Одиссея капитана Балка. Дилогия

Бедный, доверчивый русский пролетариат. Цинично обманутый “единственный до конца революционный класс”! Знали бы вы, что эти деятели выбрали своим орудием именно вас, 7% населения России, по одному лишь, но самому важному признаку: живете и трудитесь вы в городах, в столицах! И именно вашей живой силой – руками, телами, глотками, кулаками – проще захватить властные институты государства, нежели таким же, но крестьянским мясом, обитающим вдали от Сенатов-вокзалов-телеграфов.

В этом и был смысл фразы “Мы пойдем другим путем”, от юного Володи Ульянова. Не полковой путч масонов-декабристов, не тайный заговор кучки интеллигентствующих цареубийц из “Народной воли”, не уповающее на приросшую к земле массу крестьянства народничество – воинствующее толстовство, не эсэровская банда фанатичных бомбистов-туберкулезников могут водночасье смести власть. А только те, кто при соответствующей организации и пропаганде, вылитой на их головы, способны это сделать силой толпы.

Эх, знать бы вам, рабочим русских мануфактур, фабрик и заводов, сколько десятков миллионов жизней заплатит Россия, и вы – не в последнюю очередь, за такую свою, а вернее, – за ИХ, победу...

Вы спросите: “Ну, а марксизм? Как же марксизм?!”

Что марксизм? Это всего лишь логичная политэкономическая теория, позволяющая желающим понять принципы работы экономики и получения добавочной стоимости. А еще, – шанс для товарищей революционеров объяснить конкретно вам, русским рабочим, их выбор. Выбор именно вас в качестве сносящего государство тарана, для ИХ прихода к власти. И запудрить на будущее ваш доверчивый мозг демогогическими штампами, вроде “Учение Маркса-Ленина всесильно, поскольку оно верно!” Такие вот дела...

Когда Русско-японская война закончилась, и канал получения денег от английских заказчиков русской смуты через японскую резидентуру иссяк, а товарищ Бронштейн с очередным американским траншем от мистера Шифа подозрительно глупо оступился под парижский поезд, Ленин решительно согласился получать финансирование практически напрямую от кукловодов, при посредничестве полностью подвластных им субъектов в России. В отличие от партийной верхушки эсэров, которым тоже было предложено поучаствовать в цареубийстве за денежку сегодня, и политические ништяки в будущем.

Красавец ты, Владимир Ильич. Что тут еще скажешь. Не учел только три момента. Во-первых, “фактор Фридлендера”. Сиречь его аппаратуру для прослушки, которая уже помогла придавить в зародыше “Путч царских дядюшек”. Во-вторых, решение Зубатова об установке ее в особняке бывшего министра финансов пару месяцев назад. А в-третьих, разрешение на “силовой вариант” в Лондоне, данное Николаем после прочтения стенограмм задушевных бесед у камина господ Витте, Барка, Лопухина и прочих.

Но есть и четвертый момент. Личный. Не дам я тебе добраться до власти. Никогда. Ибо именно твои идейно-практические последыши-вырожденцы довели великую державу до позора Афгана, до ужаса и вселенского посмешища Беловежской катастрофы. Но твоя уникальная голова России еще может пригодиться. Рискну: дам тебе еще один шанс...

Так что там пишет в своей статье герр Майер?

“В двухэтажном частном особняке, находящемся в лондонском предместье Сент-Олбанс, произошла массовая драка со стрельбой. Там проходило собрание активистов российской Партии социал-демократов РСДРП, вернее, как выяснилось, той части партии, которая стоит за открытое революционное выступление и вооруженный захват власти в Петербурге. Раскол между радикальным, “молодым” крылом партии, и ее относительно умеренными отцами-основателями, в лице господ Плеханова, Мартова и Аксельрода, о деятельности которых наша газета неоднократно писала, случился около года назад.

