Одна беременность на двоих

Глава шестьдесят седьмая "Дождь с примесью слёз"

Дни в молчании хуже дней в ругани. Я молча взяла на себя вину за отказ отца. Я могла отговорить Аманду от поездки в Салинас, если бы проявила хоть малость настойчивости, но я пустила всё на самотёк: мои жалкие вопли протеста не приравнивались даже к лилипутским шажкам. И Аманда имела полное право злиться. Я точно знала, что отец откажет, а она надеялась. Вернее даже ни на минуту не сомневалась, что милый Джим распахнёт перед ней двери своего дома.

Вина за содеянное легла на одно плечо и невысказанная обида Аманды — на другое, ещё сильнее сгорбив меня над компьютером. Её игнорирование лишь в одном было хорошо — Аманда не критиковала мою работу. Однако непрерывные часы перед экраном всё равно не переводились в качество проектов. В голове шумело от духоты и роя досадных мыслей. Я не находила слов для оправданий, как и Аманда — минуты их выслушать, потому что с головой ушла в рисование.

Она рисовала акварелью и развешивала будущие открытки сушиться на веревку, протянутую от дверцы верхнего кухонного шкафчика к жалюзям на балконной двери. Краски менялись, модель оставалась неизменной — она сама. Беря за основу рисунки, которые сфотографировала в студии и профессиональные портреты, сделанные Логаном, Аманда создавала лёгкие, словно парящие фейри, силуэты беременной женщины, сдабривая их то облаками, то морем, то детской вещичкой.

Готовые открытки превращались в поздравления с беременностью или оповещения будущего отца или родителей о грядущей смене статуса. Даже художественно обрезать углы не нужно и ленточки привязывать лишнее. Однако Аманда делала и эти, и множество других манипуляций прежде, чем выставить на продажу готовый продукт. И он пошёл, десяток открыток раскупили меньше, чем за три дня, и Аманда принялась за новые, а я… Я нашла повод помириться и надеялась на положительный исход дела.

Аманда больше не ждала меня к обеду. Эти дни мы ели врозь, занятые каждая своим делом. Аманда попыталась сгладить углы, заявив, что не может предсказать, что и когда в неё влезет. Настаивать на правде, только усугублять ситуацию, и я решила обедать в кафетерии. За эти месяцы правильного питания я позабыла вкус китайской и мексиканской еды и теперь набросилась на неё изголодавшимся зверем. Но ссора продолжала горчить на кончике языка, портя самое вкусное блюдо.

Я устроилась с цветными карандашами в пустой аудитории. Идея действительно казалась великолепной — создать открытку-анонс о рождении ребёнка. В голове продолжали крутиться колеса рожка для кормления, но я сумела победить учебное наваждение и нарисовать маленькую фейри на листке ромашки. Мальчики и девочки у народа из холмов очень похожи друг на друга. Вдруг Аманде станет не так обидно от статуса мамы мальчика?

— Ты издеваешься?! Или у тебя просто ума не хватило нарисовать другое?

Я не ждала похвалы, но такое презрение во взгляде явно не заслужила.

— Я только смирилась с мыслью о сыне, а ты лезешь со своими феечками в воздушных платьицах! Дура!

Аманда вырвала листок из моих дрожащих рук и швырнула на балкон.

— Я хотела сделать тебе приятное. Я хотела прекратить ссору, — проговорила я голосом робота, следя за полётом своего творения.

— Я с тобой не ссорилась, — ещё злее выдала Аманда. — Я не мешаю тебе учиться.

Листок не перелетел за перила, и я шагнула за ним на балкон.

— Брось в мусор! Я не хочу его видеть!

Я ещё не разогнулась и лишняя секунда спиной к Аманде помогла набраться храбрости и сказать:

— Раз тебе не нравится, другим понравится.

Толстая бумага выдержала пальцы и гнев Аманды.

— Собралась продавать открытки? — в её глазах горел непонятный мне вызов.

— А почему бы и нет! — выдала я неожиданно по-испански.

— А потому что не надо меня во всём копировать!

— Я тебя не копирую, — мой голос, к счастью, звучал спокойно.

— О, да! — не унималась Аманда. — Ты даже забеременеть хотела!

Я прикрыла глаза, не находя, что ответить, но Аманда и не ждала от меня ответа:

— И опять же обставила всё так, будто ты не причём! Но ты никогда, никогда не поймёшь, что я испытала тогда с Майклом! Он не Стив!

— А я и не хочу понимать! — отрезала я, и сердцем, и головой желая прекратить пустую перебранку. — Лучше расскажи, что сказал врач!

Аманда ходила к врачу одна, хотя изначально назначила встречу на вторую половину дня, чтобы утром не срывать меня с лекций. И вечером сказала только, что с ребёнком всё хорошо. Я не настаивала на подробностях. И на сопровождении тоже, потому что всегда чувствовала себя в смотровом кабинете неловко. А если меня ещё и на роды не возьмут, я, возможно, стану прыгать от счастья. Без одного дня тридцать шесть недель. Ужас-то какой…

— Всё нормально, — повторила Аманда то, что я уже слышала, и тем же каменным голосом, не предвещавшим никакой откровенности. И вдруг, когда я почти ушла на кухню, добавила: — Только кальций стал образовываться в плаценте, что собственно тоже норма на данном сроке, но я больше не буду пить сливки, так что можешь забрать себе в кофе.

Мне в кофе? Разве я пью кофе? Разве я позволяю себе раздражать беременную запретным ароматом? Она что, рехнулась?

— Врач сказал, что меня не может мутить от витаминов. На таком сроке это возможно только во время раскрытия, а у меня на него и намёка нет. Говорит, надо гулять больше.

— Ну вот! А ты акварель нюхаешь! — нашла я, что вставить, понимая, что список болячек на этом не закончился. И раз Аманда раскрыла рот, то точно не закроет в ближайшие полчаса.

— А я и не хочу никакого прогресса. С удовольствием еще месяц отхожу. И даже два!

— Два не получится! — уж это даже я знала.

— И не надо, а то кожа совсем лопнет! Смотри, какой живот! — Аманда даже встала и выпучила его. Напрасно, больше не стал. Но можно нарисовать, коль так хочется! — А врач говорит, что ребёнок средним будет. Сейчас вон всего пять с половиной фунтов намерил. Говорит, хочешь подрастить, ешь виноград. А вот и буду!

— Так не сезон, — попыталась вставить я разумную, по правильному питанию, вещь.

— А мне что, до августа сезона ждать!

Да что она злится на ровном месте!

— И, как ты, спросил, кто будет? Мальчик или девочка, словно в карточке не написано. Ему, типа, не видно! Да какое ему вообще дело!

Давай, теперь только разреветься не хватало. Тридцать шесть недель, блин! Научилась же не дуться, когда спрашивают все, кому не лень, когда ей рожать! А тут… Я наконец дошла до кухни и достала сливки. В вазочке заманчиво чернел банан. Банановый хлеб мы точно печь не будем.

— Ты ещё хочешь ехать с Бьянкой смотреть детёнышей морских слонов? — спросила Аманда.

— А ты уже не хочешь? Тебе детёныши уже не интересны?

Наверное, я плохо пошутила, потому что Аманда насупилась.

— Ты вообще за погодой не следишь? Дождь обещают.

— Ну так ещё могут отменить до завтра. И у них на сайте написано, что экскурсия будет и в дождь. Деньги они всё равно не возвращают.

— Ты согласна мокнуть из-за десяти баксов?

— Да я ничего не сказала. Не хочешь, не поедем! — не выдержала я словесной пытки.