Одинокие женщины
Шрифт:
Это была откровенная ерунда, словоблудие, но Флер справилась виртуозно. Однако недостаточно хорошо, коль скоро Льюис Джей Джиббс проявлял признаки явного нетерпения, все чаще меняя изжеванные сигары. Да уж, с Льюисом Джеем явно были шутки плохи.
— О'кей, красотка, — пробурчал он. — Показывай рекламу.
Эдди торопливо развернул яркий плакат.
— Эта девушка… — начала было Флер.
— Я не слепой.
Она заткнулась, пока Льюис Джей разглядывал картинку. Никто не произнес ни звука.
— А почему воздушные шары не лопаются? — наконец спросил он.
Флер забормотала, что картинку не надо воспринимать буквально, что…
—
А дальше пошло-поехало. Все творческие предложения были методично отвергнуты и втоптаны в грязь. Потом пришел черед предложений по маркетингу. В этой области Флер ничего не понимала да и не хотела понимать: это дело технарей. А она устала, устала, устала.
Специалисты по маркетингу горячо обсуждали свои дела, обмениваясь репликами на том странном жаргоне, который был понятен только им одним. Эта часть производственных совещаний всегда была самой мучительной. Ты уже сделал все, что мог, а смыться нельзя. Тебе положено смирно сидеть, с восторгом глядя начальству в рот и делая пометки в блокноте.
Сидевший рядом Эдди успел исчеркать уже не одну страницу. Флер разглядела, что он рисует собак. В основном пуделей. Через некоторое время перешел на кошек. Флер иногда подбрасывала ему записки: то смешные, то язвительные, они помогали скоротать бесконечные часы заседаний. Вот и сейчас она писала:
«Помогите! Плаксы держат меня в плену на тринадцатом этаже в „Консъюма-Корп“!»
Флер показала записку Эдди. Он улыбнулся. А потом она скомкала листок и сунула в карман. Развлекаться рисованием, как Эдди, конечно, веселей, но, увы, дар художника в ней начисто отсутствовал.
И тогда она принялась мечтать о том, что будет в предстоящий уик-энд. Уже в который раз мысленно просмотрела свой гардероб, в итоге остановившись на ярко-алой воздушной блузке и плотной темной юбке. Превосходно подойдет для субботнего вечера. Алекс еще не видел этого туалета (увы, они так мало выходят на люди!), а цвет бесподобно ей идет! Рядом с ней, Флер, сразу станет видно, что Розмари начисто лишена вкуса.
Флер подобрала и все остальное: туфли, макияж, даже чулки — и не могла отделаться от чувства, что чего-то недостает. Самой оригинальной деталью туалета был расшитый пояс, а ведь его не будет видно за столом. Значит, ей нужно… о да! Ей нужны блестящие серьги. Длинные. Может быть, до самых плеч. Лучше всего серебряные.
Если бы только кончилось это проклятое совещание, она успела бы заскочить к Кауфманну и прикупить что-нибудь новенькое. Вроде бы бижутерию у них продают на первом этаже. Заскочить и выскочить. Это займет всего пару минут.
Одышливая дама развернула распечатку длиной чуть ли не в весь стол для заседаний.
— Душновато! — пропыхтел Джиббс.
И все ринулись открывать окна.
— О'кей, ладно, — сказал он. — Вернемся к делу.
Флер покосилась на распечатку с упавшим сердцем. В заголовке значилось: «Приложения по маркетингу». И состояла она не меньше чем из восьмидесяти страниц. Цифры в строчку. Цифры в колонку. Маленькие циферки величиной с булавочную головку.
Она сейчас сдохнет! Сдохнет от истощения, от старости. И что хуже всего — сдохнет одинокой: древняя, трясущаяся старуха, упустившая свой единственный шанс только оттого, что не успела прикупить подходящие серьги к платью, чтобы околдовать своего мужчину.
— Пункт первый, —
раздалось в зале. И как по команде распахнулись все тридцать блокнотов. Еще час прошел в бесконечной нудятине, изредка прерывавшейся лишь краткими походами к кофейнику. Три часа пополудни, четыре часа пополудни, а впереди еще не меньше половины доклада. До которого часа открыто у Кауфманна?Было уже почти пять, когда Флер снова отправилась за кофе и задержалась на минутку у окна, чтобы глотнуть свежего воздуха. Дьявол их забери! Еще час, и у нее изо рта пойдет пар. Какого черта она тут торчит?! Лучше бы отправиться куда-нибудь с Алексом. Заняться с ним любовью. Или позагорать в Акапулько. Или и то и другое. Она покосилась на остальных. Три десятка отсиженных задниц, прикованных к скамье пыток. Шестьдесят налитых кровью глаз, следящих за булавочными головками.
Она чувствовала себя беспомощной, пойманной в ловушку, словно муха в янтаре. В голове роились мысли — одна отчаяннее другой. Самой заманчивой была внезапная мгновенная смерть Льюиса Джея Джиббса. И чтобы ни один суд не признал ее виновной. Ей все равно нечего терять, кроме… кроме чего? Как говорит Скотт, в худшем случае она будет схвачена, и Алекс явится ей на выручку. В итоге все не так уж плохо!
Тихонько вытащив из кармана смятую записку, она пристроила ее на подоконник и шмыгнула на свое место.
Минутой позже в конференц-зал проник легкий сквозняк. Вызов был брошен.
— О'кей, о'кей, стало быть, кто-то сидит тут против воли? — взревел председатель.
У Флер был не менее пораженный вид, чем у остальных.
Буря бушевала не менее десяти минут, пока не пришли к выводу, что это чья-то неудачная шутка. («Наверное, это одна из дебильных секретарш, — решил директор планирования будущего. — Вот погодите, я до нее доберусь!») Собрание безвозвратно утратило торжественный стиль.
— О'кей, — пробурчал Джиббс. — Давайте считать день оконченным.
В лифте Флер оказалась рядом со Скоттом. Он шепнул:
— Ты ходишь по самому краю, детка.
— Кто — я?! — Невинно мигая, Флер выскочила из лифта.
Около шести часов она уже инспектировала прилавки у Кауфманна. Выбор оказался на удивление богатым. Душа разрывалась между длинными серебряными серьгами и подвесками из коралла.
— И я сама не знаю, чего хочу, — улыбнулась она продавщице. Девушка улыбнулась в ответ. — Решения, решения, — продолжала Флер. — Пожалуй, надо подумать. — Продавщица, подавив зевоту, посмотрела на часы. Этого было достаточно, чтобы Флер успела сунуть в сумочку серебряные серьги. — Спасибо, — шепнула она.
«И тебе спасибо, Кауфманн!» — добавила она про себя. Оказавшись в безопасности на улице, девушка облегченно рассмеялась. Да и что, собственно, с нею могло приключиться? В худшем случае запретили бы впредь заходить в этот магазин. Делов-то!
Ведь если только все пойдет как надо, ей никогда в жизни не надо будет больше ездить в Питсбург. Никогда-никогда!
«Вестпорт, Коннектикут, вот куда я буду ездить!»
Глава 15
Он блистал образованием. Успешной карьерой. Изощренным умом. Интеллигентностью. А кроме того (если верить видеопленке), был красив как черт. Первой реакцией Берни было удивление: если он такой потрясающий, то почему до сих пор не женат? Она тут же получила ответ, с которым трудно было спорить. Возвращая кассету с пленкой консультанту, она сказала: