Одиссея последнего романтика

42

Они идут — для них дорога Давно пустынна и ровна. За ними — прожитого много, Пред ними — смерти тишина… Им нет на завтра упованья; На них печальное легло Всей безнадежностью сознанья, И пусть подъято их чело Всегда невозмутимо-гордо Пред ликом истины нагим, Но жизнь пуста обоим им, Хотя спокойно, тихо, твердо Рука с рукой они идут, Отринув радость и страданья, И сердца суд, и света суд, И даже суд воспоминанья… Им прозвучал уж суд иной Своей последнею трубой.,

Март 1846

Первая глава из романа «Отпетая» {41}

1

О мой читатель… вы москвич прямой И потому, наверно, о Коломне ^{42} Не знаете… конечно, не о той Я говорю, которая, как помню, Лежит в стране, и мне, и вам родной, Верст за сто от Москвы, да, впрочем, что мне До счета верст — и вам, конечно… Есть Другая — дай ей небо вечно цвесть!

2

В Коломне той вы, верно, не бывали. Вы в Петербург езжали по делам — Иль, ежели за делом приезжали, То, вероятно, не селились там… Литовский замок ^{43} , впрочем, вы видали — Я говорю без оскорбленья вам,— О нет, вы не сидели в заключеньи, Ни — даже за долги в известном отделеньи ^{44} .

3

Но, может быть, вы в северную ночь Болезненно-прозрачную бродили По городу, как я… когда невмочь От жару, от тоски, от страшной пыли Вам становилось… Вас тогда томили Бесцельные желанья — вы бежали прочь От этих зданий, вытянутых фронтом, От длинных улиц с тесным горизонтом.

4

Тогда, быть может, память вас влекла Туда, где «ночь над мирною Коломной Тиха отменно» ^{45} ; где в тиши цвела Параша красотой своею скромной; Вы вспоминали, как она была мила, Наивно любовавшаяся томной Луной, мечтавшая бог весть о чем… И, думая о ней, вы думали о нем.

5

О том певце ^{46} с младенческой душою, С божественною речью на устах, С венчанной лаврами кудрявой головою, С разумной думой мужеской в очах; Вы жили вновь его отрадною тоскою О тишине полей, о трех соснах, Тоской, которой даже в летах зрелых Страдал «погибший рано смертью смелых». ^{47}

6

Иль нет — простите, я совсем забыл — Вы человек другого поколенья: Иной вожатый вас руководил ^{48} В иные страсти, муки и волненья; Другой вожатый верить вас учил… И вы влюбились в демона сомненья, Вблизи Коломны Пушкина — увы! — С тем злобным демоном бродили вечно вы!

7

А может быть, и вовсе не бродили, Что даже вероятней… По ночам Вы спали, утром к должности ходили И прочее, как следует… Но вам Европеизм по сердцу… Выходили Из оперы вы часто, где певцам, Желая подражать приемам европейским, С остервенением вы хлопали злодейским.

8

Зимой, конечно, было это; нос Вы в шубу прятали — и не глядели Кругом… и гнал вас северный мороз Скорей — но не домой и не к постели — На преферанс… Но, верно, удалось, Когда вы на санях к Морской ^{49} летели, Вам видеть замок с левой стороны… И дальше вы теперь идти со мной должны.

9

В Коломне я искать решился героини Для повести моей… и в том не виноват. В частях других, как некие твердыни, Все дамы неприступны… как булат Закалены… в китайском ^{50} тверды чине… Я добродетели их верить очень рад — Им только семь в червях представить могут грезы, Да повесть Z… исторгнуть может слезы

10

А героиня очень мне нужна, Нужнее во сто тысяч раз героя… Герой? герой известный — сатана… Рушитель вечный женского покоя, Единственный… Последняя жена, Как первая, увлечена змеею — Быть может… демон ей сродни, И понял это в первые же дни…

11

По-старому над грешною землей, Неистощимой бездною страданий, Летает он, князь области мирской… По-старому, заклятый враг преданий, Он вечно к новому толкает род людской, Хоть старых полон сам воспоминаний. Всегда начало сходится с концом, И змей таинственным свивается кольцом.

12

Он умереть не может… Вечность, вечность Бесплодных мук, бессмысленных страстей Сознание и жажды бесконечность!.. И муки любит старый враг людей… И любит он ту гордую беспечность Неисправляемых Адамовых детей, С которою они, вполне как дети, Кидаются в расставленные сети…

13

. . . . . . . . . . . . . . .

14

Но что до ней, что до него?.. С зарею Слилась заря… и влагою облит Прозрачною, туманной, водяною — Петрополь весь усталый мирно спит; Спят здания, спят флаги над Невою; Спит, как всегда, и вековой гранит; Спит ночь сама… но спит она над нами Сном ясновидящей с открытыми очами.

15

Болезненно-прозрачные черты Ее лица в насильственном покое. То жизнь иль смерть? Тяжелые мечты Над ней витают… Бытие иное В фосфоре глаз сияет… Страшной красоты Полна больная… Так и над Невою Ночь севера заснула чутким сном… Беда, кто в эту ночь с бессонницей знаком!

16

Беда тебе, дитя мое больное!.. Зачем опять сидишь ты у окна И этой ночи влажное, сырое Дыхание впиваешь?.. Ты больна, Дитя мое… засни, господь с тобою… Твой мир заснул… и ты не спишь одна… Твой мир… и что тебе за дело до иного? Твой мир — Коломна, к празднику обнова.

17

Известный круг, балки,порою офицер Затянутый, самодовольно-ловкой… Мечтай о нем… об этом, например, С усами черными… займись обновкой… Вот твой удел; цвет глаз твоих так сер, Как небо Петербурга… Но головкой Качаешь ты, упрямица, молчишь, С досадой детской ножкой в пол стучишь.

18

Чего ж тебе?.. Ты точно хороша — Утешься… Эти серенькие глазки Темны, облиты влагой… в них душа И жажда жизни светится. Но сказки Пока тебе любовь и жизнь… Дыша Прерывисто, желанья, грезы, ласки Передаешь подушке ты одной… Ты часто резвишься, котенок бедный мой!

19

Гони же прочь бессонницу, молю я: Тебе вредна болезненная ночь, Твои уста так жаждут поцелуя, И грудь твоя колышется точь-в-точь, Как сладострастная Нева… Тоскуя, Ведь ты сама тоски не хочешь превозмочь. Засни, засни… и так уж засверкали Твои глаза холодным блеском стали.