Одинокому везде пустыня

–  Может быть, - отвечала Николь, - я не запоминаю ваши русские фамилии, по-моему, они все у вас одинаковые.

–  Еще чего!
– вдруг вступила в разговор Уля, до этого стеснявшаяся Николь.

– Это так кажется. Например, нам ведь кажется, что все китайцы на одно лицо, а китайцам - что все европейцы.

–  Как ты была прекрасна в белом!
– поворачиваясь к Марии, восторженно произнесла Николь.
– О, как ты была свежа и прекрасна! И он, русский адмирал, был прекрасен, - вспомнила Николь адмирала дядю Пашу, распятого на сцене между чеховскими сестрами Машей и Ириной - между его женой Дарьей в черном платье и Марией - в белом.

Мария тоже вспомнила дядю Пашу, но не остро, а как-то так, фоном, хотя и подумала: "Наверное, я люблю его до сих пор. Наверное. Несмотря ни на что…" Она имела в виду, конечно же, юного Михаила, который стал для нее наваждением…

Море расстилалось спокойное, ровное на многие километры вокруг, и было видно далеко в глубину… А может быть, так лишь казалось Марии от того, что она всматривалась в толщу вод не одними только глазами, а и всей душой. Где-то там плавает ее Михаил… и ее ли? А море какое большое, а какая толща воды, а сколько там живет рыб, моллюсков и всякого прочего водяного народа, сколько подводных скал, рифов, впадин, и среди всего этого подводного царства плавает в железном ящике ее царевич… Господи, помоги ему!