По утверждению осведомленого лица, близкого к Скотланд ярду, целью нынешнего собрания и было организационное оформление новой, воинствующей партии, или нечто подобное. Однако, судя по всему, в РСДРП с таким ходом событий не все были согласны. И после бесплодных попыток убеждения раскольников, в ход пошли уже другие, жесткие методы. Что косвенно подтверждается из просочившихся в русские газеты материалов по Делу князя Ираклия Церетели, арестованного берлинской полицией и экстрадированного в Петербург несколько месяцев назад. В ходе междуусобицы русских социал-демократов шесть человек были убиты, а из пяти, доставленных в лечебницы, одна дама той же ночью скончалась: падение из окна привело к травмам, не совместимым с жизнью...”

Вот так. Только был ли сам Ленин среди погибших? Во всяком случае, Рачковский с Герасивомым гарантировали мне, что этого не случится. Но как уж там все у них прошло, кто знает? Когда придем в Питер, возможно у Зубатова уже будет на столе рапорт от наших “заграничников”, а может, и не успели еще переслать. И кто персонально эти семь новопреставленных? Немец в репортаже фамилий не назвал, естественно...”

Как ни хотелось Василию оказаться в Питере до возвращения Николая из поездки на Дальний Восток и в Маньчжурию, надеждам этим не суждено было сбыться. Известие о том, что царь уже два дня как в столице, командир “Ильина” и его пассажиры получили в Кронштадте, одновременно с распоряжением адмирала Дубасова о немедленном входе экс-минного крейсера в Неву и швартовке к дебаркадеру у Николаевского моста через час.

“Сейчас около семи утра. И чтобы в такую рань не спал, ожидая нас, сам министр? Подозрительная какая-то спешка. Тем паче, что кое-кого из находящихся на борту персон совершенно не нужно “светить”. Гораздо логичнее выглядела бы постановка к стенке одной из столичных верфей. Или Балтийского завода, или Адмиралтейского. Может, что-то форсмажорное тут у них происходит, если начальство минуты считает?..”

В то время, пока плавно уменьшая ход и бурнув напоследок винтами воду в реверсе, “Ильин” приближался к причалу, баковые и ютовые ловко управлялись с швартовными концами, подавались на борт сходни, а каперанг Элленбоген добродушно “фитилил” за какую-то, замеченную им нерасторопность вахтенному начальнику, Балк, Максимов и их офицеры внимательно изучали небольшую группу встречающих. А заодно и стоящие на набережной транспортные средства.

Сложить два и два – не шибко хитрая арифметика: Медников с его “орлами”, плюс весьма знакомый экипаж с конной охраной “от Спиридовича”. Значит, встречает сам Председатель и, скорее всего, кто-то из Фамилии. А кто из Романовых мог точно знать о времени и месте нашего прибытия? Разве что сам Николай и Мишкин. Вывод: что-то тут действительно произошло неординарное.

Поручив Максимову организовать передачу ирландцев и товарища Литвинова “по заведованиям”: первых – в подготовленный по такому случаю особняк, а большевистского казначея в понятный, теплый подвальчик, поближе к творческой лаборатории ротмистра Павлова, Василий простился со своими и корабельными офицерами, после чего быстро сошел на дебаркадер, навстречу крепкому рукопожатию Батюшина.

– Василий Александрович, приветствую! С успехом Вас!

– Здравствуй, Николай Степанович. И – спасибо, дорогой! Принимай товар. Казначей товарищей эсдеков уже размяк по дороге, щебетать, ака певчий дрозд, у нас будет. Отчет по первым допросам тебе Бойсман передаст. Подробный. Господин Лазарь Борисович как добрался? Что-нибудь интересное уже поведал?

– Все в порядке. Жидок умный, в дурочку играться не стал. Да и беглое знакомство с хозяйством Владимира Игоревича его сразу взбодрило. Почитаете протоколы. Там много интересного, по американцам – в особенности. Кстати, по-моему, у Зубатова они с собой.

– Понятно. Сам здесь, говоришь?

– Здесь. И еще – Великий князь Михаил Александрович. Ждут Вас в карете.

– По какому случаю целый комитет по встрече собрали, да еще в этакую рань? Что-то стряслось, Степаныч?

– Если коротко: два покушения на Императора. Первое – японцы, еще в Маньчжурии. Информация пришла, когда Вы уже были на операции. Отбились с боем. Повезло нам, не повезло самураям – напоролись на случайных казаков из переселенцев, а те не робкого десятка дяденьки оказались. По ходу дела и наши конвойцы подоспели...