Одиссея капитана Балка. Дилогия

Джон сидел на скамейке, неподвижно, как изваяние. Иногда мимо него проходили редкие прохожие. Птицы клевали что-то возле его ботинок.

Последние теплые деньки стоят в Филадельфии. Листопад, величественно кружа над дорожками парка, роняет на их гравий и на его плечи золотистые кленовые листья...

Наконец, приступ бессильной ярости отпустил. Но идти домой просто не было сил. Хотелось заснуть, забыть все, и никогда не просыпаться больше в этом жестоком и неблагодарном мире.

“Кое-что о превратностях судьбы? Или о том, как же все-таки приятно быть добрым волшебником... – Бутаков внимательно разглядывал замершую на скамье худощавую фигуру в длинном черном пальто с поднятым воротником и в шляпе-котелке, надвинутой на глаза. Рядом с человеком на скамье лежали его очки, которые он небрежно положил, или же они сами свалились с его носа, когда их владелец заснул, – Пожалуй, Врубель мог с него написать своего “Поверженного демона”...

Хотя, нет. Здесь, скорее, “Человек разгромленный”.

Но, как странно: кроме жалости и участия, в душе нет уже, ни обиды, ни гнева. За то, что последним деянием Джона Холланда на его фирме, была передача японцам нашего заказа. Тех самых пяти субмарин типа “Фултона”, от постройки которых на Балтийском заводе Государь решил отказаться в марте...”

И не ведал тогда капитан 2-го ранга Бутаков, что сам он, благодаря неким добрым волшебникам, не умрет в феврале 17-го на штыках матросов бунтующего Кронштадта, что его окровавленное тело не рухнет с парапета на кучу тел растерзанных офицеров, и не “сядет” подле них, прислонившись спиной к гранитной облицовке набережной. Что в тот же роковой день не будет забита прикладами его мать – вдова “отца тактики русского парового и броненосного флота”, а рядом с нею не будет обесчещена и застрелена его, уже контр-адмирала Александра Григорьевича Бутакова, любимая жена...

– Мистер Холланд? Проснитесь. Проснитесь, пожалуйста...

– Кто это?.. И что Вам угодно? – Джон, близоруко щурясь, торопливо нашарил рукой очки, – О! Вот так встреча. Капитан Бутаков... кто бы мог подумать? Каким ветром Вас занесло в Филадельфию? Да еще сюда, на пленер, время то уже позднее?

– Ваши домашние направили меня в паб. А там сказали, что после пятого стаканчика Вы обычно идете отдыхать в парк.

– Что значит “обычно”? Только вторую неделю... – Джон явно смутился. Выглядеть в глазах кого бы то ни было опустившимся, спивающимся субъектом он не хотел.

– Но сегодня Вы имели все шансы простудиться. Уже не май месяц.

– А Вам-то, простите, какое дело до меня и моего здоровья, молодой человек? Или, получается, что Вы меня специально искали? Может быть, и прикатили сюда из столички сугубо по мою душу?

– Не поверите, но именно так, – улыбнулся Бутаков, – Вы позволите, я присяду?

– Пожалуйста, скамейка длинная...

Только какой теперь у Вас может быть до меня интерес? Я же нынче “технический авантюрист” и понимаю что-то исключительно в сальфеджио, да в игре на фортепьяно. А там, рядом с Вами в Вашингтоне, теперь полным-полно самых настоящих специалистов в области подводного плавания.

Или, может быть с “Фултоном”, то есть с “Сомом”, что-то приключилось, Боже нас упаси? – вдруг возбужденно вскинулся Джон, окончательно выходя из сонного ступора.

– С “Сомом”, слава Богу, все в полном порядке. Кстати, у командира и офицеров отзывы о корабле очень хорошие. Вам велено кланяться...

– Спасибо. Камень с души. Но тогда, какого еще рожна я Вам понадобился?

