Одинокий поэт
Шрифт:
— А ваша миссис Донаван говорила вам, что вы пишите сочинения на уровне преподавателей?
Её глаза сразу же засияли от указанной похвалы. Она ничего не ответила и я продолжил:
— Я перечитал её несколько раз и готов прочитать ещё столько же. Я поставил вам высшую оценку. Надеюсь увидеть и в следующий раз вашу, настолько сильную страсть к литературе.
— О, благодарю вас, мистер Уокман. Я очень рада, что вам понравилось.
– улыбнулась она мне, и я на мгновение забылся.
— Если вы не против, я оставлю эту работу у себя, в качестве примера для остальных учеников.
Но это разумеется
— Нет-нет, я очень рада, что именно вы мне это сказали. — воскликнула она, слегка покраснев.
Чувствуя, что и я начинаю краснеть, я сделал лицо доброго учителя, а не влюбленного Ромео, быстро ответил:
— Хорошо! Не опаздывайте завтра. Можете идти.
— До свидания, мистер Уокман.
– сказала она и вышла.
Я долго сидел в кабинете и снова стал перечитывать сочинение, вспоминая каждое произнесённое ею слово. Когда-нибудь настанет и мой день, когда я смогу признаться ей о своих чувствах. Рассказать ей, что я несколько раз писал стихи в честь неё и никогда не засыпаю, не подумав о том, как блестят при свете солнца её рыжие волосы. Эти глаза, полные любви и счастья, губы, которые так и манят к себе, и такое милое, нежное белое личико, как у ребёнка.
Наверное и другие так же думают о ней, ведь её предки только и занимаются тем, что ищут для неё подходящего жениха. При этой мысли мне становилось плохо. Мне придётся навсегда проститься с ней и провести всю оставшуюся жизнь в одиночестве, и знать, что где-нибудь далеко, живёт та, с которой я хотел бы провести остаток своих дней, но понимать, что этого никогда не случится.
========== Глава 3. ==========
Домой я вернулся раньше, чем обычно, так как мне не терпелось прочитать те книги из борохла, как выразился мистер Сешар. Я положил книги на стол, приготовил себе кофе, сел за стол и принялся их читать.
Я нашёл много полезного как для себя, так и для поэта. Ещё я нашёл свой девиз:-“И ныне и присно, и во веки веков”. Эти слова могут много что значить и каждый из вас, наверняка, поймёт по-своему. Ведь каждый хочет, чтобы кто-нибудь любил его-“И ныне и присно, и во веки веков” и я тому не исключение. Вы сами видели, как я отреагировал, когда Эмили заговорила со мной и наверняка, она смогла заметить моё волнение.
Хотя, кому нужен одинокий поэт, у которого никогда ещё, в свои двадцать пять лет, не было ни одной женщины. Бабушка хотела помочь мне найти хорошенькую, знатную особу, но я отказался, сказав, что лучше сам найду себе спутницу, для этой короткой и временной жизни. Как это особенно бывает, она была недовольна моим решением.
Соглашусь, я не всё правильно делаю, но мне хочется всё решать самому в своей жизни и идти по правильному пути, и в конце узнать, чего я добился сам, без чьей-либо помощи. Ведь мы так часто делаем ошибки, слушая не верные советы, находим неправильных друзей, которые оставят тебя, когда ты будешь нуждаться в них, больше чем когда-либо. Мы делаем неправильный выбор женщины, которая оставит тебя, когда найдёт более хороший титул. Знаю,
не все могут согласиться со мной, и я в том числе иногда жалею, о сказанном мною, не зная, произнёс ли я какую-нибудь колкость, вот и сейчас, не знаю.Ну, в любом случае, оставим мои мысли вслух и перейдём к тому, что я закончил читать.
Я приготовил себе лёгкий обед и чай, читая вечернюю газету. На второй странице я заметил стихотворение, написанное мною. Я не сразу вспомнил, что один типограф предложил мне позволить опубликовать стихи собственного сочинения.
Сначала я не мог решиться, как поступить, но потом, хорошенько подумав, что ничего плохого из этого не случится и что теперь я смогу услышать, что люди думают о моём творчестве, я дал своё согласие. И вот, их уже напечатали:
*******
Научи меня правильно жить,
Обойдя стороною реальность.
Из ошибок построй бенефис,
Уходя переменчиво в крайность.
Научи различать тип людей,
Через ложь проведи осторожно.
Доверяю, увы, но не здесь,
Не представится эта возможность.
Обыграй мой затравленный мир,
Где зажженные свечи - опасность.
Где нет места хотя бы любви,
И все мысли забиты напрасно.
Я - обычный, как ты, человек,
Правда жизнь защемила осколки.
И борюсь я всегда до побед,
Зачастую чиста моя совесть.
На следующий день, ко мне в кабинет зашла одна из учительниц, которая сказала, что директриса Харгента хочет меня видеть.
Я был несколько удивлён, но не мешкая, сразу пошёл за ней по не очень длинному коридору. Она указала мне на дверь и тут же ушла.
Я поправил свой костюм и постучал в дверь. В ответ послышался голос женщины средних лет:
— Войдите!
Я медленно открыл дверь и вошёл. За письменным столом сидела женщина с добрым выражением лица, (как я и догадался) средних лет. Она была одета в белую рубашку, юбку ниже колен, а на плечи был накинут пиджак. Чем-то, эта женщина была похожа на меня, такие же каштановые волосы, (только у меня они немного темнее), и чёрные глаза, как смоль. На щеках у неё виднелся лёгкий белила, а на губах была едва заметна красная помада.
Она обвела меня оценивающим взглядом сверху вниз и указывая на стул, стоявший возле окна, произнесла:
— Прошу вас, присядьте.
И я в ту же секунду послушался.
— Так значит, вы и есть тот учитель литературы?
— Да, мэм. – ответил я.
— Я представляла вас иначе.– сказала она, в чём-то недооценивая меня.
Я немного колебался и затем спросил:
— Каким? Извольте спросить.
— Одним словом, не таким молодым.
Я слегка покраснел после этих слов и быстро ответил:
— До сей поры, никто не жаловался насчёт моего возраста, миссис…
И тут я вспомнил, что не знаю имени своей собеседницы и она категорически заявила:
— Миссис Донаван! Я не имею ничего против вашего возраста, мистер Уокман. Не поймите меня не правильно, но я лишь хотела сказать, что вы кажетесь немного молодым, чтобы писать такие грустные стихи.
Я посмотрел на неё и сказал про себя. – Значит, она читала мои стихи.
И как-будто прочитав мои мысли она сказала:
— Да, я читала ваши стихи и по этому поводу я и позвала вас сюда.