Одинокий рейд

Довольно долго держали дистанцию американские корабли, но скорость «Петра» (даже не смотря на вынужденное противолодочное зизагирование, отбиравшее несколько миль на генеральном курсе) была выше, чем у их флагмана — «Таравы». Излучение навигационных РЛС американцев медленно смещалось с левого траверза на раковину, в конце концов, обозначилось строго по корме, постепенно отдаляясь.

Недолго продержался и британский «Нимрод», потерявшись на радаре, бодро умотав в сторону острова Сан-Феликс.

За ночь крейсер обогнул южную оконечность материка, встречая утро уже в Тихом океане.

С рассветом притащилась двойка чилийских «Канберр» в зелёной армейской раскраске. Нарезали полукруг, весьма близко и низко (на уровне антенн), так сказать, отметились сами и отметили для себя курсовой вектор русских. Убрались восвояси.

И наступила океанская глушь — ни самолета, ни посудины захудалой. Только волны, серые обрывки туч и ветер, который гонял всё это влагосодержащее неспокойствие с не меньшим усердием, чем и в Атлантике.

* * *

Русская поговорка о непростой связи человеческого разума с суточным циклом, прекрасно работала и в южном полушарии, в такой несусветной дали от родных берёзок и осин. Утро оказалось (или казалось) мудреней вечера и тем более беспокойной ночи.

Для Терентьева — человека-жаворонка утро внесло свежесть и ясность мыслей. Наверняка причиной этому было и то, что удалось поспать аж целых пять часов, «отбившись» за час до «утренней» вахты.

Вторпом [98] посвоевольничал — обстановка была спокойной, и командира подняли чуть позже оговоренного срока.

98

Второй помощник капитана.

Доклады вахтенного и от командиров БЧ происходили ожидаемо и почти буднично. Американцы ограничились только локационной слежкой, всё больше отдаляясь, затухая сигналом РЛС по корме.

На крейсере решались задачи по восстановлению боеспособности, наведения порядка и замене повреждённого. Несомненно, важная, но текучка: банили орудия, переваривали рубочные двери, латали дыры в надстройках, вставляли остекление, много возни было на корме и конечно при устранении последствий обстрела из «Стингера».

Терентьев, поймав очередной взгляд на своём лице, наконец, догадался, мазнув по небритой щеке. Прихватив папку с отчётами, спустился к себе в каюту.

Стоя перед зеркалом, «конечно не Штирлиц за растопкой камина, но заметил, что лучше думалось за бытовыми мелочами, типа бритья и прочими зубочистками», так вот, стоя перед зеркалом со станком в руке, наконец, подметил — отпустило. Впервые с момента переноса в прошлое, не чувствовал давящей неопределённости.

«Чужая и совершенно не нужная война осталась позади. Где-то там позади остались и аргентинцы с подловатым Гальтиери, и британцы, которые возможно ещё попытаются что-либо предпринять, базируясь с Сан-Феликса, но вряд ли. Вряд ли. У них и без нас войны по горло.

Есть ещё американцы. Сейчас с американцами нас связывает только факт участия их бойцов в абордаже. Пусть под прикрытием англов…. А ведь смотри как традиционно для островитян — опять чужими руками повоевали. Ха-ха! Но инициатива наверняка американская. Только вот их корабельная группа напрочь пассивна, не послав ни самолёта, ни заикнувшись словом в эфире, хотя бы о судьбе пленных. А ведь янки всегда заявляли о приоритете спасения своих! Неужели списали? Или будут решать вопрос дипломатическим путём? Или как раз сейчас их этот, как его — КНШ [99] и строит свои коварные планы»?

99

Комитет начальников штабов.

Закончив бритье, плеснул в лицо холодной водой, взбодрился, отфыркиваясь. Сразу привычно набрякли влагой мешки под глазами.

«Знакомый эффект — сейчас разгладятся. А с висков надо бы убрать — подзарос»!