– В общем, дело в том, что наш новый Управляющий министерством, вице-адмирал Дубасов, не намерен вести дела с господами Райсом, Фростом и их новыми инженерами без Вашего участия. А вопрос о серии “улучшенных” “Сомов” стоит весьма серьезно...

Да, я Вас прекрасно понимаю. И знаю, что Вы хотите мне сказать по их поводу. Но позвольте, сначала я изложу то, что мне поручено начальством до Вас донести, а потом уж Вы выскажете все свои возражения в любых не парламентских выражениях? О’кэй?

– Продолжайте.

– Как нам стало известно, Ваш процесс “Холланд против Райса” сейчас подходит к кульминации, и у Вас имеются очень высокие шансы его проиграть. В результате хозяева “Холланд торпедо боутс” завладеют почти всеми Вашими патетами окончательно. Чего для НАС желательно не допустить.

Предполагая, что сложности с судом у Вас в первую очередь связаны с финансовыми вопросами, в частности, с оплатой адвокатов, мне поручено передать Вам двадцать тысяч долларов за консультационные услуги при покупке и освоении нами “Фултона”.

– Простите?.. Что Вы сказали? Сколько!? Я не ослышался? Двадцать...

– Ровно двадцать тысяч североамериканских долларов.

Вы как предпочтете? Получить их наличными, или я должен буду положить деньги на указанный Вами счет?

– Подождите, Александр. Я должен все это... переварить. Это так неожиданно, и...

– Неожиданным для нас было то, как двое этих, с позволения сказать, бизнесменов, с Вами обошлись. Но Вы ведь не отказались от борьбы, Джек? Вы в силах дать им бой?

– Да, мой дорогой! Да, мой друг! Теперь-то мы повоюем...

Как, как же говорил тот болгарин?.. Господи, запамятовал!.. Ах, ну, конечно же: “На Небе Господь Бог, а на земле – Россия!” Золотые слова! Поистине золотые! Может быть, пойдем, согреемся немножко, пока в пабе не закрылись?

Скромный особнячек в типичном ирландском стиле, с увитыми плющом стенами, остроскатной крышей над главным залом и каминной трубой в его торцовой стене. Из окон малой гостиной на втором этаже открывается прекрасный вид на нью-йоркскую гавань, каким может похвастаться, пожалуй, только Бей-Ридж в Бруклине...

Дивный аромат по-ирландски крепко заваренного черного чая. И два человека за столом, удивительно похожих друг на друга, словно родные братья. Правда, один из них выглядит лет на десять постарше другого...

– Значит, Джон, Вы уверены, что они решились на это? Совершенно в этом уверены? – нарушил, наконец, подзатянувшееся молчание младший из собеседников.

– Да, Томас. Я же получил письмо от их Морского министра. А Дубасов – человек чести.

– Конечно, мне хотелось бы его прочесть самому. Но, раз уж таково было условие, Вы правильно сделали, что сожгли его...

– Том, я понимаю Ваши сомнения. В конце концов, Вам пришлось повидать на веку всякое. После пятнадцати лет в застенках вообще можно разучиться верить кому-то.

Но здесь особая ситуация. Как я понимаю, в Санкт-Петербурге закусили удила из-за подстроенного Лондоном японского нападения. А после Шантунгского побоища у всех здравомыслящих людей нет сомнений в том, что русские выйдут из драки победителями, желающими сполна поквитаться с заказчиками и финансистами навязанной им войны. Похоже, что Джону Буллю придется начинать платить по счетам...

– Но вместо открытого вызова, брошенного британцам, они намереваются разыграть ирландскую карту. Использовать нас в своей игре...

– Это большая политика. Будем реалистами, Том: пока к открытому противостоянию они не готовы. Их флот критически уступает английскому.

– Но Вы построите для них свои подводные лодки, Джек! С новейшим вооружением, с торпедами и динамитными снарядами. Это ведь форменные монстры. В сравнении с ними даже выдуманый Жюлем Верном “Наутилус” представляется детской забавой.