нас предпочтительнее что-то вроде «Красоты». Второе, — мрачно продолжал Скотт, — они хотят преподнести эти духи — пусть пока называются «Безымянными» — в качестве национального американского аромата. Сейчас, видите ли, в моде «новый патриотизм», и не дай Бог просочиться чему-то из какой-нибудь Франции или Италии. Короче, они настаивают на том, чтобы всем было ясно, что этот продукт «Made in USA».

— «Спрингстин»! — предложила Флер. — Это удовлетворит все требования.

— Или «Хобокен». Разлито и упаковано! Уникальный аромат из Нью-Джерси! Американистей некуда.

— А как насчет СПИДа? — хихикнул кто-то.

— СПИД пришел из Африки, а не из Америки, козел!

— Да ну? Попробуй вякни об этом в городе!

— А что, если назвать их «Сникерсом»? Рынок будет наш!

— Точно, эти духи даже возбуждают аппетит!

— О'кей. — Скотт подождал, пока в зале утихнет смех, — Теперь, когда вы натрепались вволю, давайте вернемся к делу. Не скрою, что мне не меньше, чем вам, надоели их заходы, однако правила игры, увы, зависят не от нас. Все, что нам следует помнить, — «Безымянные» духи являются частью многомиллионного счета в банке. Так что готовьтесь к худшему. Что приводит нас к третьему пункту. Реклама должна быть чиста и невинна, в полном соответствии с моральными установками среднего американца. Откровенные оргии в роликах об «Одержимости» вызвали поток критики…

— И поток баксов тоже, — вставил Джинни из отдела маркетинга.

— …а потому не может быть и речи, — продолжал Скотт, не в силах подавить улыбку, — об изображении «откровенно эротических сцен» — попросту говоря, порнухи.

По комнате прокатилась волна возмущения.

— Это же полный крах! — простонал Арт Грингольд. — Духи покупают, чтоб трахаться, — так было и так будет. Правило номер один: «Купи вот это, и тебя затащат в койку!»

— А «Безымянные» духи к тому же словно нарочно созданы для хорошего перепихона, — вставила Флер. — Боюсь, публика будет в легком шоке. По-ихнему, получается: «Купи „Безымянные“ духи, и умрешь девственницей!» Реклама наоборот, да и только.

— По-твоему, вершиной творения является койка с мужиком? — встал с места Эдди Кардиччи. Он был художественным директором Флер. Богато одаренный во всех отношениях, кроме способности самовыражаться, он все еще хранил юношеские идеалы по поводу принципов рекламы. — Я хочу сказать, что экспертами в этом деле были и остаемся мы, а не они. О'кей? И нам за это платят: за наши таланты, за наше искусство. О'кей? И мы не растеряемся ни при каких их требованиях. Да кто мы, специалисты по рекламе или сборище бродяг, черт возьми?!

— Сборище бродяг. О'кей? — с улыбкой передразнил его Скотт. — Есть еще вопросы? Отлично. Тогда за дело. К следующему понедельнику приготовим обзор всего, что у нас есть, а в четверг вечером встречаемся у самолета на Питсбург. Все до одного.

Правление «Консьюма-Корп» находилось в настоящей каменной твердыне, в старом деловом центре города. Здание воспроизводило облик мрачного дворца герцогов Сфорца. «Пожалуй, не хватает только тюремных подземелий», — решила Флер.

— Не поручусь, что здесь их нет, — возразил Эдди.

Господи, как она устала! Устала. Устала. Устала…

На шесть долгих томительных часов они оказались заперты в необъятном конференц-зале, обставленном в стиле голливудских боевиков дубовыми креслами, сиденья которых с каждой минутой все безжалостнее вонзались ей в задницу. Впрочем, ее мозги подвергались не менее жестокой пытке. А от духоты впору было хлопнуться в обморок.

Семерым сотрудникам из «Марсден-Бейкер» пришлось отбиваться от двух десятков хищников из «Консъюма-Корп». Эту встречу можно было сравнить только с настоящим побоищем, в котором клиенты выступали в роли смертельного врага. В который уже раз Флер слезящимися глазами обводила их ряды.

Здесь присутствовал Мак-Плакса со своими Плакальщицами. А также Эдна Ройс из отдела дегустации запахов со своей командой. Парочка производственных менеджеров. А еще директор из отдела планирования будущего — от этого титула Флер обалдела. Интересно, можно ли так же спланировать прошлое? А во главе стола восседала квадратная фигура председателя правления — Льюиса Джея Джиббса. Толстогубый, с блестящей, словно отполированной, лысиной, он мрачно жевал толстую незажженную сигару. Изжевав в мочалку одну, он бросал ее в пепельницу и принимался за новую. Флер сразу поняла, в чем дело.

Толковать с несчастным, только что бросившим курить, — да такое не приснится в кошмарном сне! Вот и Джиббс, судя по всему, готов сорваться в истерику.

А ведь прошел не один час, пока творческий отдел предоставил правлению полный отчет. Был зачитан список двух сотен предлагавшихся названий. А потом в подробностях освещены шесть из них — наиболее удачных.

Среди предложенных Флер было наименование «Шутка».

— Оно удовлетворяет все их запросы, — уверяла она Скотта в понедельник. — И с этим названием мы можем сыграть на… да на тех же шутках, готовя рекламные ролики. Что-нибудь вроде «Не пошутить ли нам?» или «Пусть в вашей жизни будет место шутке». Словом, крути как хочешь. Можно снять парня, который лезет с духами к девчонке под юбку: «Лучшее место для „Шутки“ — это…»

— Забудь об этом, Флер.

— Ах да. Ну, зато мы с Эдди предложили ролик с развеселой длинноволосой блондинкой, которая танцует на лугу, «заросшем» воздушными шариками. Такая поющая, воздушная.

Получив от Скотта добро, Флер с Эдди принялись разрабатывать этот вариант и провозились чуть ли не до самого отлета в Питсбург.

На последнем совещании Скотт решил начать именно с их варианта:

— Начнем с тебя, Флер. Когда он посмотрит остальное дерьмо, может быть, твоя «Шутка» покажется ему лучшей?

— Спасибо за комплимент, — обиженно отвечала Флер. — Черт побери, разве можно создать что-то стоящее за неполную неделю?

И вот она начала презентацию, глядя, как Льюис Джей Джиббс размалывает в кашу очередную сигару.

— «Шутка», — провозгласила Флер, поднимая броский красно-белый транспарант.

— «Шутка»? — прочел председатель. — Вы что же, собираетесь обозвать наши духи шуткой?

— Да, сэр, — подтвердила Флер. И в течение последующих пяти минут закатила лекцию о конкурентоспособности шуток. Как это своевременно — взять на вооружение новый образ мышления, все шире завоевывающий умы средних американцев, ведь именно сейчас, в эпоху технической революции, коренным образом меняется сам образ жизни.