Это была не дань дисциплине и внешнему виду офицера флота, просто заросшие виски и волосы над ушами создавали ощущение захламлённости и своего рода, нечистоты. Как и иная растительность на лице — борода и усы. Гипотетически он представлял мотивацию носителей этого волосяного «богатства», но всякие крошки при приёме пищи и впитываемый волосами терпкий табачный запах, вызывали неприятие.

Финишировал лосьоном, замечая, как настроение бесконтрольно ползёт вверх, что даже косило в сторону барного шкафа, с оценивающим прищуром на почато-запечатанную стеклянную «батарею».

«Вот ведь свинство — имеем людские потери на корабле, а командира адреналинит и куражит, да ещё и с утра. Стыдно товарищ командир»!

Снова вернулся к более важным вопросам:

«Ну, так что там американцы? Планы, планы?!

Абордаж явно показал один из вариантов, может быть даже скороспелой импровизации. Слишком откровенно и прямолинейно. Наглость? Да! Но нельзя сказать, что наглость американцев в проведении военной акции против боевого корабля СССР была беспрецедентна — за годы холодной войны прецедентов было достаточно, но…. Но на что они решатся теперь? Ответ на этот вопрос в какой-то степени мог прояснить цээрушник. Но много ли знает агент ЦРУ о проектах штабных адмиралов, и какие схемы рисуют по этим планам в Белом доме? Если и знает, то наверняка немного. И не стоит забывать из какой он организации — вполне и вероятно вообще дезинформирован на случай…, на подобный случай — пленения. А вот тут и вовсе запутаться можно…, в шпионских играх. Тем более что особист заверял: «свободно идёт на контакт». Но уж очень не понравился взгляд этого джеймсбонда! Действительно умный, и с неприкрытым любопытством. Такого попробуй переиграй. Куда мне? Я на такое не учился. Это особист…».

Вестовой принёс парящую чашку свежесваренного кофе.

«А вот в кофе все же можно-с…, коньячку-с»!

Рука дрогнула, многовато бухнув (по Фрэйду) из бутылки в чашку, и напиток горячил теперь во всех вкусовых приятностях.

«Ага, так что особист? А особист (во, даёт!) мутит там со своими хитрыми приспособами — тестовые вопросы, а скрытая камера фиксирует мимику, вплоть до рефлексии зрачков. Всё подаётся на комп со спецпрограммой анализа. Творческий, однако, подход — практически незаметный детектор лжи! Ещё сетовал, что девайса у него специализированного нет с наладонниками, снимающими показания влажности. Потных ладошек. Серьёзненько»!

Терентьев просмотрел отчёт по допросам пленных: красным подчёркнуты интересные места, но ничего существенного. Отдельные листы по цээрушнику, с комментариями на полях. Вдумчиво перечитал.

«Юлит! Что-то знает или цену набивает? Играть с ним только время терять. А в итоге ещё и окажется, что тянули пустышку.

Вон и в конце красным приписочка от особиста (кстати, что-то долго его нет): «требуется перейти к допросу по категории….» и зачеркал. Хм! Понятно, это их — чекистские штучки. Интересно, особист ему иголки под ногти вгонять будет или у него что-то в препаратах есть? Вытянуть-то из американца может чего и вытянут, но это будут сухие, наверняка скудные факты, а мне нужны логические выкладки, предположения, даже фантазии, чёрт меня побери! Короче — сотрудничество».

В дверь каюты постучали.

«О! Наверняка особист пожаловал»!

Терентьев с сомненьем взглянув на листы с отчётами.

«Пожалуй, со стратегией допроса решу на месте, проникнувшись настроениями уже, так сказать (ухмыльнулся), в «пыточной» особиста. А по пути с ним и обсудим — всё же это он учился на контрразведчика, на его профессиональное мнение и обопрёмся».

Неторопливо застегнул китель, потянулся за фуражкой. После секунды раздумий, решил прихватить ноутбук.

Не наши.