Одинокому везде пустыня

–  Да, это очень крупная должность, - озадаченно сказал губернатор.
– По нашим военным меркам - генеральская!

–  Правда, - согласилась Мари, - работы было много, я приезжала в банк к восьми утра и уезжала ближе к полуночи.

–  В войну мы сотрудничали с банкиром Жаком. Это был замечательный человек, флотский офицер. Прекрасный человек!
– сказал губернатор с искренним восхищением.

–  А почему ты ушла из банка, уехала из Парижа?
– взволнованно спросила Николь.

–  Банкир Жак умер год назад, - ответил за Марию губернатор, - а сын у него оболтус, тут все понятно. Так?

– обратился он к Марии.

–  Так.

Обед заканчивали сырами.

Немножко поговорили о сегодняшнем житье-бытье Марии, вспомнили ее нынешнего партнера господина Хаджибека.

–  Это тот, что подарил мне изумительную вазу, она у меня в спальне, - напомнила мужу Николь.
– По-моему, этой вазе не одна тысяча лет. Кажется, он говорил, что она карфагенская, с раскопок мсье Пиккара… Такой симпатичный, он еще неплохо играет на рояле… Мы его иногда приглашаем, этого Пиккара, - тараторила Николь.

–  А-а, археолог, помню, - кивнул губернатор, думая явно о чем-то своем, что-то высчитывая в уме, явно выходя на какое-то решение.

–  У этого Хаджибека умная жена, кстати, берберка. Может, даже из тех же туарегов!
– засмеялась Николь.

–  Нет, она с острова Джерба, - сказала Мари.
– А что умная, то правда, у него и младшая жена умная, и мальчишки у них прелесть. Я учу их русскому языку, уже болтают почти свободно и, главное, без акцента. Когда учат язык сызмальства, то говорят без акцента.

–  Да, именно так, - подхватил разговор доктор Франсуа, которому сразу стало интересно, как только заговорили об изучении языков, глаза его засветились.

Губернатор молчал, задумавшись.

–  А что вы сделаете с разбойниками, когда поймаете?
– спросила его Мария.

–  Расстреляю, - ответил он равнодушно и продолжал обмозговывать свое, заветное.

–  Нет!
– воскликнула Мари, побледнев.
– Я вас умоляю, не делайте этого!

–  Почему? Вы хотите потворствовать бандитам?

–  Нет. Я хочу, чтобы у меня не было репутации убийцы. Я собираюсь жить в Тунизии долго.

–  Ну что ж.
– Губернатор, помедлив, так остро, пытливо взглянул на Марию, будто увидел ее впервые в жизни и она чем-то его удивила, а точнее сказать, заинтересовала.
– Что ж, это аргумент. Хорошо, я подарю им жизнь. Вернее, вы это уже сделали.

–  Вы с Франсуа не поедете на службу?
– спросила мужа Николь.

–  Нет. Мне хотелось бы обстоятельно поговорить с мадемуазель Мари. Если это возможно, - добавил губернатор, взглянув прямо в глаза Марии своими серыми, стоячими, как у волка, глазами.

–  Учти, Мари, ты остаешься ночевать!
– объявила Николь.

–  Но я ведь не предупредила…

–  Позвони. У них есть телефон?

–  Конечно.

–  Мадемуазель Мари, будьте любезны, пройдемте ко мне в кабинет, - предложил губернатор.

–  А я ?
– притворно обиженно вскрикнула Николь.

–  А ты отдохни, дружок, у нас деловой разговор. Как ты говоришь - бумажный.

–  Ладно, козленочек, а то я ревную!
– наигранно пропела Николь.
– Так уж и быть, я подожду вас.

В кабинете хозяина дома разговор сначала зашел о револьвере, который дожидался их на темно-зеленом сукне письменного стола.

–  Тяжеленький, - ласково проговорила Мария, понянчив в руках револьвер и любуясь вороненой сталью его ствола.
– Я тоже предпочитаю револьверы, у них хорошая дальность боя. Он пристрелян?

–  Да. Надо брать чуть левее и выше, но это вы сразу ощутите, сразу поймаете момент - два десятка выстрелов, и все будет в порядке. Если хотите, потом постреляем в тире. Николь у меня большая любительница - так и лепит в десятки и в девятки!

Губернатор замолчал. Молчала и Мария.

–  Мадемуазель Мари, - начал он наконец тихо и значительно, - то, что вы работали с банкиром Жаком, говорит слишком многое… Добавлять к этому мне ничего не нужно… А сейчас, когда вы самостоятельны, вы торгуете?

–  Да.

–  Чем?

–  Если вы хорошо знали банкира Жака, то вам нетрудно догадаться.

–  Оружием?

–  Да, - не моргнув, солгала Мария.

–  Что ж, тогда наши интересы тем более совпадают. Я хотел бы просить вас ознакомиться с моими личными деловыми бумагами.
– Губернатор сделал значительную паузу.
– Может быть, вы что-то подскажете мне. Мой поверенный уехал в Америку, и я сейчас вынужден сам заниматься тем, чем раньше не занимался. Может, вы возьметесь сделать контрольную проверку моих бумаг?

–  Хорошо, - согласилась Мария.

–  Когда мы могли бы начать?

–  Мы уже начали!
– засмеялась Мария.
– Рассказывайте, показывайте, поясняйте.

–  Вот это по-военному, такой подход мне по душе!
– одобрил губернатор, и Мария впервые обратила внимание, что у него хотя и довольно крупные, но очень ровные и чистые зубы.
– По рукам?

Он пожал ее протянутую ладошку вялой рукой сильного, уверенного в себе мужчины. Кисть руки была у него сухая, теплая, и это не могло не понравиться Мари и не вселить в нее надежду. Похожая рука была у ее благодетеля банкира Жака.

LVI

Туареги так ловко уходили от погони, что их поймали только к вечеру. Губернатор распорядился запереть разбойников на гауптвахте до разбирательства дела.

–  Вы правы, - сказал он Марии, - пусть посидят два-три месячишка, а потом я отдам голубчиков в руки их племенного туарегского правосудия. Я прикажу устроить показательный процесс, и мы еще получим неплохие политические дивиденды.

–  А вы стратег, - улыбнулась Мария.

–  Работа такая! Без хорошей стратегии даже самая лучшая тактика бессмысленна. Как учит нас маршал Петен: всякий минус надо стараться обратить в плюс, для этого достаточно поставить всего лишь еще одну черточку - вертикальную! Чуть ли не батальон ловил ваших туарегов. До чего верткие и смелые, негодяи!
– продолжал губернатор.
– Только автомобили и аэроплан сожгли недельную норму горючего. У нас ведь жестко: на каждый чих норма. Военное министерство не любит незапланированных трат.